– Я уже все, – сообщила заглянувшая в комнату Олеся. – Что это у тебя?

Она устремилась к пушистой белой шкуре, лежащей перед диваном.

– Не вздумай на ней прыгать. И не топчи ногами – я на ней растяжку делаю… Иногда.

– Когда это?

– Когда шея от фотоаппарата устает. После съемок.

– Понятно, – протянула Олеся, – я тоже такую хочу. Дорого, да?

– Сто рублей в «Икее», – я подмигнула.

– Шутишь? Всего стольник?

– Шучу, расслабься. Но, конечно, она недорогая. Это же искусственный мех… Пойдем завтракать.

По моим меркам, в холодильнике было шаром покати. Вчера я вернулась с работы поздно, несмотря на то, что это была пятница. Ближайший к дому магазин был уже закрыт.

Но кое-что все же нашлось: грибы, яйца, пара помидоров и сосиска, жалко съежившаяся в пластиковой упаковке.

– Не возражаешь против омлета?

– С чего бы мне возражать… – Олеся с веселым изумлением рассматривала кухню.

– Да, конечно, тут совсем не как дома, – заметила я, ставя керамическую сковородку на огонь.

– Ну что ты… Все просто отлично…

– Ты очень тактична, – хмыкнула я и критическим взором обвела помещение. Размеры кухни не могли компенсировать скудность обстановки. Натужно гудел холодильник, забрызганный нестираемыми каплями жира. Возле шаткого стола стояли табуреты с облупившейся краской. Сушилки не было – посуда покоилась на стиральной машине, накрытой махровым полотенцем. Пол вокруг плиты казался выцветшим: мне стоило вечера и половины флакона «Пемолюкса» отдраить черные пятна неизвестного происхождения. Глаз радовала только ярко-зеленая тумбочка, в которой хранились макароны. Я красила ее сама, во время затяжной депрессии, пытаясь хоть чем-то занять себя, а не срываться в истерику.

Полюбовавшись грибами, скворчащими в масле на сковороде, и помидорами, истекающими на разделочную доску соком, Олеся схватила заварочный чайник.

– Ты чего?

– Хочу что-нибудь помочь!

– Да ладно. Поставь, я сама.

Но было поздно.

– Ой! – отшатнулась сестра, сунувшая было нос под крышку.

Ситечко, туго набитое разбухшей заваркой, было увенчано плесенью.

– Я же говорила… Иногда я поздно прихожу с работы. Бывает много дел…

– И ты обходишься без чая?

– И я завариваю пакетики.

– Нужно немедленно избавиться от этой гадости!

Когда омлет был готов, Олеся, подцепив тарелки, вознамерилась нести их в комнату. Я сообщила, что в родительском доме слишком маленькая кухня, чтобы там есть, а вот размеры здешней это как раз позволяют. Побурчав для вида, Олеся уселась на облезлый табурет. Некоторое время мы ели в молчании: обе успели проголодаться. Я даже не могла вспомнить, ужинала ли я вчера, и если да, то чем.

Закончив, Олеся, вместо того, чтобы отложить вилку, нацелилась ею в меня:

– Ты обещала мне все рассказать!

Долгие месяцы, проведенные за монитором, недели, окунающие в безвоздушное глухое пространство, день за днем в непонимании, ощущение безысходности… и короткие сообщения – как отписки, сдержанные, малоинформативные, оптимистичные…

Уместить все это в один рассказ?

Мы почти допили чай вприкуску с шоколадным батончиком, который Олеся торжественно извлекла из дорожной сумки (помятый, в надорванной обертке), а я все не решалась начать.

– Так и будешь играть в молчанку? – поинтересовалась Олеся.

– Разочарована?

– Конечно! Я-то ожидала рассказ о покорении Москвы, о захватывающих буднях и фантастических выходных…

– Тогда ты приехала не по адресу, – закончила я.

– Нет? – Олеся наморщила лоб.

– Именно.

– Тогда расскажи хоть что-нибудь.

– Все довольно прозаично, поверь мне. Ничего интересного.

– Думаешь, мне неинтересно, как ты здесь живешь? Почему из тебя все надо тянуть клещами?

Я вздохнула.

