– Помоги! – прошептала я дракоше, и тот развернулся ко мне, глядя с откровенным изумлением.

Шляпка оказалась слишком хрупкой. Я почувствовала себя каратистом, легко ломающим головой дощечки, когда шляпка просто отломилась, а я продолжила полет наверх, пытаясь руками достать до своих крыльев и утихомирить их. Дракоша, как ни странно, не пытался мне помочь, лишь с ужасом наблюдая из своего укрытия.

Словно привязанная к воздушному шарику, я была подвластна собственным крыльям и продолжила путь наверх, имея возможность разглядеть образ охотника. Кроме сапог на мужчине были темные вельветовые брюки, белая рубашка, поверх которой был надет удлиненный жилет, завязывающийся по бокам и подпоясанный кожаным ремнем. На предплечьях широкие наручи, а на плечах меховая накидка, и весь образ дополняла шляпа с острым пером. Охотник скосил взгляд, держа наготове арбалет, и посмотрел на меня. Казалось, он сам был удивлен моему «бесстрашию». Не мешкая более ни секунды, он спустил тетиву. Я зажмурилась, готовая встретить свою кончину, но болт неожиданно трансформировался и выпустил сеть, которая полностью опутала меня. Я почувствовала острую пронзающую боль – одно крыло надломилось, и теперь я стремительно летела вниз, зажмурившись. Меня ловко перехватили, нацепили на шею какой-то ошейник и запихнули в мешок.

Видимо, от болевого шока я потеряла сознание, поэтому какой-то отрезок пути не помнила. Мои воспоминания начинались с гомона голосов. Меня куда-то несли все в том же мешке, пахнущем тухлой рыбой. Я морщилась и, пытаясь подавить тошноту, дышала через раз.

– Поймал сегодня кого-нибудь, Фолу? – раздался чей-то голос, и я вздрогнула.

Эти голоса казались безумно громкими и грубыми, с моими-то минимальными параметрами. И как я могла стать такой малышкой? Теперь являюсь практически бесправной куклой! А может, меня и несут в качестве куклы какой-нибудь девочке? Кошмар! Она же мне все крылышки пообломает! Хотя одно и так сломано и безумно болело.

Захотелось всплакнуть от своей ужасной доли, и только запах тухлой рыбы останавливал меня от этого опрометчивого шага – с заложенным носом точно не сдержу рвотные позывы.

– А то! – довольно воскликнул тот, кого назвали Фолу.

– Неужели? – удивился неизвестный собеседник и присвистнул. – Эк тебе повезло! Я уже месяц никого не встречаю. Этих магических существ становится все меньше. Да еще слушок прошел, будто бы королева ратует за закон о запрете отлова магических существ! В общем, несладкая у нас жизнь, а ты кого-то смог поймать! Кого хоть?

– Фею!

Незнакомец вновь присвистнул, а я в который раз испугалась за свою жизнь. Если он так удивляется, то стою я недешево, а может даже дорого. А почему так? Не собираются ли меня расчленить и продать на органы? Быть может, из моих крылышек получаются какие-то дорогие духи? Или еще чего похуже.

– Повезло же тебе, Фолу! – с явной завистью отозвался собеседник и хлопнул охотника по плечу. – Завтра повезешь на рынок?

– Да, собирался.

– А не хочешь продать её Темному властелину? Говорят, он ест их на завтрак, чем значительно увеличивает свои силы. Из наших еще никто ему не продавал, жалко становится феечек, но я слышал от приезжего торговца, что властелин отдает за них тысячу золотых!

Пришла очередь свистеть Фолу.

– Ничего себе! Тысячу золотых! – воскликнул он и замолчал, а я начала еще больше бояться.

И что за Темный властелин, который съедает феечек? Не дай бог попасть к нему на завтрак! Особенно в качестве первого блюда.

– Нет, Хэмиш, все же это жестоко, – наконец принял единственно правильное решение Фолу, и я облегченно вздохнула и вновь поморщилась от неприятного запаха.

– Как знаешь! Ну, бывай! Пусть Боги хранят тебя!

– Спасибо, Хэмиш!

Иди-иди, Хэмиш! Какие-то нехорошие у тебя мысли, нам с Фолу они не нравятся! Особенно мне!

Хотя меня и сама ситуация не воодушевляет. Сижу в каком-то мешке, насквозь пропахшем тухлой рыбой, в миниатюрном размере, со сломанным крылом и совершенной неизвестностью в будущем. На глазах вновь навернулись слезы, и я выругалась, припомнив одного чешуйчатого, бросившего меня.

