Гарри, не глядя, пнул его в бок, его палочка продолжала отслеживать Гермиону. Глаза мисс Грейнджер полыхнули ненавистью, она присела, все так же глядя ему в глаза, правой рукой шаря по полу в поисках палочки Петтигрю.

— АЙ! — Гермиона отдернула руку от черного камня, которого случайно коснулась. — Она… Она же меня… — снова медленно и неуверенно произнесла она.

— Закройся! Закройся от нее, ну! — рявкнул он, подражая Блэку-Из-Снов и пряча проклятое украшение за спину. — Не поддавайся! Гермиона, не поддавайся ей! ИЛИ ПАЛКОЙ ВРЕЖУ!

Гермиона рефлекторно дернула свободной рукой, пытаясь прикрыть попу. Драко открыл было рот, чтобы смешно пошутить, но огреб очередной пинок, посильнее прежних, и передумал. Ехидный Гарри подумал, что условный рефлекс успешно сработал у обоих.

— Больно, — пробормотала Гермиона, сжимая тонкими пальчиками впивавшиеся в кожу грани королевского опала, — но… это же…

— Это Том, — жестко сказал Гарри. — Том заколдовал эту диадему так же, как и ту арифмантическую тетрадку в прошлом году. И я не дам ему завладеть еще и тобой. Хватит с нас Джинни и Малфоя.

— Так, оказывается, в прошлом году это все-таки была Уизлетта, — гнусным голосом пробормотал Драко. — Мордредовы кальсоны, а я так надеялся, что у нас с ней, как и с любым нищебродом из этой семейки, нет и не будет ничего общего.

— Я же говорил тебе в прошлом году, Малфой, что Волдеморт не будет разбираться, кто чистокровный, а кто не слишком? — усмехнулся Гарри, продолжая следить за подругой.

— Волдеморт…. Том… Он… — Гермиона выпрямилась, ее кулачок, сжимавший черный камень, побелел от напряжения, еще одна капля крови из порезанной острыми гранями ладони упала на пол.

— Он сделал из диадемы что-то вроде второго дневника, — уже почти спокойно и терпеливо пояснил Гарри, впрочем, его палочка по-прежнему была направлена на девушку. — Ты помнишь, как нас с тобой к нему, к дневнику, тянуло?

— Предательница крови, магглолюб и грязнокровка, — печальным голосом протянул Драко, — в хорошенькую же компанию я попал!

— Это единственная хорошая компания, в которую тебе удалось попасть за всю свою жизнь, Малфой, — не поворачивая головы, произнес Гарри. — Так что, если снова встретишься с Томом, скажи ему спасибо перед тем, как он тебя шлепнет. Если, конечно, он не убьет тебя безо всяких разговоров, как и твоего папочку.

— С чего бы Лорду нас убивать? — в надменном, несмотря на бедственное положение, голосе Малфоя послышались нотки неуверенности.

— И ты еще называешь нас гриффиндурками. Том же для того и задержался тут, чтобы забрать у Гермионы силы, прежде чем идти разбираться с твоими родителями. Видимо, он полагал, что ты им все-таки дороже, чем хозяин, так что гордись.

Судя по подрагивающим губам, с гордостью у Малфоя было не очень, хотя он и старался не подавать виду.

— Вообще говоря, меня одно удивляет, — продолжал Гарри. — Ну ладно, Джинни, соплюшка-первокурсница, которая про Темную Магию только в книжках Локхарта читала. Но ты-то из семьи, где этой самой Темной Магией чуть ли не пироги начиняют. Тебя что — элементарной осторожности не учили? С чего ты вздумал эту диадему напялить? Или ты действительно…

— НЕ СМЕЙ!!! Не смей, Поттер! Это ты виноват! Если бы не ты… И ты, грязнокровка… Думаешь, Грейнджер, я не помню, как ты смеялась надо мной, тогда, на дуэли?! И потом, когда крыса… Эта крыса меня привела к ней… К нему… К Лорду! Я не знал, что это Лорд! Я искал ее, я давно ее искал! Я думал, что я смогу победить тебя, Грейнджер, просто надев Диадему! И на уроках, и на этом идиотском турнире! Я знал, какие чары на ней лежат! Ее просто никто не увидел бы или не обратил бы на нее внимания!

— …А просто побольше заниматься ты не пробовал? — поднял бровь Гарри. — Чтобы ее победить? Учебники там, тренировки… Это не так сложно и намного безопаснее, знаешь ли!

Гермиона одобрительно кивнула.

