— Это я виновата, — смущенно, совсем чуть-чуть смущенно, сказала Гермиона. — Когда я договаривалась с Сириусом о том, чтобы он уступил нам эту пещеру на одну ночь… Он поставил мне одно условие. Чтобы….
— Чтобы ты полетала со мной на метле? — догадался Гарри. — После?
— Ну… да. Но не успела я даже толком заикнуться тебе об этом, как ты просто вытащил меня из пещеры, как какой-то питекантроп, причем совершенно голую, как… какую-то питекантропку… Нет-нет-нет! — уверила она Запаниковавшего Гарри. — Это было чудесно! И я ни о чем не жалею… Ну, а если меня кто-то и увидел… Это их проблемы, а не наши с тобой. Пусть они тебе завидуют, вот.
— Все равно, — помотал головой Гарри. — Но скажи мне, как?! Как они, пусть даже вдвоем, умудрились утащить из-под носа мадам Помфри мою персональную кровать?!
— Кровать — это ерунда, — возразила Гермиона. — А вот мой персональный столик и два стула из библиотеки…
— Если они все еще подглядывают, стыдно должно быть им, а вовсе не мне, — объяснила мисс Грейнджер свой отказ одеться или хотя бы накинуть на себя наколдованную простыню. — В конце концов, у меня двенадцатая по красоте задница в Хогвартсе, и я не понимаю, чего именно я должна стыдиться.
Гарри испытывал сложные чувства.
— К тому же с тех пор я продолжала наши тренировки, а обладательницы тех одиннадцати задниц — нет. То есть за эти полгода я поднялась в этом вашем дурацком рейтинге минимум на пару позиций. Это не значит, что я намерена демонстрировать мою голую попу всем и каждому, но, раз уж над нами так подшутили — остается принять это и гордиться тем, что мы сделали.
— Угу, — кивнул Гарри. Нет, гордиться-то он гордился… Но Сириуса он точно проклянет за его шуточки.
— Чудесное вино, — сказала она еще минуту спустя, — твой крестный, при всех своих недостатках, все-таки прекрасно в нем разбирается.
— Я не удивлюсь, если это то самое «Кло», которым он дразнил Флер, — все еще сердито пробурчал Гарри, уплетая сэндвич с индейкой — он и не подозревал, что так проголодался.
— Может быть, — улыбнулась Гермиона, — но не задавайся: Флер он наверняка напоит таким же. Или уже напоил. И не раз. Зато у Флер никогда не будет такой кровати, которую мы можем считать нашей с первого курса. И такого полета. Кстати, после такого полета… я думаю, после него моя магия точно приняла меня такой, какой я стала, — и она потянулась за палочкой.
Гарри решительно отложил недоеденный сэндвич.
— Меня сейчас можно скатывать в трубочку или оборачивать вокруг тебя, как простынку, — пробормотала Гермиона несколько часов спустя. — Если бы ты читал учебники так же прилежно, как… специальную литературу…
— Просто я тебя люблю.
— Я знаю. И я тоже люблю тебя, иначе я не сбилась бы со счета. По-моему, в первый раз в жизни. Но… я все равно задолжала тебе, эм-м-м…
— Если между друзьями долгов не бывает, с какой стати они должны быть между нами?
— Ну… да, — вынуждена был признать мисс Грейнджер. — Но все равно прости, что… мы остановимся на этом. На сегодня остановимся. Если бы не это Испытание завтра, точнее, уже сегодня вечером… А так ты должен быть хоть немного живой.
— Угу, я читал. Но слушай, а если бы получилось так, что ты поторопилась? С лечением?
— Тогда мне снова было бы немного больно. Но по крайней мере, второй раз «это» было хотя бы не на гранитной плите. И не вздумай извиниться, я же сама все подготовила! И даже плиту эту царапучую сама сюда левитацией тащила!
— А почему именно гранит?
— Для прочности. Для надежности того, что мы пожелали. Или того, что обещали. Только… не вздумай говорить мне, что пожелал или обещал ты, — она прижала свой пальчик к губам Гарри. — И я тебе тоже своего секрета не скажу. Это как Пророчество, лучше хранить в тайне, в том числе и друг от друга.
— Логично. А… где теперь эта плита?
