И ведь так и будет. Если ей и суждено навсегда застрять в безвременье, то для всего остального мира жизнь продолжится через мгновенье. И Рон, Северус, Билл, Флёр, Невилл — все они опять будут в опасности из-за Пожирателей и Воландеморта. Она обязана защитить своих близких. Да и, в конце концов, устранение в том или ином смысле Тома и его компании является их первоочередной задачей на данный момент, ведь так? Это же все равно придется когда-нибудь сделать, чтобы закончить войну. Она лишь использует свое преимущество, чтобы избежать лишних жертв и остановить агрессоров.
Не могла. Она не могла. Гермиона взвыла и заметалась по площади среди застывших фигур в черных мантиях, стараясь не вглядываться в их хоть и безучастные, но все же обычные лица. И зачем она только сняла с них маски? И ладно Пожиратели, они пусть и жестокие, но люди, а с Воландемортом-то почему она резину тянет? Вот в чем сложность поднять на него палочку? В чем суть её моральных терзаний? Да, он лежал на земле, как та же Белла, фактически, в отключке. Но он же в любом случае был чудовищем, он убил Гарри и ещё целую кучу людей, тут уж не до ожидания удачного «справедливого» момента, надо пользоваться тем, что есть. Том должен умереть, окончательно и бесповоротно, чтобы все наконец закончилось, уподобляется она тем самым ему и его последователям или нет. Палочка опять оказалась в её руке.
— Экспеллиармус! — выкрикнула Гермиона и снова жутко рассмеялась в тишине.
Конечно, древко никуда не делось и по-прежнему было зажато между длинных белых пальцев Воландеморта, но она наложила чары скорее чисто символически. Том победил Гарри, значит, по всем этим мутным законам волшебных палочек сила Бузинной должна была перейти сейчас к нему. Не-а. Уж лучше пусть она станет последней владелицей, чем допустит это. Правда, было не ясно, что произойдет с этой специфичной магией, когда она умрет сама по себе в безвременье. Рассеется? Главное, чтобы не вернулась к предыдущему хозяину.
Гермиона подумала пару секунд, пожала плечами и выдернула Старшую палочку из рук Воландеморта ещё и чисто физически. Почему нет, собственно? Здесь она главная! Хоть какая-то радость в жизни (и редкое развлечение в безвременье). А раз уж такое дело, то можно и Пожирателей обобрать — вот они удивятся, когда мир отомрет, ха. Правда, почему-то у нескольких человек карманы и рукава оказались пусты. Может, они, конечно, прятали палочки каким-то более экзотическим способом, но устраивать тотальный досмотр и, к примеру, раздевать их у неё желания не возникло. И так уже насобирала целую коллекцию — и куда их теперь девать? Кинжалы гоблинов хоть продать можно, наверное. Надо будет оставить их Снейпу «в наследство».
Впрочем, все эти заморочки с Бузинной палочкой все равно были просто придурью. Почти подражанием Гарри. Нет, против Тома надо было действовать решительно, засунув куда подальше свой неуместный гуманизм (черт с ними, с Пожирателями, очевидно, бессердечного палача из неё не выйдет). Кинуть все же Сектумсемпру Воландеморту в лицо? Навесить с десяток боевых заклинаний одновременно? Рассчитывать, что парочка проклятий прикончит его, было бы слишком оптимистично. Возможно, он успеет каким-то невообразимым способом защититься, возможно, он сам по себе живучее, учитывая его уже не совсем человеческую природу и всю ту темную магию, что поддерживает его существование. Нет, у неё нашлась идея получше.
Верная сумочка, которая не подводила даже в безвременье, была у неё, как всегда, с собой. Гермиона опять перерыла всю её, так и стоя прямо перед Томом (и испытывая из-за этого какой-то почти мазохистский мандраж), и извлекла небольшой сверток. Чары стабилизации были наложены тоже во время приступа, так что оставалась вероятность, что они не сработали бы, как нужно. Хотя если бы рог взрывопотама сдетонировал внутри сумки, то, скорее всего, это привело бы к уничтожению содержимого и самих чар Незримого расширения, но снаружи ничего не пострадало бы. Наверное. Так она считала. Гермиона провернула это в доме Лавгуда, как раз перед допросом Трэверса и Селвина, когда была не совсем в своем уме и трезвом рассудке. Впрочем, сейчас тоже было не лучшее время для её психики.
