– Так-так, – глубокомысленно протянула Олеся, – с этого места поподробнее.
– А какие тут могут быть подробности? Четыре месяца назад. Я поговорила с хозяином. Объяснила все по пунктам, буквально на пальцах. Сказала, что уже долгое время аренду ему плачу именно я. И съеду, если он не откажет Егору от квартиры. Я платила вовремя, в срок, поддерживала здесь порядок. Благоустраивала дом, насколько позволяли возможности. Егор собрал вещи и съехал. Выбора ему никто не оставил.
Олеся в задумчивости смотрела на меня, накручивая волосы на палец.
– Тебе не кажется, что ты немного… перегнула палку?
– Перегнула?! – взорвалась я. – Я не хочу, чтобы у тебя в жизни были неприятности, но, может быть, когда ты начнешь жить отдельно, самостоятельно, ты меня поймешь! Я уехала из родного города, оставила семью, всех друзей, неплохую работу. Я была влюблена. Я думала, мы сможем построить здесь отношения. У нас был хороший старт. Многие начинают намного хуже. И вдруг я обнаруживаю себя в роли няньки, кухарки, домработницы. Все бы ничего, но при этом я ухожу около восьми утра и прихожу к девяти или десяти вечера. И не могу порадовать себя поездкой в Питер, рестораном, театром или просто вкусной едой – нет либо денег, либо сил, либо времени. Либо всего этого сразу! А мужчина рядом, который вроде бы должен быть мне поддержкой и опорой, выступает в качестве главной компьютерной приставки и даже не обещает, что все вот-вот наладится. Сколько, по-твоему, мне нужно было терпеть? Еще год? Три года? Пять лет? Если из-за присутствия Егора в жизни мне не становилось лучше, а только усугублялось все плохое, зачем было продолжать?
Олеся хлопнула ладонями по столу:
– Ладно. Успокойся! Не кипятись. Пойдем и купим тебе самый большой торт.
– Не «тебе», а «нам», – поправила я. Из меня будто разом выпустили воздух, как из воздушного шара после затянувшегося праздника. Не было сил спорить.
– И надо позвонить родителям – сказать, что я добралась и все в порядке…
Прошло несколько недель.
Мой рабочий день стал короче, но выходить из дома приходилось даже раньше, и возвращалась я позже.
Вставать было трудно. После звонка будильника я тянула до последнего, в результате сборы превращались в беспорядочную суету.
Я успела изучить свой новый маршрут: где в метро встать на платформе, чтобы занять место, где нужно переходить, в каком вагоне лучше ехать, чтобы оказаться у нужного выхода на поверхность…Сев, я обычно утыкалась в книгу. В офисе не оставалось и свободных пяти минут для собственных размышлений. Обстановка на работе казалась мне такой непринужденной, а атмосфера – такой теплой, что я до последнего откладывала отбытие домой. Едва зайдя на кухню, я набрасывалась на полуфабрикаты, наедалась, проверяла рабочую почту и строчила письма своим новым шефам. Потом чувствовала тяжесть, сонливость, принимала душ и засыпала.
В какой-то момент я перестала мучиться синдромом одинокой постели.
Оставались выходные.
Я больше не общалась ни с кем из компании Егора. Встречаться с бывшими коллегами тоже не хотелось. Я занялась перестановкой мебели, вычистила и выскребла все углы, с согласия хозяев выкинула остатки старого хлама с антресолей, вымыла окна, привезла из «Икеи» четыре разноцветные орхидеи в горшках и несколько комплектов постельного белья, разморозила холодильник, рассортировала и привела в порядок гардероб…
И неожиданно для самой себя набрала номер сестры.
– Олеся? Привет. Да, все нормально. Слушай, что ты делаешь на следующей неделе? Может, доедешь, погостишь у меня? Как с деньгами – порядок, или прислать на билет?..
Спустя пару дней я простужаюсь неизвестно где. Температура укладывает меня в постель. Муравьи танцуют в моем горле чечетку. Я пытаюсь читать недочитанный глянцевый журнал, но картинки не фиксируются в сознании. Некому позвонить, чтобы мне привезли лимонов, малинового варенья или еще что-то полезное. Несколько дней я питаюсь чудом сохранившейся в морозилке пачкой пельменей, рационально деля ее на порции. И очень радуюсь тому, что позвала Олесю к себе, прежде чем заболела. Иначе потом я сломала бы всю голову: мне действительно так хочется ее видеть, или невыносимо быть одной?
