— Погоди! — кричу.
— Блин, там уже полфильма прошло! — доносится из коридора.
— Две минуты, Ром! — прошу, а сам ускоренно ковыряюсь в пакете.
— Тогда ДВЕ банки сгущёнки!
— Да? А у тебя попа не слипнется?
Достаю съедобную смазку для анального секса со вкусом клубники. Долго выбирал между нею, вишней и алоэ, но остановил свой выбор на классике. Пусть дырочка Ромы благоухает чудным ягодным запахом. Кладу тюбик со смазкой рядом с пробочкой и достаю комплект белоснежного женского белья, состоящего из стринг с кружевами и ленточками, гольфиков с тремя чёрными полосочками, и из лифчика для маленькой груди, иначе говоря, для «плоскогрудок». Комплект назывался «невинная искусительница», и, не в последнюю очередь я выбрал его именно из-за названия: очень уж оно подходило моему мальчику — он так и искушал меня своей сексуальной неопытностью. Вчера я дважды лишил его активной девственности, а сегодня лишу и пассивной. Мой Рома будет лучшим во всех отношениях, и я сделаю этот день для нас особенным и запоминающимся…
В фильме начинается экшен-сцена, раздаётся пальба. Рома слышит это и снова сетует на то, что всё пропустит. Прошу его ещё подождать, а сам беру пробку и бегу с ней в ванную, мою два раза с мылом в тёплой воде, затем возвращаюсь к дивану, расправляю простынь и одеяло, стряхиваю с них крошки и застилаю по-новому. В процессе чуть не сшиб Ромин бокал с чаем, переставляю его на стенку с телевизором. Руки едва заметно дрожат. Ух, не терпится вручить всё это Роме и увидеть его в этой одежде, дождаться, когда пробочка войдёт в его тугой анус… Раскладываю на одеяле пробку со смазкой, прячу комплект одежды под подушкой, и зову Рому как раз в тот момент, когда начинается реклама. Тот заходит, держа в руке открытую банку сгущёнки.
— Ну вот, опять на самом интересном месте… — Рома подходит к дивану, наклоняет голову вниз, в поисках своей кружки с чаем, и замечает предметы: — Ой, а это что такое?
— Милый, я решил отпраздновать наш первый день совместной жизни, и… это тебе!
Рома ставит банку сгущёнки на пол и спокойно берёт в руки анальную пробку, крутит, рассматривает.
— Хм, какая необычная штуковина… Что это? — Рома оборачивается ко мне, а у меня уже встаёт от одного только вида того, как его пальчики гуляют по пробочке. Мысли путаются, теряюсь, что ответить, начинаю издалека:
— Ну-у, это устройство, которое помогает получше прощупать почву перед тем, как…
Но Рома уже берёт в другую руку тюбик и читает:
— «Гель-лубрикант на водной основе для анального проникновения…» А, так это смазка? Наверное, получше того соуса будет… Значит, ты хочешь, чтобы я тебя ещё раз, да?
Какой всё-таки сообразительный! Спешу его поправить:
— Не совсем. Смазка для тебя, Рома. Для ТВОЕЙ попки. Как и та гладкая штучка.
Он поднимает на меня ошарашенный взгляд, приоткрывает ротик.
— Ты хочешь меня туда… прямо сегодня что ли?
Кладу руки ему на плечи, целую в щёку и поправляю:
— Я хочу тебя, прямо СЕЙЧАС, малыш, хочу твою сладенькую дырочку… а эта штучка её как следует разработает и позволит мне войти в тебя.
У Ромы краснеют уши. Теперь он совсем по-другому смотрит на пробку; замечаю, что он даже держит её иначе: осторожно, кончиками пальцев и с опаской, даже с некоей брезгливостью.
— А это н-не больно? — в его голосе звучит сомнение.
— Ни капельки. Я буду с тобой очень нежен, я же обещал… Ну, положи пока это в сторонку и глянь, что там ещё для тебя под подушкой…
Рома вздыхает, кладёт смазку и пробку на место, приподнимает подушку и берёт в руки комплект женского белья. Мальчик с непониманием крутит его в руках, критически осматривает, а после поворачивается ко мне:
— Саш, ты ничего не перепутал? Оно же женское!
Улыбаюсь и киваю.
