— Наконец-то в школе появился компетентный учитель ЗОТИ! — довольно буркнула мадам Помфри. — Но я все же настаиваю, мистер Поттер, чтобы Вы выпили бодроперцовое зелье. Вы весь мокрый, с головы до пят, и я действительно не хотела бы, чтобы Вы начали учебный год с Больничного Крыла.
Гарри принял протянутый пузырек и выпил. Вкус был традиционно мерзким, но тело пронзила приятная бодрость, а из ушей со свистом повалил пар. Мадам Помфри улыбнулась и вышла.
— Итак, перейдем ко второму вопросу, — сказала МакГонагалл, игнорируя свист и шипение пара из ушей Гарри. — Я получила от вас обоих совершенно одинаковые письма. Вы оба, мисс Грейнджер, мистер Поттер, спрашивали, есть ли у вас возможность изучать все пять дополнительных предметов, а не два или три по выбору. И если мотивы мисс Грейнджер мне понятны…
Она задумалась.
— Мистер Поттер, — обратилась она к мальчику. — Вы выросли в неволшебном мире, и я не могу понять, зачем Вам понадобилось изучение магглов.
— Я хочу изучать не магглов, а Маггловедение, профессор! — ответил Гарри.
— Вот как… — задумчиво сказала МакГонагалл спустя несколько секунд раздумий. — Все действительно так плохо?
— Судя по тем учебникам, которые я прочитал — да, мадам! — как можно вежливее ответил Гарри.
— Что ж… Тогда в начале следующего года вы оба сдаете мне эссе длиной не менее двух и, — она строго посмотрела на Гермиону, — не более двух с половиной футов. Вам надо учиться выделять главное, мисс Грейнджер, а не демонстрировать всю неоспоримую широту Ваших познаний. В этом эссе Вы опишете весь тот опыт, который вы получили на этих занятиях.
Гермиона покраснела.
— Далее, мистер Поттер. Чем Вы руководствовались при выборе остальных предметов?
— Я не знаю, что мне пригодится в итоге, мадам. Возможно, все сразу.
— Вы уже задумались о своей дальнейшей карьере, мистер Поттер? — спросила МакГонагалл, и Гарри понял, что по крайней мере их декан не посвящена в планы Директора относительно его дальнейшей судьбы.
— Мне… удалось застать врасплох мадам Боунс, случайно, — пробормотал Смущенный Гарри, в конце концов, о том, что за транспортировку Гарри до вокзала отвечал ДМП, Дамблдор не мог не знать, — и она предложила мне обращаться к ней, если мне будет нужна работа.
— И почему я не удивлена, — вздохнула МакГонагалл. — Хорошо. Ваши побуждения представляются мне достаточно… обоснованными. Итак. Будь вы оба совершеннолетними, я затребовала бы с вас обоих Непреложный Обет. Однако сейчас я удовлетворюсь вашим обещанием твердо и без малейших отклонений соблюдать несколько простых, но очень важных правил. Жизненно важных правил. Причем это относится не только к вашим собственным жизням, но и к жизням окружающих вас людей.
— Машина времени! — стонал Гарри, обхватив голову. — Чертова машина чертового времени! Способная, как ты говоришь, схлопнуть целую группу чертовых реальностей! Ради двух, ну ладно, ради трех дополнительных чертовых предметов!
Они сидели в своей Секретной Лаборатории на диванных подушках, точнее, Гарри сидел, запустив руки в шевелюру, а Гермиона ходила туда-сюда по расширенной чарами бывшей кабинке в женском туалете на втором этаже. Эту кабинку они превратили во что-то вроде кабинета и называли «Лабораторией Вообще», в отличие от «Собственно Лаборатории» в соседней кабинке. Третью кабинку в ряду они так и оставили в качестве туалета, лишь трансфигурировав демонтированный унитаз в душ.
Девушка остановилась и бросила сердитый взгляд на сидящего мальчика.
— Следи за языком, Гарри Джеймс Поттер, — заявила она. — И если ты жалеешь об этой замечательной возможности узнать больше, то можешь отказаться и от трех предметов, и от хроноворота, и я буду ходить на дополнительные уроки одна!