Дальнейший путь мы прошли без происшествий. Меня внесли в какой-то дом и бросили на пол. Я больно ударилась, а узлы сетки впились в кожу, наверняка оставив синяки. Сейчас мне хочется в Париж даже больше, чем я мечтала до этого!

– Папа вернулся! Папа вернулся! – раздались сразу несколько детских голосов, а следом за ними и мелодичный женский.

– Смотрите, что я принес, – явно гордый собой, сказал Фолу и поднял меня с пола, в этот раз вышвырнув из мешка прямо на стол.

Я с облегчением вдохнула воздух с примесью свежего хлеба. В животе заурчало. Я ведь даже не успела попробовать круассаны, лишь отпила кофе. Думала, что у меня еще много времени, нужно наслаждаться моментом! Насладилась, вдоволь!

– Какая хорошенькая! – воскликнула пухлощекая девочка, хлопнув в ладоши. – Папа, а это фея?

– Фея, – довольно подтвердил отец.

– А мы оставим её себе?

Я едва не вздрогнула. Нет, только не дети! Я видела, как ребенок подруги играл с котом… но то шерстяной кот, а я маленькая хрупкая фея с крылышками! Они меня сломают и не заметят! Как куклу! Уж лучше на духи!

– Мы не можем её оставить, – избавив отца от тяжелого разговора, сказала мать.

– Но почему? – спросил уже мальчик.

Я сидела молча и даже слова не пыталась вставить. Какой смысл? Будто я здесь что-то решаю. Первый раз чувствую себя какой-то бесправной вещью, чью судьбу решают всякие охотники.

– Потому что нам нужны деньги, – ласково ответила мама, погладив свой округлившийся живот. – А за фею дадут очень много денег!

– Сколько?

– Быть может, целых сто золотых! – воскликнул отец, и дети обрадовались, тут же наперебой начав перечислять, чего они хотят.

Среди их желаний были такие мелочи, как новые башмачки, карамельные конфеты и механические игрушки. Наблюдая за ними, я внезапно подумала, что смогу послужить на благо. Вроде никакими особенно добрыми поступками не выделялась, но зато теперь меня смогут выгодно продать и удовлетворить детские потребности.

Господи, как безумно звучит!

Фолу принес птичью клетку, переливающуюся странным цветом. Я почему-то подумала, что это магия. Ну если тут феи существуют, значит, и магия должна быть, ограждающая от них. Высвободив меня из сетки, посадили в клетку. Девочка, внимательно наблюдавшая за этим, воскликнула:

– Папа, смотри! У неё крылышко отваливается! – заявила она, и я уже обрадовалась: сейчас меня починят! – как она добавила: – Можно я кусочек себе заберу?

Я даже вздрогнула. Какой кошмарный ребенок! Никаких ей башмаков и новых игрушек! Надо скорее выбираться отсюда!

– Ты смотри-ка, действительно крылышко отваливается, – согласился Фолу. – Надо его подлатать.

– Ты собираешься везти её к лекарю? Ты знаешь, сколько он попросит за лечение? – взвилась жена, и Фолу стушевался.

– Тогда просто заклеим. Никто поначалу не заметит, а потом денежки будут у нас в кармане.

Жена принесла клей в огромном тюбике и лучину. Я даже вздрогнула и прижала к себе надломленное крылышко. Сейчас начнется экзекуция! Моя жизнь в этом мире была недолгой!

Меня вытащили из клетки, перевернули на живот, крепко удерживая. На шейные позвонки давил тяжелый ошейник. Если до этого я даже не пыталась вырваться, находясь в сетке, то теперь попробовала снять ошейник, но тот не поддавался. И улететь со сломанным крылом не представлялось возможным. Хотя я и летать-то не умела. Куда ни посмотри – везде засада.

Крыло мне заклеивали весьма неудачно и болезненно. Один раз я даже вскрикнула, а девочка хлопнула в ладоши, мол, она и разговаривать умеет. Я внезапно почувствовала себя дракошей, которого так опрометчиво оскорбила своим вопросом сегодня в лесу. Эх, предатель чешуйчатый! Вытащил меня зачем-то из моего мира, а теперь бросил тут!

– Папа, а можно с ней немного поиграть? – спросил мальчик, когда меня с топорщащимся крылом вновь посадили в клетку.