В зал тихонько проскользнули близнецы и уселись между Алисией и Анжелиной. Оба синхронно кивнули Гарри, мол, все в порядке, потом, нарвавшись на тяжелый взгляд Джинни, немного подумали и подмигнули и ей тоже.

Перси при виде братьев попытался сбиться с пафосного тона, но удержался, несмотря на скорченные в его адрес рожи. Видимо, привык за столько-то лет.

— Установлено и подтверждено, что перед началом игр на Кубок Хогвартса, в которых участвовала означенная Гермиона Джин, шахматные фигуры, как те, коими играла означенная Гермиона Джин, так и противного цвета, коими играл означенный Рональд Биллиус, равно как и иные ее соперники, неоднократно салютовали означенной Гермионе Джин, что свидетельствует о некоем роде особой связи между ними, причем означенная Гермиона Джин оной связи не отрицает, хотя и отказывается пояснить ее суть, ссылаясь на Обет.

В наступившей тишине кашлянула МакГонагалл. Теперь она смотрела на Гермиону с каким-то новым для Гарри выражением в глазах. Ну да, шотландка может и знать. Или догадаться.

Ладно, это не проблема.

— Исходя из наличия мотива, способности и установленной связи, Вассал Дома Гриффиндор, именуемая Гермиона Джин Грейнджер, собранием Курии уличена и признана виновной в сознательном и злонамеренном заговоре против Вассала Дома Гриффиндор Рональда Биллиуса Уизли, задуманном и воплощенном, с целью нечестного и попирающего обычаи, традиции и принципы Дома обмана посредством колдовства в одном из Семи Высоких Искусств, а именно в Шахматах.

По закону драматургии здесь следовало прокашляться и запить сухость водичкой, но Перси Староста Уизли графинчиком, увы, не озаботился.

— Курия Вассалов Высокого Дома Гриффиндор постановила извергнуть Гермиону Джин Грейнджер из Дома Гриффиндор, о чем имеются подписи двадцати семи вассалов Дома, при десяти подписях против и девяти воздержавшихся, не считая голосов младших Вассалов. Сие извержение продлится до осознания, признания и искупления своей вины означенной Гермионой Джин, всякий же, кто воспротивится сему решению, да будет так же извергнут из Дома.

Голос Перси стал чуть-чуть, буквально на волосок, менее пафосным. Видимо, он рассчитывал на более убедительный результат. Он ведь даже близнецов убедить пытался, на братские чувства напирал…

На лице Дамблдора застыла добрая отеческая улыбка. На месте Перси Гарри предпочел бы еще раз полюбоваться затылком Квиррелла, чем стать адресатом такой вот улыбочки. Видимо, Перси только что нехило подгадил планам Директора, и Гарри даже примерно представлял, в чем именно и как именно.

«А Перси-то просто дурак! — подумал он. — Он сейчас так увлечен собственной значимостью, что не обращает на такие мелочи никакого внимания. Будь я на его месте, допусти я подобный косяк — речь-то, конечно, дочитал бы, но в конце выступил бы с личным ходатайством о прощении. Впрочем… Может, Перси и не такой идиот? Поспорить, что ли, самому с собой на «Стетсон»? Не, дохлый номер, ишь, как собой любуется…»

— Дополнительно к вышесказанному, Курия Вассалов Высокого Дома Гриффиндор ходатайствует («Стетсон?!») об удалении Гермионы Джин Грейнджер из числа участников турнира («Пронесло!»), с передачей ее позиции пострадавшему от ее действий Рональду Биллиусу Уизли.

С этими словами Перси свернул свиток, подошел к столу преподавателей и с поклоном протянул свиток Дамблдору, чья улыбка стала совсем уж отеческой.

Гермиона слегка вздрогнула. Ее галстук из красно-золотого стал серым, а с мантии исчез гриффиндорский герб.

— Хм. Что касается вашего ходатайства, мистер Уизли… Использовала ли означенная Гермиона Джин Грейнджер свою волшебную палочку для наложения заклятия «Конфундус»? — задумчиво произнес Дамблдор, левитируя к себе свиток.

— Нам не удалось уличить ее в этом, Директор.

— Очень интересно. И Вы полагаете, что студентка третьего курса могла наложить подобные чары без использования палочки? И, судя по отсутствию свидетелей данного деяния — невербально? — спросил директор, передавая пергамент поджавшей губы МакГонагалл.

