— Удивительный прогресс. Вы почти полностью оправилась от травм.

— От травм? — смешался парень.

— Нам можно побеседовать? — спросил капитан Харвей.

— Можно — милостиво разрешила целительница.

— Меня зовут Рудольф Харвей, — представился тот, присаживаясь на край кровати. — Я капитан Стражного управления города Ивелина, графство Арлей. Сейчас вы находитесь в местной больнице. Вы стали жертвой нападения неизвестных.

— Боги… — пробормотал парень, осторожно касаясь бинтов на голове.

— Как вас зовут?

— Маркус. Маркус Вайен.

— Маркус Вайен? — нахмурился Эллан Эрнаэн. — Создатель двигателей Вайена?

— Да, — смущенно улыбнулся парень. — Это я.

Граф негромко ругнулся себе под нос. Действительно, кто бы мог подумать, что этот щуплый парень, выглядящий лет на восемнадцать — гениальный конструктор, создатель двигателя внутреннего сгорания, который считался самым перспективным изобретением за последние сто лет. И что этот юный гений вообще забыл в их провинции? Эллан Эрнаэн знал, что в столице у него была не только личная лаборатория с помощниками, но и собственный заводик.

— Тогда очень странно, — проговорил он, — что тут до сих пор нет ищеек короля, который потерял своего самого любимого изобретателя.

— Я никому не сказал, куда еду, — неловко повел плечом Маркус. — Взял отпуск и тайно выехал из столицы на восток.

— Зачем?

— Я направлялся в княжество Ортштейн. Услышал, что там изобрели какой-то новый сплав и решил проверить, не подойдет ли он для моих новых двигателей. Поехал инкогнито, чтобы местные торговцы не взвинтили цену, узнав, кто я такой.

— Кто напал на вас, помните?

— Напал… — парень, оказавшийся известным конструктором, зябко поежился. — Я приехал сюда вечером, на последнем дилижансе из Тарга. Был голоден, сразу отправился не в гостиницу, а в таверну. Не помню название улицы, но над входом там висит щит с дубовыми листьями. Поел там, потом решил найти ночлег. На улице на меня и напали… Их было трое. Да, точно трое. Лиц я не видел, они повалили меня на землю и стали избивать. Больше ничего не помню.

— Особые приметы?

— Нет, я не видел их лиц. Было темно. Только силуэты. Два высоких, а третий пониже, им по плечо.

— Что они забрали у вас? Есть что-то такое, что выделялось?

— У меня был саквояж с одеждой. Чековая книжка Объединенного банка, но она для них бесполезна без подписей. Немного наличных. И еще часы…

— Часы?

— Да, — грустно улыбнулся парень. — У меня были с собой часы. Я сам их собрал. Показывали время, направление, температуру воздуха. Подавали сигнал, если близко гроза. Я, наверное, сам дурак, показал их в таверне девушке… Она дочка хозяина таверны, работает там. Может быть кто-то еще увидел и решил, что у меня много денег…

— Возможно, — вздохнул следователь. — Мы все проверим. В любом случае, вы живы и это главное.

— Я лично контролирую это дело, — Эллан Эрнаэн кивнул. — И, пожалуй, поставлю вам охранку на палату, чтобы больше никто посторонний не вошел.

Домой Илзе вернулась только под утро. И то, только потому, что госпожа Малено выставила всех посторонних вон, заявив, что больному нужно отдыхать.

Это утро не предвещало ничего страшного. Илзе, правда, проспала почти до обеда после ночных приключений в больнице, но потом все же поднялась. Спустилась на маленькую кухоньку, где выпила свежего ароматного чаю, окончательно прогнавшего сонливость. После этого привычно взяла ножницы и отправилась в сад. А в саду нашла его.

Крупный лютик с бархатистыми тычинками и пятью лепестками такого темно-багрового цвета, что они казались черными. Илзе знала этот цветок, пусть даже его было практические невозможно найти в дикой природе. Насколько редкий, что его считали выдумкой. По легенде он вырастал там, где земли касались копыта коня, на котором Мертвый всадник спускался в мир за людскими душами. Одно прикосновение к этим лепесткам убивало. Смерть приходила к жертве не сразу, а за несколько дней, но спасения от нее не существовало.

Сердце Илзе сжалось. Цветы в ее саду никогда не вырастали просто так, а значит, где-то в Ивелине есть человек, кому этот цветок предназначен. Кто-то, кто переполнил чашу терпения богини. И орудием ее гнева должна была стать Илзе.

Цветочница осторожно коснулась лепестков. Она знала, что ей прикосновение не принесет никакого вреда. Это был третий раз, когда девушке доводилось видеть черный лютик. И как бы ни претила мысль о том, что должно скоро произойти, избежать этого было никак нельзя. Даже если она сейчас уничтожит растение, оно вырастет снова, а если Илзе продолжит упорствовать, гнев богини обрушится уже на нее.

Со вздохом она протянула руку и срезала лютик у основания. Отряхнула цветок от утренней росы и осторожно, как ядовитую змею, понесла в магазин. Там опустила его в неприметную вазочку и поставила на самый дальний край прилавка. А потом постаралась забыть о страшной находке.

Сначала все шло как обычно. Две смешливые близняшки забежали за букетом в подарок матери. Витающий в облаках юноша купил огромный подсолнух для своей любимой. Зашла толпа детей лет десяти, которые долго считали мелкие монетки, а потом самый высокий из них влез на табурет и высыпал деньги Илзе на прилавок, попросив самых красивых ромашек.

А после позднего обеда колокольчик на двери предупреждающе звякнул, впуская того, кого Илзе не ожидала увидеть у себя в магазине. Патрика Госли.

— Добрый день, — поздоровалась она, чувствуя приближающиеся неприятности.

— Добрый, добрый, — протянул тот, осматриваясь по сторонам. — А у тебя тут миленько.

— Вы что-то хотели? — спросила девушка осторожно. — Я могу подобрать вам букет.

— Хотел, — кивнул мужчина и нехорошо прищурился, — только не цветы, а цветочницу.

Илзе похолодела. В глубине души она уже давно поняла, что Патрик просто так не отстанет. Надеялась только, что ему не хватит наглости приставать к ней настолько явно и бескомпромиссно. Но, видимо, зря.

— П-простите? — девушка все же решила попытаться сделать вид, что не понимает намеков. — Если вам нужны цветы под какой-то конкретный…

— Брось, — Патрик лениво махнул рукой. — Мне не нужны эти сорняки, сказал же.

— Тогда что вам нужно?

— Мне нужно, — он оперся о прилавок и пристально посмотрел в глаза Илзе, — чтобы ты пошла со мной на ужин. Сегодня, часиков этак в восемь, в лучшей гостинице города.

— Что?

— Ужин. С закономерным продолжением. А утром, если мне все понравится, я тебя щедро отблагодарю.

Намек был совершенно прозрачным. Патрику Госли надоело ждать, когда упрямая цветочница поведется на его уговоры, и он решил перейти активным действиям.

— Почему я? — растерялась девушка.

— Просто мне так хочется. Ты ведь другая, цветочница, не такая, как все эти простые и понятные горожанки. Есть в тебе что-то … цепляющее. И я желаю это что-то распробовать.

— Простите, — Илзе ответила твердо. — Мне это не интересно.

— Не ломайся, красавица, — в глазах Патрика мелькнули злые огоньки. — Я ведь пока уговариваю по-хорошему, обещаю быть щедрым и внимательным. А вот когда начну по-плохому…

— По-плохому?

— У меня были такие как ты, кто артачился, испытывая мое терпение и набивая себе цену. Но в итоге они все равно оказывались в моей постели, правда, с печальными последствиями. Помнишь, год назад в озере нашли утопленницу?

Илзе замерла.

— Вижу, что помнишь, — мужчина довольно улыбнулся. — А ты девушка одинокая, беззащитная.

— Вы не посмеете… — прошептала цветочница.

— О, еще как посмею. А за тебя никто не вступится. Или надеешься на увальней Уоллес? Да пусть только попробуют перейти мне дорогу. Пекарни, они, знаешь ли, подвержены пожарам.

Девушка молчала. А Госли, довольный произведенный эффектом, надменно произнес:

— Будь готова к восьми. И принарядись как-нибудь. Естественная красота, это, конечно, хорошо, но…