— …А там был Лорд! — Драко проигнорировал нотацию в стиле мисс Грейнджер. — И он пообещал мне, что поможет унизить и тебя, и твою грязнокровку, разогнать всю вашу банду, победить вас везде и во всем и заставить вас обоих на коленях умолять меня о пощаде, если я помогу ему возродиться! Я ведь не знал, что он…

— Хороший был план, — пробормотал Гарри. — Жаль, что не сработал, да? Но ты хотя бы получил свою минуту славы? Временами ты был довольно крут, помнишь?

— Помнишь? ПОМНИШЬ?! Тебе так нравится издеваться надо мной, Поттер?!

— Поясни, о чем ты, — как можно спокойнее попросил Гарри.

— Мне все говорили, что я был крут! Дура Паркинсон, идиоты Крэбб с Гойлом. Даже Нотт! Даже ты! Ты сам говорил мне тогда, после квиддича! А Я НИЧЕГО НЕ ПОМНЮ!!! ЧЕГО ТЫ ЖРЕШЬ СВОИ КУЛАКИ, ГРЕЙНДЖЕР, ДУРА?!

Гарри очень захотелось как следует пнуть Малфоя по ребрам еще разок, но вместо этого он достал из кармана фляжку и влил в кривящийся рот Драко остатки спокойника. Блондин закашлялся, выгибаясь дугой.

— Тебе не понять, — пробормотал он наконец.

— Почему же? Вполне понимаю, — пожал плечами Гарри. — Мне тоже как-то говорили, что я был крут, а я ничегошеньки об этом не помню. Так что…

— Локхарт?! — выплюнул Драко.

— В том числе, — конечно, милашка-профессор имел ко всей этой истории довольно опосредованное отношение, но и прямой ложью это не было.

— Значит, и наш добренький директор тоже… «Обливиэйт»… «Обливиэйт» — это не то. Это все равно остается у тебя внутри, хотя и… А тут… Я плавал в темноте, представляешь? Когда Лорд был мной, я был в полной Мордредовой темноте. Ни звука. Ни света. Никаких ощущений… Бесконечная Тьма… Я с ума сходил… Нет, Поттер, не дай Мерлин тебе даже представить, каково это…

— То есть, если бы сейчас он смог бы забрать жизнь Гермионы и возродиться в твоем теле… Ты так и остался бы в этой темноте? — Гарри, наконец, пробрало.

Все трое молчали.

— Судя по всему, это у вас семейное, — разрушил, наконец, тишину Гарри, — твой папочка подкинул Джинни дневник с частичкой души Тома — и в результате мы этот дневник сожгли. А сейчас ты где-то откопал эту диадему, судя по всему — со второй частичкой. И теперь у меня только один вопрос — вытаскивать ли тебя отсюда прежде, чем я наколдую на нее Адское Пламя, как это сделал там, на доске, ты, точнее, Том. Не тебе же одному им развлекаться?

— Ты…

— Ты сомневаешься, что я могу сделать это? Ну и подумай, что сотворит с вами Том, когда узнает, что благодаря вашей семейке он потерял уже целых два кусочка души? Пожалуй, оставить тебя тут будет… более милосердным, знаешь ли.

— Я, между прочим, вытащил Грейнджер, — Малфой из последних сил продолжал держать марку. — И, между прочим, как раз из Адского Пламени, если ты не врешь.

— Обломись, Драко. Гермиону спасла одна из ее фигур, — Гарри не стал уточнять, что это был Черный Король, — а ты — точнее, Том, ты в тот момент в своей любимой Тьме плавал — использовал ее как заложника. Вряд ли это можно назвать спасением. Так что, Гермиона? Оставим его здесь? Или все-таки заберем с собой?

— Я… Я думаю, не стоит этого делать, Гарри, — голос Гермионы дрожал, но, по крайней мере, она больше не выглядела околдованной. — Не беспокойся, Малфой, я не про то, чтобы оставить тебя. Я думаю, что не стоит колдовать Адское Пламя в деревянной хижине. Это ведь Визжащая Хижина, да? Тут ведь Хогсмид совсем рядом!

— А что ты предлагаешь? — недоверчиво спросил Гарри. — Или ты…

— Нет. Я… Я держусь. Или, как ты сказал, закрываюсь. Теперь у меня получается. Просто… помнишь прошлый курс? И описание действия яда василиска? Он же должен разрушать самые прочные артефакты!

— Да. Мы даже хотели пырнуть тот дневник тем самым зубом, который у змеюки выбили, — вспомнил Гарри; Драко от неожиданности икнул. — Но… Василиска же мы тоже сожгли, а клык этот вроде как у Хагрида спер кто-то?

— Я не знаю, кто у него его спер, но, если я не ошибаюсь, тот самый клык лежит на полке справа от тебя. Засунутый в перчатку, как ты и говорил, только кончик торчит.