— У нас есть свидетель, хорошо знакомый с мисс Рейн и с мистером Штейном, поэтому хорошо осведомлённый об их личных взаимоотношениях, — парировал это гоблин. — Ваша честь, вы позволите? У меня есть запись. Голос изменён, а лица нет, так как наш свидетель опасается расправы со стороны мистера Штейна.

Судья кивнула, и мистер Грюнлих прошёл к компьютеру статистки, которой подал флешку, и уже через несколько секунд на большом экране мы увидели чей-то тёмный силуэт.

— Я хорошо знаком с мисс Рейн и с мистером Штейном. Они не были знакомы до того, как мисс Рейн не стала няней. Я не знаю, когда они стали любовниками, но этот факт бесспорен. Подтвердить их неожиданно начавшиеся отношения могут соседки мисс Рейн в квартале фей. Эти же соседки могут подтвердить, что мисс Рейн вела себя очень развратно вместе со своим любовником, когда они были в квартале фей. Устроили драку, ходили в разорванной одежде, ничего не закрывающей. Всё это было.

Я сидела как громом поражённая. Мне хотелось провалиться сквозь землю, а еще лучше разбить экран головой Гилмора и его адвоката.

— Как вы видите, ваша честь, подобные люди не могут воспитывать мисс Викторию, — сладким голосом закончил мистер Грюнлих.

— Ответчик, вам будет, что сказать? — судья посмотрела на Демиана и мистера Мура.

— Будет, ваша честь, — тяжело поднялся адвокат. — Моральный облик мистера Гилмора так же не является совершенным. В течение последних недель охрана мистера Штейна отбивалась от назойливых фотографов, беспардонно влезающих в личную жизнь моего клиента и его семьи. Так же установлен случай, когда один из фотографов пробрался на территорию дома мистера Штейна и в детскую комнату мисс Виктории, до ужаса перепугав ребёнка и няню. В полиции имеется заведённое дело против фотографа и выставлен иск заказчику, мистеру Гилмору. Абсолютно все фотографы сознавались, что их нанял мистер Гилмор. Это могут подтвердить несколько охранников. У меня всё.

— Тогда суд удаляется для вынесения решения, — судья и стенографистка поднялись и удалились из зала суда.

Я нервно теребила в руках рукав платья, хотя совсем не знала, чего ждать. На самом деле, если до этого я была почти уверена в том, что победа у нас в руках, то теперь в это верилось с трудом. Становилось страшно. Вдруг этот противный Грюнлих и ещё более противный Гилмор отберут у нас малышку Тори, и я больше никогда-никогда её не увижу. Было противно это признавать, но мы сделали всё, что могли. И это из-за этих чёртовых фотографий! И как я могла так себя вести. Из-за этого всё дело под угрозой…

— Не переживай, — Штейн решительно сжал мою руку, и я почувствовала, что защищена. Так меня никто не успокаивал и из-за этого стало как-то даже проще, но всё-таки полностью абстрагироваться не могла. Только в панике ждала, пока суд вынесет решение. Стив уже дважды бегал мне за водой, потому что я просто не могла напиться, а здешняя вода мне казалась отравленной очередным лекарством, которое меня возбудит. Это ужасно. Не хочу! Нервы на пределе, я сходила с ума больше всех, но, наконец-то, нас всех снова пригласили в зал.

— Суд постановил, — Аманда Уайт читала текст из большой бурой папки и с каждым словом по спине бежали целые табуны мурашек. — Иск об определении места жительства Виктории Гилмор отложить на неопределённое время, до тех пор, пока не будут предоставлены результаты тестов и другие важные данные, ранее не проходившие по делу. О следующем заседании суда участников процесса уведомят дополнительно. Заседание суда оглашается закрытым!

Аманда стукнула молотком и моё сердце ушло в пятки. С одной стороны, радовалась, что у нас ещё есть шанс оправдаться и найти доказательства. С другой, нервотрёпка продолжалась. И особенно мне это ой как не нравилось.

Дана

Из зала суда мы вышли очень быстро и только в машине смогли перевести дыхание. Результат заседания был неопределенным: ни радоваться, ни сходить с ума повода пока что не было, поэтому я просто чувствовала себя апатичным выжатым лимоном.

Демиан просто молча обнял меня и прикоснулся поцелуем к макушке. Это было именно то, что требовалось нам обоим: молчаливая поддержка. Правильные слова невозможно было найти, так что лучше было даже не пытаться.

Мы так и не проронили ни слова, из машины вышли так же молча. На первом этаже особняка было пусто, так что, не останавливаясь, отправилась в комнату Тори.

А там народу было чуть больше, чем необходимо. Алесса и ещё какая-то девушка уютненько так устроились в углу, противоположном тому, где стояла кроватка, в которой сидела Тори. Я не стала обращать внимание на дамочек и сразу прошевствовала к малышке. Она не спала, а тихо играла со своими погремушками и плюшевыми зверьми. Нет-нет девчушка начинала кукситься, но тут же возвращалась к своим делам.

Заметив меня, Тори радостно засмеялась и потянула свои руки ко мне. Я мгновенно подхватила её, чмокнув в щечку. Боги, как хорошо, что она с нами…

Дверь открылась и закрылась, я развернулась и увидела, что подружка Алессы нас покинула. Вот бы ещё и сама красотка убралась отсюда.

Но у неё, видимо, были другие планы. Она подошла ближе и сказала:

— Тори в кроватку верни, мне тут пару слов тебе сказать нужно.

О, я удивилась? Не то слово! Но всё же малышку усадила и развернулась обратно к Алессе.

Она взирала на меня с высоты своего роста и пятнадцатисантиметровых каблучищ. Не знаю, какого эффекта она пыталась добиться, но, признать честно, мне от её вида стало смешно… Она так брови хмурит, я не могу.

— Мне кажется, милая, — растягивая слова, начала она. — Что ты тут очень уж задержалась.

— Я — няня Тори, — я выпрямила спину. — И не вам решать, задержалась я или нет.

— Твоя правда, — она улыбнулась. — Но моя правда в том, что если ты в ближайшее время не уйдёшь сама, тебя отсюда вежливо попросят. Или, наоборот, оставят, но только в качестве няни. Понимаешь, Дана, пример моего дяди и бывшей любовницы близнецов очень нагляден. Ради истинной пары оборотни готовы на все. И что-то мне подсказывает, что это не ты. Если уж Дейм уже и трахал тебя, судя по запаху, но не поставил ни метки, ни признался тебе, что ты его пара, то тебе тут ничего не светит.

Я слушала её с каменным выражением лица. Я не знала, что ей сказать. Мне нечем было крыть. Ведь оборотни намного больше зависят от своих пар. Сильнейшей расе и сильная слабость, как бы это ни звучало. Вот у нас, фей, почти отсутствует ощущение истинной пары, мы очень похожи в этом плане на людей. У тех же суккуб это ощущение намного сильнее. В общем, чем сильнее индивид, тем сильнее он привязывается к паре.

— По глазам вижу, сладкая, что ты влюбилась в моего кузена, — продолжала забивать гвозди в мой гроб Алесса. — Поэтому ради своего же блага свали.

Тори захныкала, и я обернулась к ней. А в следующее мгновение мою спину откатили какой-то жидкостью.

— Ой, прости-прости, — запричитала эта невыносимая волчица. — Я не хотела! Я думала, малышка хочет пить. Прости, пожалуйста, Дана.

— Ничего страшного, — я медленно выдохнула. — Ты можешь посидеть с малышкой пять минут? Я схожу переоденусь.

— Конечно, ещё раз прости.

Я вышла из комнаты и пошла в свою. Скинула платье, натянула джинсы и кофту, и пошла обратно. Только черт меня дёрнул подойти к лестнице и выглянуть на первый этаж. И увиденное мне не понравилось. Я пошатнулась и схватилась пальцами за перила. Не может быть! Алесса была права…

Демиан

Всю дорогу домой мы молчали. Я не знал, что сказать и просто сжимал руку Даны. Суд не принял решения, и эта неизвестность тяжёлым камнем давила на меня.

Позволив своей фее упорхнуть проверить дочь, я направился в кабинет. Но по пути остановился, чтобы спросить у Стива, все ли было в порядке в наше отсутствие.

— Да, мистер Штейн. Нарушителей не было, инцидентов тоже. К мисс Алессе приехала подруга. Она сейчас в детской, помогает с мисс Тори.