— Мисс Грейнджер известна своей страстью к учебе, Директор! — кажется, Перси начал догадываться, что руководство школы не слишком довольно его рвением. В принципе, момент для личного ходатайства о помиловании был самым подходящим, но быстрота и острота мышления в достоинства Уизли-Третьего не входили.

— Насколько я помню, мисс Грейнджер известна также своей, я бы сказал даже, несколько болезненной честностью? — дал еще один шанс Уизли Дамблдор.

Гарри увидел, как сидящий по диагонали от него Рон открыл было рот. «То самое вранье насчет тролля!» — подумал он, его палочка уже была в руке, хотя и под столом, но рыжий внезапно заткнулся и уткнулся мордой в пустую тарелку. Гарри надеялся, что бывшего приятеля заела совесть, но и вмешательства близнецов тоже нельзя было исключить. Или это была Джинни?

— Дом Гриффиндор выражает сомнение в честности мисс Грейнджер, Директор, — наконец, ответил Перси.

«Дурак! Даже не будь этой гадости от него, рассчитывать на дурака в качестве зацепки в министерстве просто глупо. Все испортит и всех подставит, причем без выгоды для себя, а чисто по дурости! — с изрядным разочарованием произнесла в голове Гарри Маленькая Таппенс. — И, кстати, серьезная карьера этому молодому человеку не светит — не умеет он веяния от начальства задницей ощущать. Совсем, наверное, попный мозг отсидел…»

— Возвращаясь к моему вопросу, мистер Уизли. В списке обвинений отсутствует применение палочкового или вербального колдовства, не так ли? — Дамблдор сверкнул очками

— Отсутствует, Директор, — неохотно признал Перси. Теперь его очки сверкали не так ярко, и они явно проигрывали эту битву очкам Директора.

— Тогда я бессилен, — улыбнулся Дамблдор, — в соответствии с обычаями то колдовство, которое невозможно отследить, ненаказуемо с точки зрения правил Турнира. Более того, оно является неотъемлемым элементом данного Искусства, иначе мы все играли бы, как и магглы, обычными неодушевленными фигурками. И если вы утверждаете, что мисс Грейнджер, не закончив даже третьего курса, смогла сотворить заклинания без использования палочки и к тому же невербально… Хм… Пожалуй, даже не каждый преподаватель сможет… В таком случае… двадцать баллов Гр… мисс Грейнджер.

Это было смешно, но от начисленных ей баллов Гермиона слегка приободрилась. Гарри бросил взгляд на факультетские часы – рубинов в копилке Гриффиндора не прибавилось.

— Что же касается извержения… — продолжил Дамблдор.

— При всем уважении, Директор, — прервал его Перси, — поскольку и пострадавшая сторона, и уличенный преступник…

— Предполагаемый преступник, — поправил его Дамблдор. — Приведенные доказательства не кажутся мне неоспоримыми.

— …Вассалы Дома Гриффиндор, это дело исключительно Курии.

«А че он такой борзый-то? Считает, что за оставшиеся пару месяцев с небольшим Дамблдор не успеет ему карьеру испортить? Или уже нашел нового покровителя, причем во враждебной Дамблдору партии? Скорее, второе. Или действительно — простой и незатейливый дурак?»

— Не вполне так, мистер Уизли, не вполне так. Минерва?

— Я, Минерва Изабель МакГонагалл, Глава Дома Гриффиндор, вынуждена принять решение Курии в соответствии с Уставом Основателей, — стол Гриффиндора нервно выдохнул.

Это «вынуждена» не сулило ни подписантам, ни двум из пяти Уизли ничего хорошего. Те со старших курсов, кто был поумнее, начали о чем-то совещаться. Поздно, идиоты.

— Я, Минерва Изабель МакГонагалл, пользуясь правами и привилегиями Главы Дома Гриффиндор, ограничиваю период извержения Гермионы Джин Грейнджер из моего Дома началом Прощального Пира сего, тысяча девятьсот девяносто четвертого года, буде Курия не представит мне до этой даты дополнительных и неоспоримых доказательств вины Гермионы Джин Грейнджер.

«Ищите, ищите. Может быть, найдете пару земляных орехов. Их так любят свиньи!»

— Есть ли кто из моего Дома, желающий выступить в защиту Гермионы Джин Грейнджер? — подняв бровь, спросила МакГонагалл.