Глава 2
Бизнес в трусах
Никак не могу приучить себя не опаздывать.
Даже если я поднимаюсь за пару часов до выхода, даже если одежда подготовлена с вечера, сумка собрана, а завтрак нужно лишь разогреть – я неизменно выхожу из дома позже намеченного времени.
Слишком долго простою в душе, цепочка завяжется узлами или сольется в один клубок с украшениями в сундучке, помада неровно ляжет, забуду на зарядке телефон – все, что угодно, лишь бы не разочаровать саму себя.
К счастью, в офисе на мои опоздания смотрят довольно терпимо.
Но почему, почему я все-таки опаздываю?
Неужели пытаюсь таким способом компенсировать свою ответственность во всех остальных вопросах?
Оставив Олесю зевать над чашкой с недопитым кофе (и заодно оставив на нее грязную посуду), я застегиваю ремешки босоножек, накидываю на плечи тонкий кардиган и выскальзываю за дверь.
– Когда тебя ждать-то? – успевает крикнуть Олеся.
– После восьми вечера буду…
Я сплю всю дорогу в метро, просыпаюсь на своей станции в последний момент, сворачиваю в маленький павильон пекарни, чтобы купить сдобу к чаю.
Потом – практически марш-бросок. От метро до бизнес-центра, где обосновался «Плейсгид», двадцать минут пешком. Маршрутки не ходят. Поскольку я все время опаздываю, меня раздражает необходимость так долго идти пешком.
Впрочем, даже если бы я выходила из дома вовремя, это расстояние тоже наверняка не радовало бы. Поздней весной и летом еще приятно пройтись, но вот в морозы зимой… Брр-р.
К счастью, зима прошла.
Суетливо роюсь в сумке, показываю охранникам на проходной пропуск (каждый день – одно и то же… раздражает), выхожу на улицу, сворачиваю в другой корпус…
Я же говорю: не путь до работы, а какой-то квест.
Толкаю тяжелую дверь. Несколько лестничных пролетов – и я у цели.
Никого из начальства еще нет. Марина и Саша кивают мне со своих мест. Плюхаю мешок сдобы на чайный столик, падаю в кресло, с облегчением вытягиваю ноги (как всегда, задев Сашу), включаю компьютер. Перелистываю ежедневник. Море, море работы…
Понимаю, что в офисе почему-то тихо. Значит, все поленились нажать кнопку на музыкальном центре. Со вздохом поднимаюсь со своего места, включаю радио и заодно завариваю себе чай покрепче. Как еще заставить работать мозг?
– Всем нужны деньги, а что такое деньги? – звучит из колонок, и я вижу, как Маринка закатывает глаза.
Эту песню Земфиры настолько загоняли по радио, что от ее звучания на нас нападает какое-то состояние одурения.
– И за что меня тогда лишили сна?.. – хором подхватываем мы с Сашей.
Ладно. С самыми благими намерениями я открываю рабочую почту, обнаруживаю там один баннер для сайта, пару несрочных заданий от Виталия Толстунова (наш генеральный) и несколько благодарностей от рестораторов за размещение новостей.
Но тут в нижнем углу экрана вдруг начинает мигать оранжевым цветом сообщение скайпа.
Я бросаю на него взгляд и вижу ник Артёма.
Надо же, какие люди… сколько лет, сколько зим!
Увидеть его в режиме онлайн – везение нечастое.
«Привет!» – весело отстукиваю в ответ.
И задумываюсь.
Вспоминаются слова сестры о том, что я ничем не делюсь. О чем мы говорили с Артёмом в последнее время? Я тоже отделывалась сухими, ничего не значащими отписками?
Вроде бы мы обсуждали работу. Да, и его работу тоже, но в основном – мою. О проекте я говорю охотно.
На свою личную драму я, кажется, не сетовала. Впрочем, как можно быть в чем-то уверенной, если еще недавно ты не вылезала из коматоза и переутомления?