— Да, Ромочка, оно женское, но я подбирал его специально для тебя… Смотри — эти чудные гольфики подчеркнут сексуальность твоих очаровательных ножек, этот изящный лифчик подчеркнёт красоту твоей плоской груди и твоих розовых сосков, а эти кружевные стринги… — я сглотнул. — Думаю, твоё достоинство будет смотреться в них особенно прелестно…
Рома скептически посмотрел на бельё, но ничего не сказал. Я прошу его не тянуть с примеркой, и, пока Рома нехотя раскладывает вещи, я придвигаю кресло поближе и сажусь напротив дивана так, чтобы Рома мог видеть телевизор во время примерки. Пусть он успокаивает, расслабляет мальчика. Мой член стоит, а щёки горят — я чувствую себя неловко, заставляя любимого примерять женское. Сам я тоже далеко не фанат переодеваний, но когда в мозг бьёт та самая струя, то мир видится несколько иначе, и, в своих фантазиях, я уже пару раз видел Рому в женском белье… На мысль переодеть мальчика в девочку натолкнуло вчерашнее воспоминание о трофейном лифчике. Я иногда одевал его на себя во время жарких фантазий, а сегодняшний день был жарче некуда. То ли ещё будет…
Я сидел, откинувшись в кресле и наблюдал, как Рома натягивает гольфы, сидя на диване напротив. Его волосы после мытья такие пышные, такие насыщенные… Только чёлку надо опустить на брови… Потом схожу за расчёской… Мой взор ласкает то, как на аккуратные ступни и пальчики ложится белоснежная тонкая ткань, а затем поднимается повыше, обволакивает голень, скрывает острую коленку… а затем Рома берётся за край двумя руками и резко тянет на себя. Что?!
— Рома, не делай так! Ты порвёшь гольф!
— Да он не натягивается, слишком короткий… — выдыхает тот.
— Нет, так и должно быть. Это не штаны.
— Ладно-ладно… Второй тоже надевать?
— Да, будь добр.
Мой малыш поувереннее упаковывает вторую ножку и хочет встать на пол, но я прошу его ходить только по дивану, чтобы его дивные гольфики не пачкались. Рома встаёт на колени и берёт стринги в руки, растягивает их и примеряет на себя.
— По-моему, маловаты.
— А ты надень их, давай посмотрим.
Рома бросает взгляд на мой стоячий, сочащийся смазкой член и искренне не понимает, отчего я получаю наслаждение. А я гляжу, как мой малыш встаёт во весь свой небольшой рост на диване, как выпрямляются его прекрасные стройные ноги в белоснежных гольфиках, как болтается его висящая пиписька, и кайфую, да так, что не сразу замечаю, как Рома повторяет мою ошибку, когда я тоже в первый раз надевал стринги — пытается надеть их задом наперёд. Поправляю Рому и велю ему перевернуть их.
— То есть, этой полоской назад? — недоверчиво уточняет он.
— Да, солнце, — отвечаю томным голосом. Как же я хочу его взять! Но надо терпеть…
Рома наклоняется, надевает стринги, снова пытается надеть их как можно выше, затем распрямляется и спрашивает:
— Ну как?
А я слов не нахожу от восхищения. Смотрю на него с открытым ртом, молча капаю слюной… Член Ромы просвечивает сквозь треугольничек с кружевами, крупные яички свисают по краям… Смотрится очень здорово и эротично! Хвалю Рому за внешний вид и прошу повернуться попкой. Тот поворачивается. Сзади полоска ткани настолько тонкая, что её не видно между ягодицами. Лишь полосы на пояснице и на копчике, которые соединяются воедино и пропадают там, в пока ещё неизведанной мною области Ромы… Спрашиваю, как ему трусики.
— Как-как… Неудобные… и упираются прямо в жопу, — бурчит Рома, оборачиваясь ко мне. Улыбаюсь такой прямоте и откровенности.
— Ну, а гольфики как?
Рома вздыхает.
— Жарко в них… и ноги как будто скованы… не знаю, мне не особо нравится…
— Ну, потерпи, малыш, пожалуйста. Зато ты выглядишь так сексуально!
Рома хмыкает и поднимает лифчик.
— А это как надевать?
— Сейчас помогу… Расправь и прислони к соскам.
Встаю, забираюсь к Роме на диван, начинаю возиться с лифчиком, подгоняю его под размеры Ромы.
— Не туго?
— Вроде нет.
Снова сажусь в кресло, смотрю… Нет, всё-таки есть в этом белье своя доля эстетики. Оно одновременно и прикрывает интимные места Ромы, и в то же время пробуждает во мне ещё большую страсть, желание проникнуть под одежду и узнать, что за ней скрывается… Чувствую азарт, сравнимый с азартом открывания подарков. Рома — мой подарок, а женское бельё на нем — праздничная упаковка, которую сорвут в назначенный час… Мой ствол уже липкий от предсемени, чувствую, как капля стекает по мошонке. Собираю её пальцем и обсасываю его, не отрывая глаз от Ромы. Не могу налюбоваться своим ангелом. Прошу его попозировать, попринимать стойки и позы:
