Гермиона и Джинни переглянулись, и Гарри стало немного нехорошо от излучаемого их улыбками коварства.

Когда компания заговорщиков торжественно вошла в Большой Зал и расселась за столом Гриффиндора, ужин уже заканчивался. Гарри заметил, что их прибытие незамеченным не осталось: МакГонагалл нахмурилась, Снейп презрительно скривил рот, а Дамблдор с привычной лукавинкой в глазах еле заметно улыбнулся. Крам, сидящий за слизеринским столом вместе с остальными дурмштранговцами, тоже поднял голову, но почти сразу же отвел взгляд от пламенеющего шрама Лаванды. Та не обратила на него ни малейшего внимания: магия работала.

— Французская кухня, — грустно заметила Гермиона, — а мы все пропустили… Буйабес, бланманже…

Впрочем, она успела ухватить с блюда вполне себе прозаический пирожок с курятиной, прежде чем золотые тарелки опустели.

— Что тут делают мистер Крауч и Бэгмен? — шепотом спросила она, кивком указав на двух представителей Министерства, сидящих за преподавательским столом вместе с мадам Максим и мистером Каркаровым.

— Они судьи Турнира, — так же негромко пояснила Джинни. — Обычно судьями являлись только директора всех трех школ, но на этот раз Министерство потребовало ввода своих представителей, чтобы избежать ненужного риска.

— Бэгмен не кажется мне кем-то, кто может уменьшить риск, наоборот… — буркнул Гарри.

— Т-ш-ш-ш!

— …И да начнется Триволшебный Турнир! — тем временем провозгласил Дамблдор. — Мистер Филч, принесите, пожалуйста, ларец!

Пока Филч в поношенном фраке нес к профессорскому столу инкрустированный жемчугом деревянный ларец, Гарри проследил за остекленевшим взглядом Рона Уизли. Взгляд упирался в очень красивую француженку, сидевшую вместе со всей делегацией Шармбатона за столом Рэйвенкло. Девушка почему-то напомнила ему Локхарта — то ли общей немного чрезмерной ухоженностью, то ли белоснежной улыбкой, то ли несколько надменным выражением лица.

Он еле удержался от того, чтобы не вскрикнуть, когда невербальное жалящее заклинание укололо его в бок.

— Мне кажется, что мисс Браун не единственная, кто нуждается в помощи, — едва слышно прошипела мисс Грейнджер. — Снова пялишься на вейл, Гарри?

— А, понятно, — кивнул тот. — То-то она показалась мне похожей на красавчика Гилли…

— Не переводи стрелок, Поттер! — шипение Гермионы стало угрожающим.

Гарри спас Дамблдор. Директор подошел к ларцу, поставленному на небольшое возвышение, и трижды стукнул по его крышке волшебной палочкой.

Крышка отворилась, и директор достал из ларца старинный деревянный резной кубок — вполне обычный с виду, если бы не рвущиеся из него языки голубого пламени.

— Мистер Бэгмен и мистер Крауч провели большую работу, формулируя новые правила возрожденного Триволшебного Турнира, — пояснил он. — И теперь в дело вступает наш беспристрастный судья — Кубок Огня!

Он поставил Кубок прямо на захлопнувшуюся крышку ларца.

— В Турнире участвуют три Чемпиона, — объяснил Дамблдор, — им предстоит пройти три Испытания на магическое мастерство, сообразительность и отвагу, — зал зашумел. — Желающие принять участие должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить свою записку в Кубок. Он-то и выберет достойного от каждой школы. Вам всем дается двадцать четыре часа на размышление — Кубок огласит имена выбранных им Чемпионов завтра в это же время.

Многие старшекурсники, казалось, уже были готовы бежать в свои спальни за перьями и пергаментом.

— Кубок будет установлен в Холле и будет доступен всю ночь и весь завтрашний день, — продолжил Дамблдор. — Однако, по решению Министерства к Турниру будут допущены только совершеннолетние участники. — Гарри заметил, как Седрик Диггори, префект и ловец команды Хаффлпаффа, с которым у него в прошлом году возникли некоторые разногласия, бросил на него полный превосходства взгляд. — Поэтому я и сотрудники Министерства проведут вокруг места, где будет установлен Кубок, возрастную черту, которую сможет пересечь только тот, кому уже исполнилось семнадцать лет. Всем остальным рекомендую даже не пытаться. И последнее — подумайте хорошенько. Тот, кого выберет Кубок, заключает с ним магический контракт, нарушить который невозможно. Так что выбранный Чемпион будет вынужден пройти Турнир до конца, и обратного хода не будет.