Ну да, она обокрала ещё и Ксенофилиуса, но то было исключительно из благих побуждений — без особых защитных чар рог мог взорваться в его доме в любой момент. Это не только привело бы к разрушениям, но могло убить и самого хозяина. Даже если она подставила Лавгуда в одном, то хотя бы уберегла от другой опасности. Тоже такое себе оправдание очередного факта её воровства, но ведь вышло действительно предусмотрительно.
Вообще Гермиона подумывала о том, чтобы взорвать этой специфичной, эм, магической взрывчаткой дверь в хранилище Лестрейнджей. Против такого воздействия и защита гоблинов, наверное, оказалась бы недостаточно эффективной. Но так даже лучше. Компромисс с совестью, конечно, странный, но, по крайней мере, задумка более впечатляющая. Она аккуратно поместила рог прямо на грудь (можно было бы подвесить его в воздухе для красоты, но так чувствовалось как-то проще и надежнее) Воландеморту, сняла с него все ограничения и наложила элементарный Ступефай. Сдетонировать должно было от любого маломальского воздействия, так что одного заклинания хватило бы с лихвой, но она подумала пару секунд и добавила ещё и Конфринго. Теперь уж точно должно сработать. Если, конечно, она не ошиблась, и это действительно рог взрывопотама, а не морщерогого кизляка. Гермиона хихикнула. Вот так с ума и сходят.
Никаких фанфар не раздалось, и время даже не подумало опять начать ход (хотя момент был не самый удачный для неё — Гермиона стояла слишком близко к Тому). Но на площади она сделала все, что смогла, пусть не самым надежным, но все ещё достаточно радикальным образом, почти как планировала. Более хаотично, менее методично, однако, собралась же с силами и сопли подобрала! Правда, все равно перенесла «ответственность» с себя на взрыв: как бы не собственноручно убила, а просто запалила фитиль. Но можно и простить такую маленькую психологическую уловку, ей ещё неизвестно какой срок торчать в безвременье наедине со своими мыслями. Гермиона вернулась в дом, заставила себя подняться в спальню и даже лечь в кровать, но долго смотрела в неизменный, как и все остальное, потолок. Все равно было тошно.
*
На «утро», ожидаемо, ничего чудесным образом не изменилось. Мир снова встретил её невыносимым молчанием. Она подавила очередной приступ слез и поплелась на прогулку. Проходить мимо заложенной и активированной взрывчатки было слегка волнительно, но не более того. Как скоро она совсем потеряет связь с реальностью?
Теперь стало попросту скучно. Возможностей в безвременье у неё так и не прибавилось, а все моральные рубиконы уже были пересечены. После дела рассуждать об этом стало как-то легче. Да и, честно говоря, воспользовалась она имеющимися шансами действительно спустя рукава — не смогла даже честно перерезать Тому и Пожирателям глотки. С того момента, как они с Гарри попались егерям, казалось, что-то изменилось в ней, но, вероятно, недостаточно. Правда, с другой стороны, подложить бомбу — тоже тот ещё добросердечный поступок. С учетом, что с антитрансгрессионным барьером над территорией (и частичной пропажей палочек) никто из присутствующих на площади сбежать мгновенно не успеет, а сила взрыва будет такова, что заденет наверняка не только Воландеморта. От мыслей о крови и всем сопутствующем, эм, ущербе её чуть не стошнило. Но что сделано, то сделано: вернуть под стабилизирующие чары рог она все равно уже не сможет — сдетонирует, как пить дать, как только мир отомрет. Ну, можно, конечно, отнести его на пустырь для всеобщей безопасности, но Гермиона себя вроде пацифисткой не объявляла, просто духу раньше не хватало. И вот поди ж ты! Все же смогла выкинуть что-то действительно смертельно опасное.
И поступила правильно! Хоть теперь ей и придется повторять это себе почаще, чтобы не скатиться во тьму сомнений и сожалений. Да и, по крайней мере, на данный момент никто ещё даже не умер, так что начинать страдать из-за своего поступка определенно рановато. Правда, переживала она вовсе не за благосостояние Тома, а за свою гипотетическую душу, что было даже несколько лицемерно и определенно эгоистично. Но эй! Дамблдор, помнится, защищал Драко от перспективы стать убийцей, а на что обрек их? На практически самоубийство, в случае с Гарри, и бесплодные попытки сделать все правильно, в случае всех остальных членов Ордена и сочувствующих. Они же представители сил добра, они не могут кидаться Авадами направо и налево!
