Все портреты, все до единого, заткнули пальцами уши и зажмурились. Сливочное пиво и закуски уже стояли на столах, а кто-то из семикурсников трансфигурировал кресло в нечто, напоминающее трон Дамблдора, на который торжественно усадили Гермиону. Кэти Белл превратила тарелку в довольно милую корону, которой Фред и Джордж, надев епископски-постные лица, и увенчали виновницу торжества. Вместо скипетра Гермионе вручили шестопер, отобранный у стоявших в углу доспехов и наскоро позолоченный иллюзией, а роль державы выполняло золотое яйцо, которое Гарри достал из сумки подруги.

Самому Гарри, несмотря на формальную победу, ни трона, ни короны не полагалось, но он, разумеется, в претензии не был. Да и его приз спокойно лежал в зачарованной на кровь сумке. Конечно, они с мисс Грейнджер сравнили свои трофеи: разницы абсолютно никакой. Оба яйца при попытке открыть их испускали такой жуткий вой, что по всеобщему требованию, их немедленно захлопнули.

====== Анализ И Наблюдение ======

Утром следующего дня все участники ежеутренней пробежки едва не проспали: Лаванда и Джинни еле-еле смогли разбудить свежеиспеченную Королеву. В результате Гермиона скользила и спотыкалась всю дистанцию, и дважды Гарри еле успел поймать ее. Впрочем, один раз в снег чуть не зарылась и сама Лаванда — засмотрелась на Виктора, который в одних плавках вышел на палубу дурмштранговского корабля, и чуть было не встала, глупо улыбаясь и пуская слюни.

Правда, Гермиона среагировала почти мгновенно, уколов подругу заклинанием в мягкую часть тела, так что девушка лишь зашипела, вновь вскинула голову и продолжила пробежку. Гарри хотел было обратить внимание подруги на одну деталь — или, скорее, две, но передумал: не здесь.

Поскольку накануне занятий из-за Первого Испытания не было, свободный час между пробежкой и завтраком, который обычно уходил на подготовку к урокам, они решили посвятить анализу оценок судей, а точнее — явно допущенной судейской коллегией несправедливости.

— Итак, — задумчиво произнес Гарри, — оценки ставили Дамблдор, директор Бэгшот, мистер Крауч, Людо Бэгмен, мадам Максим и Каркаров. Гермиона?

— Профессор Дамблдор — десять-девять в мою пользу, — сверилась с блокнотиком мисс Грейнджер. — Мадам Максим — тоже десять-девять, и тоже в мою. Профессор Бэгшот — десять-десять, она еще потом передо мной извинилась и сказала, что, раз уж ее школа называется «Школой Удачи», она не может оценить твое глупое везение ниже, чем мой замечательный интеллект. Э… про глупое везение и замечательный интеллект — это она сама сказала, — смущенно заметила подруга. — Мистер Каркаров — четыре-четыре. В твою пользу голосовали мистер Крауч — восемь-девять, и мистер Бэгмен — семь-десять.

— Возможные мотивы? — взъерошил голову Гарри. — Я имею в виду и Бэгмена, и Крауча.

Упоминать свои подозрения он не стал, и для чистоты эксперимента, и… лучше держать такие опасные знания при себе. Ну и при Гермионе тоже.

— Ну… Мистер Бэгмен — бывший профессиональный игрок в квиддич, — задумалась Джинни. — Так что выступление Гарри просто не могло ему не понравиться.

— Дело даже не в этом, — возразил Джордж. — Бэгмен явно поставил на Гарри, на его победу в турнире.

— Но это же нечестно! — возмутилась мисс Грейнджер. — Он же организатор, он ведь не может вот так…

— Видимо, бладжеры отбили Людо именно ту часть мозга, которая отвечает за честность, — пожал плечами Фред. — По крайней мере нам он… — тут Фред натолкнулся взглядом на взгляд Джорджа и замолк.

— Перед испытанием, уже в палатке, он отводил меня в сторонку и спрашивал, есть ли у меня план, — припомнил Гарри. — И выглядел он действительно обеспокоенным. То есть давайте пока считать, что мотивы мистера Бэгмена нам понятны и без разных заговоров. Мистер Крауч? Что мы вообще о нем знаем?

— Род Краучей из Двадцати Восьми, — наморщив лоб, произнес Невилл. — То есть из самых чистокровных волшебных семейств Британии. Сам мистер Крауч лет пятнадцать назад, еще когда шла война, назывался одним из кандидатов на пост Министра Магии, но… — он запнулся и нахмурился.

