Гарри использовал паузу, чтобы немного осмотреться. За распахнутыми створками Главного Входа, на лужайке, был разбит сад из розовых кустов. Проплешина от Адского Огня на месте бывшей шахматной доски была замаскирована круглой мощеной площадкой, на дальнем краю которой стояли фигуры Санта-Клауса и его оленей. Справа и слева от створок располагались два изящных столика, тоже с розами в кадках.
Когда холл покинули последние ученики, МакГонагалл еще раз оглядела чемпионов и, под торжественную музыку, повела их в Большой Зал. Флер и Роджер Дэвис шли первыми, за ними Крам с Лавандой, затем Гермиона со своим кавалером, а Гарри с Миртл замыкали шествие.
Лишь только очередная пара входила внутрь, Людо Бэгмен, в расшитой золотыми звездами пурпурной мантии, объявлял имена чемпионов и их спутников, а Фред и Джордж поочередно взрывали хлопушки, приветствуя Чемпионов. Правда, когда Бэгмен произнес имя спутника мисс Грейнджер (что характерно, лишь совсем немного запнувшись на ее собственном имени), Фред так удивился, что взорвал свою хлопушку, только когда Людо уже объявлял имя партнерши Гарри, так что у них с Джорджем получился фактически даблтап.
Профессор повела их к дальнему концу зала, где за отдельным столом уже сидели все судьи.
Дамблдор был добр и приветлив, мадам Максим в свободной светло-лиловой мантии громко хлопала вместе с залом, Каркаров (перед которым, к удовольствию Гарри, уже стояла наполненная чем-то прозрачным – видимо, водкой – рюмка) недобро переводил взгляд с Гермионы на Гарри и обратно, временами бросая одновременно и торжествующие, и подозрительные взгляды на Лаванду; Бэгмен продолжал заливаться соловьем, а мистер Крауч что-то прятал во внутренний карман пиджака. Директор Бэгшот внимательно рассматривала Гарри и его спутницу, и юноша подумал, что его партнершу в этом зале смогут опознать, пожалуй, всего лишь три человека. Ну или четыре, включая мадам Пинс, которой, по слухам, было не меньше ста лет.
Они прошли вдоль украшенных волшебным инеем стен; вдоль, наверное, сотни столиков человек на восемь-десять каждый (скорее на восемь чем на десять, да и столиков, скорее всего, было меньше, чем казалось на первый взгляд); под свисающими со звездного потолка гирляндами из плюща и омелы.
Когда Гермиона со своим партнером проходила мимо столика, за которым расположилась мисс Паркинсон (в компании Крэбба и Гойла), Гарри заметил, как та старается отвести взгляд от чемпионской пары. Впрочем, легче слизеринке не стало, потому что ее взгляд уперся в василисковые гребни Джинни. Гарри достаточно освоился в волшебном мире, чтобы понимать, что рыночной цены для подобных вещей просто-напросто не существует: они поколениями хранятся в волшебных семьях, переходя от матери к дочери или от бабушки к внучке, и попадают в жадные руки торговцев обычно по дешевке, в случае пресечения какого-либо древнего рода. А вот сами торговцы потом продают их любителям и ценителям древностей за совершенно невообразимые уже деньги.
Чемпионы расселись за выделенный им столик, замыкающий длинный проход. Гарри, к его удовольствию (и, видимо, благодаря тому, что рассадкой занималась МакГонагалл, а не лично директор), оказался между Миртл и Гермионой, а спутник мисс Грейнджер сначала отодвинул стул ей, а затем, нимало не смущаясь, проделал то же самое и для мисс Делакур, партнер которой был, скажем так, несколько заторможен. Что интересно, ножны его шпаги ни разу не задели ни ног обеих девушек, ни ножек стульев или стола — даже когда он гордо усаживался между Чемпионками.
Золотые тарелки сияли. Вопреки обыкновению еда на столах отсутствовала, и Гарри искоса поглядывал на Дамблдора — старикан помучит-помучит, да и объяснит. Может быть, даже и до того, как станет слишком поздно. И точно: Дамблдор внимательно прочел список блюд и сказал, пристально глядя в свою тарелку: «Свиные отбивные!»
Миртл заказала норвежского лосося в сливочном соусе, просто чтобы попробовать, что это такое (во время войны из рыбы домовики Хогвартса подавали только более дешевую треску), а Гарри, по ее же просьбе, свинину. «Я так давно ничего не ела, что мне теперь хочется попробовать все! Это же не будет слишком нахально — утащить пару кусочков с твоей тарелки?» — немного смущенно поинтересовалась она у своего кавалера.
Ела она, отрезая от своей порции (и да, действительно от порции Гарри тоже) маленькие-маленькие кусочки, тщательно их пережевывая и млея от давно забытых ощущений. Поэтому остальные пары закончили несколько раньше, и Гарри начал прислушиваться к их разговорам: обычно молчаливый Крам слегка расслабился и теперь рассказывал Лаванде:
— У нас тоже палаты, замок, только не такой болшой и комфортэбл. Всего четыре этажа, и отопление не делат, для воспитание и закалка. Очаг топят толко для колдовство. Но территория вокруг болше и красивей. Тоже горы, тоже озеро, летом хорошо летат. Но зимой ноч длинная, а ден слишком короткий, мало час летат и любоват се.
— Эй, Виктор, — услышали они озабоченный голос Каркарова, тот смотрел на Лаванду холодными пустыми, хотя уже и немного осоловелыми, глазами, — помни о секретности! Не скажи ничего лишнего, иначе твоя очаровательная спутница может найти к нам дорогу!
— О, Директор Каркаров, — партнерша Гарри аккуратно положила на тарелку вилку и нож, — но ведь это совсем просто, и Виктор, — она улыбнулась другому своему соседу, — здесь совершенно ни при чем. Достаточно посмотреть на ваш герб, на вашу форму и на название вашей школы. Двуглавый феникс является прямой отсылкой к Византийской Империи, к тому же, вашей основательницей была ведьма из тех краев, ушедшая от турецкого вторжения довольно далеко на север. Из германоязычных стран, испытавших влияние Византии (а название «Дурмштранг» ясно указывает именно на этот язык) я могу припомнить только Австрию, причем Австро-Венгерская империя также несла на гербе двуглавого орла. Оленья же голова на гербе Дурмштранга в значительной степени повторяет старый герб Ленгау в Верхней Австрии, не слишком далеко от горного массива Дахштайн, где зимой и вправду довольно холодно… Что, в свою очередь, хорошо согласуется с Вашей, профессор Каркаров, шубой. А это дает вполне достаточно данных для начала поисков.
Гарри немного насмешливо посмотрел на Крама — провоцировать так провоцировать. Каркаров злобно нахмурился. Миртл действительно не использовала ни одной подсказки из рассказа Виктора, ну разве что горы можно привязать, да и то при большом желании. И да, в Австрии действительно много озер, как помнил Гарри из курса начальной школы. Ну и… зимой, когда солнце находится низко над горизонтом, день в окруженной горами уединенной долине действительно должен быть довольно коротким.
— Отлишшно, милошшка, — Миртл испуганно обернулась на шамкающий голос директора Бэгшот. — Вижу, я не жря потратила лущшую щашть жижни на обущение ваш, оболтушов. Ушебник и вше такое… — пояснила она, мечтательно закатив блеклые глаза к потолку, и Гарри понял, что про учебник древняя ведьма, учившая студентов как раз в то время, когда Миртл была еще жива, сказала исключительно с целью не запалить свою ученицу слишком явно. — Дешять баллов Рэйвенкло были бы шправедливой наградой, не так ли, Альбуш?
— Разумеется, Батильда, — кивнул Дамблдор с нечитаемым выражением обыкновенно доброжелательного лица. — Вас не затруднит передать мне соль?
Десять сапфиров ссыпались в колбу факультета умников, и Гарри, с удивлением и некоторой даже не опаской, а паникой, увидел, как на глаза Миртл наворачиваются слезы. Гермиона тоже выглядела обеспокоенной.
— Я… держусь, — пробормотала мисс Уоррен, склонившись к нему. — Точнее, даже не держусь, а… Это не обида, это другое… Жаль, что тогда я… нечасто пополняла нашу копилку…
Гарри сжал ее холодную ладонь своей, и девушка счастливо улыбнулась друзьям. Лаванда, Гермиона и Гарри улыбнулись в ответ.
Их внимание привлек капризный голос Флер, француженка возмущенно жаловалась своему спутнику на нелегкую судьбу Чемпионки:
— У нас все по-дгугому! — обвела она взглядом искрящиеся инеем стены Большого зала. — У нас во двогце Тгапезную укгашают ледяные скульптугы. Они не тают и пегеливаются всеми цветами `адуги. А какая у нас еда! А хог лесных нимф! Мы едим, а они поют. И в холлах никаких ужасных `ыцагей без головы. А попгобуй залети в Шармбатон полтеггейст, его выгонят с тгеском, вот так! — И Флер с силой хлопнула по столу ладонью.
