Всё одеяние Альтаира в разводах от крови, которая успела засохнуть из-за ветра, вечного спутника ассасинов; моя же абайя и никаб, скрывающий часть лица, остались неведомо где, так что порывы холодят кожу вдобавок к тем мурашкам от страха, которые пробегают по спине во время свиста стрел и клацанья оружия сзади.

— Сюда! — голос Альтаира звучит не к месту умиротворённо, пробиваясь сквозь звон монеток на моём костюме; он говорит так, будто вышел на обыденную прогулку ускоренным шагом. Это одно его слово слышу лишь я и чудом успеваю исчезнуть за ним в какой-то нише, которая оказывается потайной дверью, ведущей в неизвестность. Стража, кажется, проносится мимо, сыпя проклятиями и угрозами.

Благо, темнота и тишина узкого прохода длятся не так долго. Я иду наощупь, держась за своего спутника, не в силах сосредоточиться на мысли о спасении и всё время прогоняя про себя произошедшее. Чувствую себя как-то приглушенно, прибито, словно реальность вокруг меня ко мне не относится. Но во всём этом круговороте событий и эмоций я всё равно не перестаю восхищаться Альтаиром — внутри меня пульсирует огромный клубок абсолютно разных чувств к нему, среди которых я ярко ощущаю неимоверную тягу, желание, страсть и гордость за него.

— Я слышала твой вопрос о тамплиерах… — запыхавшись, начинаю я, довольствуясь ценными минутами уединения.

Ладонь, в которую вложена моя рука, напрягается, но я решаюсь продолжить. В рот лезут и попадают кусочки паутины и пыли, вызывающие неприятные позывы сплюнуть несколько раз на пол.

— Тамир что-нибудь выдал?..

Альтаир ощупывает во тьме каменную стену, и я не знаю, каким чудом, каким образом перед нами отворяется ещё одна потайная дверь. Наверное, это всё его чутье и годами наработанное в совершенно разных миссиях мастерство.

Кстати, я никогда не задумывалась за время нашего короткого общения, сколько Альтаиру лет. Выглядит он старше меня, но не намного. Думаю, нет и десяти в разнице…

— Не успел, — коротко бросает он мне, обрывая ход моих мыслей, и быстро выглядывает наружу.

Убедившись, что в освещенном коридоре дворца мы одни и не слышно никаких посторонних звуков, он выводит меня за собой.

Мы вновь бежим, и я поражаюсь тому, как Альтаир успевает молниеносно оценивать обстановку, чтобы, не мешкая, повернуть на очередной развилке. Полная концентрация.

— Есть что-то, что беспокоит тебя насчёт тамплиеров? — разговаривать во время бега крайне неудобно, но меня распирает от любопытства и передергивает от страха не успеть что-либо спросить у человека, который занял явно не последнее место в моей жизни.

Совершенно неуместным образом в голове мелькает то, как он смотрел на меня на празднике…

О, небеса.

— Есть кое-что, что беспокоит меня насчёт ассасинов, — следует неожиданный ответ, и в этот момент мы оба резко тормозим: Альтаир потому, что останавливается у огромного балкона, ведущего в благоухающий розами и орхидеями сад и к крепостной стене рядом, виднеющейся в ночи; я же — потому, что перевариваю услышанное.

Что он, интересно, имеет в виду?

Расспрашивать далее я не смею, потому что жизнь давно приучила к тому, что, если кто-то что-то хочет тебе рассказать, он это сделает прямо, без утайки и намёков. Да и обстановка, всё-таки, мало соблаговолит сейчас к таинственным беседам.

Альтаир ловко прыгает на широкие перила, но я не успеваю налюбоваться его фигурой и навыками: мой напарник по несчастью тянет ко мне руку. Я молча повинуюсь и тоже оказываюсь на балконе.

— Видишь ту балку? — он кивает на стену крепости и проникает теплой ладонью на мою оголенную поясницу, придерживая, но этот жест лишает меня способности трезво думать, которая, похоже, и так исчезла с момента ухода из покоев ненавистного Тамира.

— Да… Только не говори, что…

— Именно, — четко и сухо отрезает Альтаир, не позволяя даже намекнуть на панику. — Знаю, Сурайя, это непросто, но это наш единственный шанс. Навряд ли в крепости стражи больше, чем во дворце: они все стянуты внутрь. Если попадем на стену, сможем перебраться на городские крыши.