– На самом деле… А что рассказывать-то? Работаю. Много. Свободного времени мало.

– И поэтому ты ни разу не приехала погостить домой за все эти месяцы?

– Ну, примерно. Знаешь, когда рабочий день начинается в десять утра и заканчивается в восемь вечера… и это официальный график, а на самом деле – как пойдет…

– Кошмар, – произнесла Олеся. – Хватит вздыхать.

– Я постараюсь.

– В общем, график всему виной?

– Доходило до того, что в выходные я буквально не поднималась с постели. А ведь надо было делать уборку, покупать и готовить еду, хоть как-то следить за собой…

– Ты ненормальная, ты это знаешь?

– А куда, по-твоему, мне было деваться?

– На твоем месте я давно свалила бы из этой конторы. Не компания, а могила какая-то для юных фей.

– Я и свалила, – заметила я, – а насчет фей – ты даже не представляешь, насколько попала в яблочко. Однажды я увидела паспорт девицы, которая возглавляла наш отдел. Ей было не тридцать пять лет, как я думала, а двадцать восемь. Но это были цветочки, можешь поверить? Через некоторое время мы все дружно поздравляли с двадцатипятилетием еще одну сотрудницу, которая выглядела старше на добрый десяток лет. Вот что стресс делает с руководством…

– Ты злорадствуешь? – удивилась на всякий случай Олеся.

– Нет, что ты…

– В общем, работу ты сменила.

– Да.

– А почему не поделилась?

– Мне казалось, что я об этом писала.

– А мне казалось, что мы слышим от тебя минимум подробностей о твоей жизни.

– Во всяком случае, это был самый долгий поиск нового места за всю мою биографию, – засмеялась я.

– Наверное, обошла кучу компаний?

– Наоборот. У меня просто не было сил, чтобы ходить на собеседования. Я буквально выпихивала себя на встречу, только если попадалось что-то дельное и высокооплачиваемое.

– И теперь ты приходишь домой раньше?

– И теперь я прихожу домой позже.

Олеся вскинула брови:

– Это как?

– Раньше у меня был ненормированный график, зато офис был в центре, недалеко от метро… Теперь мой рабочий день не такой длинный, зато дорога – врагу не пожелаешь. У черта на куличиках.

– Шило на мыло?

– Да нет, не совсем.

Олеся помолчала.

– Ладно, – наконец решила она, – все эти блестящие карьеры мы еще успеем обсудить. Может, расскажешь, почему ты не могла попросту уволиться, отдохнуть и спокойно поискать что-нибудь подходящее?

– А это и есть причина, по которой мы с тобой в квартире одни…

Я поднялась, чтобы заново вскипятить чайник.

– Не помешает, – кивнула сестра, – но не смей уходить от темы.

Сначала все было неплохо. Даже, можно сказать, замечательно. Мы с Егором познакомились в одном из питерских ночных клубов. Я никогда не ходила по таким заведениям: фейсконтроль, очереди на входе, просторное помещение с претензией на статусность и роскошь в интерьере…

Я даже не знала, как принято одеваться в подобные места. Надела облегающие джинсы, черный топ с едва заметным блеском, крупный кулон из перламутра на шею, распустила волосы. Однако мой внешний вид едва ли выдерживал сравнение с лоском девчонок, стоящих в очереди: взбитые кудри и локоны, залитые лаком, маникюр всех цветов радуги со стразами, полупрозрачные топики, короткие юбки, высоченные шпильки…

Наша компания благополучно миновала фейсконтроль – у нас был оплачен столик, именинник предварительно внес кругленькую сумму на депозит. Проходя по залу, я старалась не слишком сильно вертеть головой, озираясь по сторонам: нельзя же было показать, что я редко бываю в клубах. Два диджея, работающие на вертушках, уже вовсю заводили толпу. На стойках извивались девочки, такие худые, что мне они казались невесомыми.

Наш столик уже был уставлен угощениями – две бутылки шампанского в ведерках со льдом, нарезанные фрукты и сырная тарелка. Правда, присмотревшись внимательнее, я подумала, что на такую сумму стол мог бы быть и побогаче. Кубиков сыра, пересыпанных оливками, было не слишком много, а ломтики ветчины и буженины на соседнем блюде казались почти прозрачными.