Все молчали, выжидающе глядя на него.

— Вы знаете, что случилось с моими папой и мамой? — наконец рубанул Невилл.

Джинни обняла его и прижалась щекой к его плечу. Остальные переглянулись и кивнули, даже если кто-то и не знал, ему потом объяснят; но Невилл решил не оставлять недоговоренностей:

— Группа Пожирателей Смерти пришла в наш дом уже после того, как Сами-Зна… как Волдеморт развеялся об Гарри. И… И они запытали моих родителей. Обоих. И папу, и маму. «Круциатусом» запытали. До безумия.

— И поэтому профессор Грюм отправил тебя на том занятии в библиотеку? Чтобы не… напоминать тебе о них? — ахнула Лаванда. Она выглядела не слишком довольной собой — то, что она узнала обо всей этой истории только сейчас, было ударом по репутации самой осведомленной обо всем девочки в школе.

— Наверное, — пожал плечами Невилл. — И… Эти пожиратели… Это были муж и жена Лестрейнджи и брат Рудольфуса Лестрейнджа, Рабастан. И еще с ними был сын мистера Крауча. Тоже Барти, Бартемиус Крауч – младший.

- Подожди, — нахмурился Гарри. — Профессор Дамблдор в прошлом году говорил мне, что Барти Крауч — я имею в виду старшего — был беспощаден к Пожирателям, поэтому-то его и хотели сделать министром. Именно он ввел упрощенную процедуру… И Сириуса в Азкабан бросил тоже он. Без суда. И его сын, оказывается…

— Ну да, — кивнул Невилл. — И своего сына он тоже отправил в Азкабан, сам отправил, лично. Хотя его сына и судили перед этим, в отличие от Сириуса. И он там умер, Барти-младший, в смысле. И миссис Крауч тоже, но не в Азкабане, а… не пережила смерти сына.

— Жесть, — сказал Гарри. Не то чтобы он сочувствовал Пожирателям, тем более тому пожирателю, который лишил родителей его друга, но… что-то царапало его изнутри.

— Крауч министром, конечно, не стал, после такого-то скандала, но… В общем, он продолжил служить в министерстве и весь ушел в работу.

— Ужас, — нарушила молчание Гермиона, — просто ужас какой-то.

Гарри заметил, что она приняла эту историю очень близко к сердцу.

— Теперь понятно, почему мистер Крауч кажется похожим на того ртутного голема, — заметила Лаванда; Гарри понял, что она имеет в виду жидкого робота из второго «Терминатора». — Действительно, ужас.

— Что еще? — решила сменить тему мисс Грейнджер. — Что еще мы знаем о мистере Крауче — кроме, разумеется, того, что он совершенно безобразно обращается со своими домашними эльфами?

Гарри хотел было сказать, что мистер Крауч как раз таки освободил Винки, к чему и призывала подруга, но решил не нарываться, тем более что по большому-то счету вопрос был закрыт.

— Он неплохо знаком с маггловским миром. По крайней мере, в Сити — это банковский район маггловского Лондона, что-то типа сотни Гринготтсов, собранных в одном квартале — он смотрелся бы как свой, — добавил он вместо этого.

— Он знает двести иностранных языков, — отметила Джинни. — И его действительно уважают за Каналом, так папа говорил.

— Итак, — подытожил Гарри, — если считать, что мистер Крауч настолько честен, что засадил собственного сына в Азкабан, то я вижу две причины, по которым он мог дать мне более высокую оценку, чем настоящей победительнице. Первая — это то, что он тоже расист, как и большинство в этом министерстве.

— Но он же боролся против…

— Он мог быть врагом Тома, он может неплохо знать магглов, но магглорожденная ведьма-победительница Турнира могла быть для него слишком большим шоком, — возразил Гарри. — Второе — он может быть женоненавистником.

— Не прокатит, — возразил Джордж, — Флер он дал на три очка больше, чем Краму.

— И к тому же, как говорят, он просто до безумия любил свою жену, — окончательно покончила с этой версией Лаванда. — Любил и уважал. И кстати… Вот эта вот болезненная честность… Она очень, очень плохо вяжется с той несправедливостью, которую он допустил.

— Ставки тоже отпадают, — заметил Фред. — Мы все слышали, как он отчитывал Бэгмена за его азартность.