— Просто сосед с пятого, — солгала, не моргнув глазом.

— Цветок от него?

— Цветок? — даже забыла про подаренную эльфом каллу. — А что, я должна перед вами отчитываться о том, кто дарит мне цветы в нерабочее время?

— Было бы неплохо, — пробормотал он себе под нос.

— Ревнуете, д’Эстар? — спросила ехидно.

Мужчина не ответил, но то, как потемнели его глаза и сжались губы, говорило лучше любых слов.

— Д’Эстар, вы… — растерянно отвела взгляд.

— Не ревную, — ответил тот, но прежде, чем я успела совершенно иррационально обидеться, продолжил: — И только потому, что этот цветок значит уважение, а не страсть.

Повисла густая многозначительная тишина. Я нервно вертела в пальцах ни в чем не повинную каллу, мужчина внимательно рассматривал меня. В итоге вздохнула и устало произнесла:

— Не думаю, что в состоянии сейчас принимать гостей.

— Знаю, — мягко улыбнулся мужчина. — Но я не отниму у вас много времени.

Все благие намерения пошли прахом. Ну и кто его просил так улыбаться?

— Ну если не отнимите…

Сняла защитное плетение и открыла дверь.

— Проходите. Пальто на вешалку, ванная справа.

Я никогда не принимала здесь посторонних. Мой дом был моей крепостью, сюда никто не входил, кроме меня да нескольких представителей ремонтных служб, и сейчас присутствие чужака немного нервировало. Но раз впустила, придется терпеть.

Прошла на кухню. Достала посуду, сняла плетение-консервант с говяжьего стейка, поставила сковородку на плиту. Обычные хозяйственные дела. Только почему так дрожат пальцы?

— Мне помочь? — мужчина неслышно подошел и встал прямо за моей спиной.

Повела плечами, чувствуя себя неловко от его близости. Казалось, стоит сделать крошечный шаг назад, и я прижмусь спиной к мужской груди.

— Порежьте овощи, — кивнула в сторону разделочной доски.

Он безропотно взялся за нож. Некоторое время тишина разбавлялось только стуком лезвия по дереву и шипением мяса на сковороде. Мы готовили ужин спокойно, деловито, так, как будто делали это уже не раз или два. Не в силах ничего с собой поделать, я периодически косилась на д’Эстара. На жилистые руки, видные из-под закатанных рукавов свитера, на четкий профиль, на рыжие прядки, то и дело падающие ему на лоб. Иногда он ловил мой взгляд и от этого становилось еще более неловко.

— Что интересного удалось узнать? — решила я поговорить о работе, когда мы, наконец, уселись за стол.

— Вы были правы. Нет ничего такого, чтобы говорило бы о том, что у вас здесь разгул наркомании. Статистика абсолютно нормальная, рейд, который сегодня провели ваши люди, ничего не дал. Значит, наркотики появились в Эрнефъялле совсем недавно.

Я медленно кивнула, вспоминая слова Илариэлла.

— У меня есть… есть сведения, что этим занимается кто-то из залетных. Если это так, то проверка известных лабораторий ничего не даст, люди со стороны не могли получить туда доступ. Возможно, она оборудована где-то нелегально.

— Для производства «Сладкой пыли» нужно совсем не дешевое оборудование, — внимательно посмотрел на меня мужчина. — Представляете, сколько они хотят сделать, чтобы отбить хотя бы затраты?

— Много, — согласилась безропотно.

Почему у нас? Почему мне кажется, что за этим стоит что-то большее, чем желание сорвать куш?

Разговор сам по себе заглох. Я вдруг поняла, что, если продолжу говорить о делах, у меня разболится голова. Усталость накатывала волнами. Я работала практически без отпусков и выходных, но иногда понимала, что передышка все же нужна. В этом случае уезжала на несколько дней в маленькую деревушку южнее Эрнефъялла, где можно было спокойно гулять среди сосен, любоваться самым большим в округе водопадом и есть вкуснейшую рыбу, выловленную в местном фьорде. Но сейчас все слишком сильно запуталось, чтобы можно было позволить себе отдых. Не оставлять же Управление на д’Эстара, в самом деле. Хотя, он уже так вольготно себя в нем чувствует, что запросто мог бы руководить вместо меня.

Доев мясо, отставила от себя тарелку и еле слышно вздохнула. А мужчина спокойно собрал грязную посуду, и так же спокойно отнес ее в мойку. Потом подошел к окну и всмотрелся в раскинувшийся за ним город.

— У вас здесь красиво, — произнес он тихо.

Поднялась и стала рядом, любуясь на привычную картину ярко освещенных улиц и домов. Покосилась на часы, на которых было уже почти одиннадцать, и произнесла:

— Сейчас будут гаснуть.

— Что?

Вместо ответа я кивнула на улицу, где, будто по команде, начали затухать многочисленные огоньки. Не все, как бы то ни было, никто не заставлял блуждать припозднившихся горожан в потемках. Но большая часть фонарей гасла, погружая город в полумрак.

— Свет не мешает жителям, в конце концов, у нас у всех есть плотные шторы, — пояснила я. — Но здесь, где часть года солнце вообще не показывается из-за горизонта, потухшие фонари означают, что наступила ночь.

— Занятно, — хмыкнул столичный гость.

— Полярная ночь наступит совсем скоро… Несколько недель, и нас ждут двадцать шесть дней без солнца.

— Вы уже привыкли?

— Привыкла. Хотя под конец бывает тяжело. Дни сливаются в один, невозможно понять, утро или вечер сейчас. А летом — то же самое, но только с двадцатью шестью днями незаходящего солнца.

— У вас удивительный край, — пробормотал д'Эстар.

— Да. — согласилась я, а потом подняла голову и воскликнула: — Смотрите!

Черное небо вдруг полыхнуло зеленым. Изумрудные всполохи волной пробежали по небосводу, потом сменились голубыми с самой малостью лилового. Огни танцевали, причудливо смешиваясь и окрашивая небо разнообразными оттенками. Колыхались волнами, ни мгновения не стоя на месте.

Я подалась вперед, жадно разглядывая удивительно зрелище. Сколько живу здесь, а все никак не могу насмотреться.

— Это невероятно, — еле слышно произнес д’Эстар.

Он склонился слишком близко, так, что его дыхание щекотало пряди на виске. Но я даже не стала возмущаться.

— В своей Равене вы такого не увидите, — заметила, не отрывая взгляд он неба.

— Еще один довод переехать в Эрнефъялл.

— Еще один? А у вас их много? — спросила я.

— Много. Но самый главный — женщина по имени Ирия Райс.

Развернулась, чтобы сказать что-нибудь ехидное, но замерла под внимательным взглядом серых глаз. На секунду даже показалось, что яркие всполохи отражаются в темных радужках, делая этот взгляд еще более завораживающим и пронзительным.

— Вы…

— Ш-ш-ш, — мужчина приложил палец к моим губам.

Резкая отповедь растворилась где-то в горле. По спине забегали мурашки. Раэн д’Эстар убрал палец с губ, погладил меня по щеке, спустился не незащищенную одеждой шею. Потом неожиданно притянул меня к себе и поцеловал.

Наверное, это оказалось слишком неожиданно, и поэтому я растерялась и не среагировала должным образом, например, оттолкнув от себя наглеца каким-нибудь забористым плетением. Но вместо этого остолбенело застыла, позволяя мужчине творить свое безобразие.

Нежный, но при этом очень чувственный, д’Эстар захватывал в плен, лишая всяких сил к сопротивлению. И прежде чем мое оцепенение прошло, возвращая контроль над телом, я уже вовсю отвечала на поцелуй.

Давно забытые ощущения обрушились волной, сметая остатки рассудительности. Чужая ласка, очень уверенная, немного властная, будоражила кровь, заставляя подаваться навстречу теплым губам. Сильные руки обхватили меня за талию, притягивая еще ближе. И я поняла, что таю.

Невозможным усилием воли заставила себя разорвать поцелуй и оттолкнуть мужчину. Он не стал удерживать, но смотрел все так же прямо, внимательно, остро. А я глубоко вздохнула, подавив делание прижать ладони к горящим щекам, и выпалила:

— На сегодня хватит.

— Радует, что только на сегодня, — уголками губ улыбнулся этот нахал.

— Вы… Идите прочь из моего дома.

Д’Эстар склонил голову, принимая мою волю, и направился в коридор. А я так и стояла у окна, не среагировав ни на тихое «Спокойной ночи, Ирия», ни на хлопок закрывшейся двери. И только потом тихо выдохнула и закрыла глаза.