— Должно быть, Сириус уменьшил ее и перенес куда-то. Скорее всего, спрятал в твоем хранилище, если ты дал ему доступ. Может быть, ты задумаешь стать Высокомерным Чистокровным Лордом Поттером, и все наши сыновья, внуки и правнуки будут лишать девственности своих чистокровных высокомерных невест или жен именно на этом камне.
— Я не настолько ненавижу бедных девушек, — пробормотал Гарри, покрепче обнимая ее, — даже чистокровных. У тебя вся спина была… просто ужас. И попа тоже.
— Как и твои руки. И коленки, — парировала Гермиона. — К тому же невест или жен наших сыновей положено будет ненавидеть мне, как свекрови. А ты, как тесть, ну или потенциальный тесть, будешь ненавидеть ухажеров дочерей.
Против того, чтобы ненавидеть всех ухажеров всех своих дочерей, сколько бы их ни было, ни один из Маленьких Гарри ничего не имел: это было делом совершенно естественным.
— И не думай, Гарри Джеймс Поттер, — прошептала Гермиона уже совсем сонным голосом, — что у тебя получится свалить их всех: и мальчиков, и девочек — на меня, как в какой-нибудь дремучей патриархально-викторианской эпохе. Я составлю график, — и не хмыкай, пожалуйста! — чтобы сочетать и учебу, причем и после Хогвартса тоже, и работу… В конце концов, почему бы мне и правда не стать Министром Магии, хотя бы на годик? А за год я точно протолкну этот твой закон об одежде для домовых эльфов, ну и еще много чего наворочу…
Гарри не имел ничего против. Этому миру явно не помешает хорошая встряска. И много Поттеров, даже если их мама и сохранит фамилию Грейнджер в знак протеста против устаревших патриархальных обычаев.
====== Семейные Разговоры ======
Они проснулись в пять, и это было приятно, несмотря на то, что поспать удалось всего ничего. Согревающие чары еще держались, и им было ничуть не холодно. Заглянув в сверкающие в полутьме глаза своей подруги, Гарри мысленно покатал на языке слова «своей женщины», но решил, что «подруга» — более точное определение.
В конце концов, он никогда не врал ей, в том числе и после того, как они подслушали разговор близнецов Уизли со своим младшим братом — она действительно была самым главным человеком в его жизни. Даже без учета вчерашнего (точнее, сегодняшнего) волшебства.
Он снова провел пальцами вдоль ее позвоночника, она выгнулась, отчего на него немедленно накатило вдохновение, но она, довольно мурлыкнув и чмокнув его в нос, уперлась ладошкой в грудь своего лучшего друга — и своего мужчины, конечно:
— Сегодня вечером у нас будет довольно много беготни, Гарри, — шепнула она, — а поскольку мы с тобой, несмотря на тщательное изучение литературы, были двумя совершенно неопытными балбесами, мне придется пройти… некоторые процедуры, чтобы не ковылять по Лабиринту смешной походкой. Не думай, что все так плохо, — успокоила его она, — а потом так вообще хорошо было, но я все-таки поберегусь.
Часть этих процедур Гермиона провела прямо в пещере, заставив его отвернуться, потому что это, по ее словам, было «немного некрасиво». Гарри не спорил.
Они окатили друг друга ледяной водой из палочек, а затем, обсушившись и натянув спортивные костюмы, прибрались за собой и вышли наружу.
Операцию возвращения в замок Гарри планировал как боевую — Паникующий Маленький Гарри в его голове в ужасе представлял, как самые разные люди: МакГонагалл на входе в замок, Рон в спальне или Общей Гостиной или даже Панси Паркинсон за завтраком — обвиняющим жестом указывают на них и, торжествующе оглядываясь вокруг, кричат: «А я знаю, я знаю, что эти двое делали вчера вечером! И ночью тоже!!!»
Бр-р-р…
В любом случае, они прошли на бреющем к лазу в Тайную Комнату с глубоким обходом просматриваемых из деревни или из замка мест (Гермиона снова уселась боком, и, похоже, метлы и полетов она больше не боялась, так что Гарри не стал спешиваться даже в сталактитовом коридоре). Оставив все лишнее в Лаборатории, они пронеслись по лестнице и выбежали из Главного Входа следом за спешащими на пробежку друзьями.
Джинни и Невилл приняли их появление как должное, а вот Валькирия слегка приподняла бровь. Впрочем, ярдов через триста Лаванда уже не выказывала признаков удивления и, возможно, даже разочарования — видимо, Гермиона все-таки что-то шепнула ей на бегу.