— Ладно, да… Извини, — потупив взор, зачем-то прошу прощения я, мысленно коря себя за слабоволие.

Если получается у него, то почему не может у меня?

Я не какая-то изнеженная девушка, не способная на лёгкие акробатические трюки и прыжки… В конце концов, я жила при обители, я многое видела и умею.

Хотя кого я обманываю — ну куда мне до кошачьей ловкости наёмников…

Альтаир грациозно прыгает с балкона, достигает стены и повисает на балке. В два счёта подтянувшись, он отодвигается и призывным взглядом взирает на меня, не тратя более усилий на слова; нас разделяет всего пара метров.

У меня должно получится…

Я глубоко вздыхаю, пытаясь не смотреть на темные заросли и кусты внизу. Собравшись с духом, я прыгаю, почему-то жмурясь, но благоразумно вскидываю руки вперёд, чтобы тоже ухватиться за балку.

Мне это почти удаётся, но та рука, что была повреждена в плече стрелой в прошлой погоне и зашита Рафиком, предательски соскальзывает в последний момент. Альтаир, удивительно быстро сориентировавшийся, резким движением хватает мою увлажнившуюся от нервов ладонь, не дав мне криво повиснуть и упасть. Он наверняка совершенно не помнит о моей ране в эту секунду, и, словно в подтверждение, во тьме раздается мой приглушенный стон боли, потому что что-то хрустит в суставе вдобавок к обострившимся ощущениям в шве.

— Плечо… — шепчу я сквозь стиснутые зубы, когда с помощью моего ассасина окончательно взбираюсь на поверхность рядом с ним.

— Дьявол… — теперь, кажется, он понял, почему я заныла.

Я инстинктивно касаюсь места ранения, боясь нащупать растёкшееся кровавое пятно от разошедшегося шва, но, благо, прозрачная охровая ткань суха, без каких-либо признаков влаги.

— Ты в порядке, Сурайя? — с плохо скрываемой заботой шепчет Альтаир совсем рядом, бесцеремонно ощупывая то же место своими сильными пальцами вслед за мной.

— Да, да.

Я заверяю его, стараясь, чтобы голос звучал спокойно, без отголосков боли, но сама отворачиваюсь, давая волосам упасть на лицо и тьме скрыть меня, чтобы Альтаир не увидел, как я продолжаю жмуриться от неприятных телесных ощущений.

Мы всё же лезем на стену, уставшие, но взбудораженные погоней, перебираемся на ближайшую крышу, давно остывшую от дневного солнца, и вновь пускаемся в бег, а в моей голове не остается ни единой цельной мысли, кроме единственного желания — скрыться в убежище и дождаться утра.

***

— Нам нужно где-нибудь укрыться… — всего через пару минут Альтаир озвучивает вслух моё недавнее мысленное устремление. В этот момент мы, перейдя на новую постройку и наклонившись к краю крыши, видим толпу несущихся городских стражников.

Они заполонили тёмные улицы в поисках убийцы высокопоставленного человека. Для большей части граждан Дамаска новость о смерти Тамира с утра будет облегчением и избавлением, однако это не отметает факта определенного резонанса: богатейший купец убит в собственном дворце во время пира.

Кажется, нас ожидает долгая и непростая ночь…

— Да, надо спрятаться… — соглашаюсь я, отходя от края.

— К бюро идти опасно. Не хочу подвергать Рафика риску, если стража надумает устраивать обыски в домах… Для большинства он обычный гончар и горшечник, а не начальник дамасской ветви братства, — разъясняет Альтаир, обернувшись через плечо, то, что и так мне известно.

Мы вновь ступаем по черепице, стараясь делать это максимально аккуратно. Благо, сегодня безлунная ночь, которая верно скрывает наши силуэты, хотя, если солдатам внизу мы невидимы, тех же лучников всё ещё стоит остерегаться.

— Но к утру они ведь должны немного успокоиться?.. — лихорадочно обдумывая варианты мест, спрашиваю я и зябко передергиваю плечами.

— Конечно. Стража пытается найти меня сейчас по горячим следам, так что с рассветом мы сможем попасть в бюро.

Альтаир усмехается, будто вся эта погоня льстит ему, а я всё не могу избавиться от чувства тревоги.