— Ага, только тогда мне придется отдать тебе мантию-невидимку, потому что без нее…
— Без нее я прекрасно обойдусь, Гарри! Дело лишь в грамотном распределении дополнительных часов и тщательном планировании. К тому же изменить уже случившиеся события все равно не получится, и это совершенно точно, ведь волшебники используют хроновороты уже сотни лет!
— Может быть и не получится. Но это все равно дополнительный риск, причем не риск получить штраф в полсотни баллов, а риск сделать кучу событий неслучившимися, а людей как будто и вовсе нежившими! Ты понимаешь это?!
— Вот поэтому я очень рада, что ты, Гарри, будешь посещать все предметы вместе со мной. Ты, хоть и являешься безответственным и недисциплинированным авантюристом, все-таки умный и находчивый…
— …Авантюрист, — закончил за нее Гарри. — Ладно. Давай смотреть твое расписание.
— Я не вижу здесь одного очень важного предмета, причем не дополнительного, а основного, — сказал Гарри, изучив график подруги.
— Какого? — испугалась Гермиона.
— Сон. Этот предмет называется сон, — в свое время старушки внимательно следили, чтобы Гарри как следует высыпался. — Смотри: с двумя прыжками в день в сутках у нас получается двадцать восемь часов, так? А времени на отдых остается даже меньше, потому что домашние задания по дополнительным предметам сами себя не сделают.
— Но как же… Ведь профессор МакГонагалл сказала…
— …Использовать хроноворот только в учебных целях. А как ты будешь учиться, если у тебя будут глаза слипаться, а?
— Что же делать? — потерянно спросила Гермиона. — Не можем же мы отказаться…
— Так. Давай посмотрим, какие у нас ограничения. Во-первых, лимит этой штуки, — он указал на лежащую на столе серебряную цепочку с небольшими песочными часиками в виде подвески, — пять часов. Один оборот — один час, так?
— Да. Еще нельзя допустить, чтобы мы увидели будущих себя, ну, в смысле…
— И чтобы никто не видел сразу две копии нас. Но тут нам поможет мантия, с ней будет намного проще. Еще — нас будет выбрасывать не там, откуда мы стартовали, а рядом с тем местом, где мы... э-э-э… ранние были в то время, куда мы прыгаем. А жаль. Иначе можно было бы теоретически путешествовать быстрее света.
— Волшебники умеют это и так, — возразила Гермиона. — Это называется аппарацией и разрешено только совершеннолетним.
— Я как-то в детстве случайно на крышу аппарировал, — пожал плечами Гарри. — Правда, это был спонтанный выброс, но… И еще нельзя начинать новую петлю, пока старая не закончилась, иначе, если я правильно тебя понял, и риск схлопывания растет, так? — Гермиона кивнула. — И хроноворот может сломаться, а МакКошка и так его для нас чисто на личных контактах выбила… По-моему, кто-то в Отделе Тайн, это вроде Секретных Лабораторий Волшебного Мира, положил на тебя глаз, — пояснил он Гермионе. — Вроде как мадам Боунс на меня. Ну и решил тебя проверить. А я так, прицепом пошел.
Гермиона попыталась протестовать, но не слишком убедительно.
— В общем, смотри, — предложил Гарри. — Спальное место здесь одно, — он похлопал рукой по диванным подушкам, — значит, спать будем по очереди. Вечером я, утром ты. Или наоборот?
— Нет, меня это устраивает. А как именно мы будем?..
— Где-то за час до отбоя я иду сюда, — пояснил Гарри. — Сплю два часа, нет, лучше три. Потом просыпаюсь, прыгаю на те же три часа назад, оказываюсь либо в туалете, либо рядом, ну и плюс-минус за тридцать минут до комендантского часа возвращаюсь в башню и иду досыпать. Утром ты спускаешься в гостиную, в шесть забираешь у меня хроноворот и уходишь сюда спать, потом тоже прыгаешь назад и почти сразу после ухода возвращаешься в башню. И нас никто не увидит. В сутках, конечно, получается тридцать один час, но это терпимо, хотя и не очень здорово.
— Еще я попрошу Пенни не приходить сюда утром и вечером, — кивнула Гермиона. — А больше я никому тайны не доверяла. Я же ее только добровольно могу открыть, так что даже случайно никто подсмотреть за нами не сможет. Я очень хочу наложить этот самый «Фиделиус» на свою комнату дома, — вздохнула она, — или хотя бы на чулан под лестницей, родители его все равно не используют.