Судя по оживленному перешептыванию, это обстоятельство школьников не смутило.

— А теперь, — улыбнулся профессор Дамблдор, — предлагаю всем отправиться по своим общежитиям — готовиться ко сну.

— Подождите меня, — шепнул Гарри Гермионе. — Мне надо поговорить с МакКошкой.

Он просочился между направившимися на выход школьниками и поклонился главе своего Дома.

— Профессор МакГонагалл, — сказал он, отметив заинтересованный взгляд мадам Максим, профессора Каркарова и обоих сотрудников Министерства, — могу я попросить Вас…

— Слушаю Вас, мистер Поттер, — отвела его в сторону декан.

— Если можно, профессор… — Гарри старался говорить потише, чтобы его не услышали гости. —Я все равно не собираюсь участвовать…. А завтра Хэллоуин и… я хотел бы посетить могилу родителей.

— Весьма похвально, Гарри, — услышал он голос Дамблдора за спиной и чуть не подпрыгнул, — но, я полагаю, у тебя есть еще какая-то причина для этой просьбы?

— Да, господин Директор, сэр! Понимаете… Я привык, что на Хэллоуин со мною случаются всякие неприятности, а тут еще кубок этот… Я поговорил с профессором Люпином, он сейчас в Хогсмиде. Он мог бы проводить меня в Годрикову Лощину, а завтра, когда время для желающих опустить записки закончится, он вернул бы меня сюда.

— Редкое здравомыслие, Гарри, — кивнул Дамблдор. — Минерва, полагаю, что мы можем удовлетворить вполне резонную просьбу мистера Поттера. Тем более, что за прошлый год он показал себя вполне самостоятельным и ответственным молодым человеком, не так ли?

МакГонагалл кивнула, но Гарри показалась, что она смотрит на Дамблдора с некоторым подозрением. Юноша тоже был удивлен, причем скорее неприятно: он ждал противодействия директора, а тот словно бы даже был рад его просьбе. Похоже, он, сам того не понимая, вляпался в ловушку…

— Бартемиус! — обратился директор к стоящему ярдах в двадцати мистеру Краучу, — не мог бы ты доставить кубок в холл, а через некоторое время я займусь Запретной Чертой?

Гарри заметил, как мистер Крауч нервно облизнул губы и кивнул.

— Итак… я вполне доверяю профессору Люпину, — снова повернулся к юноше Дамблдор. — Но мне хотелось бы получить от тебя формальное прошение.

Дамблдор выдернул прямо из воздуха перо и кусок пергамента.

— Что писать, сэр? — спросил Гарри, беря в руки перо и пристраивая пергамент на подоконнике.

— Думаю, не стоит быть слишком формальным, Гарри. «Прошу отпустить меня для посещения могилы родителей с девяти вечера тридцатого по девять вечера тридцать первого октября. Обязуюсь к указанному времени вернуться в Хогвартс.» Подпишись…

«Ага, понятно, — подумал Гарри, выписывая под прошением свои имя и фамилию. — Ну что же, теперь в дело вступает Бродяга…»

— Я свяжусь с Ремусом, и он заберет тебя примерно через час, — улыбнулся профессор Дамблдор. — А теперь иди — думаю, ты не откажешься обсудить новости со своими друзьями?

— Спасибо, профессор, — кивнул Гарри. — Это действительно очень много значит для меня!

Гарри стоял в холле вместе с друзьями и смотрел, как Дамблдор колдует над белой чертой, окружающей постамент с Кубком.

— Дурацкое правило! — в которой раз возмутился Фред, когда директор ушел. — Разве мы виноваты, что родились в День Дурака и до нашего семнадцатилетия еще пять месяцев?!

— Кажется, нам обоим действительно не помешает капелька Старящего Зелья, брат мой, — согласно кивнул Джордж. — Что скажешь, Гарри?

— М-м-м… Помнится, год назад вы уже использовали его, чтобы обмануть Чары Цензуры? — взъерошил шевелюру Гарри. — И вроде бы тогда у вас не очень хорошо получилось?