— Майк, все было супер. Ты просто молоток. Уважаю…

— Да пошли уже, — женщина нетерпеливо толкнула мужчину в спину, а затем, повернувшись к хозяину дома, добавила:

— Спасибо, Майкл, все было просто чудесно.

— Не за что, Тина, всегда рад. Джордж, спокойной ночи. Тина, тебе помочь? — Джексон кивнул в сторону грузного итальянца.

Тина отрицательно покачала головой. Джордж сделал пару неуверенных шагов по садовой дорожке, но вдруг его сильно занесло, и он всем своим весом навалился Наташе на спину. Его жена что-то громко выкрикнула по-итальянски и, схватив мужчину за шиворот, потащила к парковке.

Наташа, которая знала не только французский, но и итальянский, прекрасно поняла, что сказала женщина, но это было последнее, о чем она сейчас хотела думать. Не устояв под весом неожиданно свалившегося на нее тела, она непременно упала бы вперед, если бы не стоявший перед ней Майкл. И, вместо того, чтобы рухнуть на землю, Наташа упала прямиком в его объятья.

Быстро оценив ситуацию, Джексон среагировал мгновенно. Отставив одну ногу назад и создав тем самым что-то вроде упора, помешавшему бы ему завалиться назад, он мягко принял в свои объятия летящую прямо на него девушку.

От их тесного контакта его мгновенно бросило в жар, и по всему телу начало разливаться очень знакомое чувство сексуального возбуждения. Ее губы были в опасной близости от его, и он просто умирал от желания поцеловать их. Но вместо этого, он с мольбой прошептал в самое ухо девушки:

— Ну, так ты приедешь?

Девушка медлила с ответом, и Майклу показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Наташа, не поворачивая на него головы, тихо, но четко произнесла:

— Я завтра позвоню.

И еще немного помедлив, добавила:

— В одиннадцать.

После этого она резво отскочила от певца на безопасное расстояние и, как выяснилось, очень вовремя. На дорожке показались Лиз и Пол.

Окончательно распрощавшись, Наташа и Пол укатили в ночь на своем шикарном белоснежном «Ягуаре».

========== Глава 3. Просто очень скромный парень ==========

«Чертова соленая рыба», — ругалась про себя Элизабет, спускаясь вниз, на кухню, чтобы попить. Проходя мимо библиотеки, она заметила тонкую полоску света, выбивающуюся из-под двери. Три часа ночи, а Майкл все еще не спал.

Тейлор тихонько приоткрыла дверь, аккуратно просовывая голову внутрь. Так и есть. Майкл сидел в кресле в своей любимой позе и опять в обнимку с этой чертовой книгой.

— Ты вообще спать собираешься? — сонно протянула Лиз.

— Да, конечно собираюсь, — певец поднял на подругу свои усталые глаза.

— Ну и как она тебе? — спросила Лиз, усаживаясь в еще одно массивное кресло напротив.

— Ты знаешь, невероятно занятная книга, прямо не могу оторваться.

— Я не про книгу.

Майкл пристально взглянул на подругу и нарочито громко захлопнул увесистый талмуд.

— Красивая, образованная, с прекрасными манерами.

— И это все?

— А что ты хочешь еще услышать? Да, я хочу ее. Нет, заводить серьезные отношения я не собираюсь, если ты об этом, — тон мужчины был холодным, почти ледяным.

Элизабет тяжело вздохнула.

— И тебе совсем не жалко Пола? Он все-таки твой друг, и в кои-то веки после смерти жены у него кто-то появился.

— Пол не маленький, переживет. В конце концов, ты сама любишь говорить, что всегда выбирает женщина. Вот пусть и выбирает. И если она выберет меня, ты знаешь, я не смогу отказаться.

Певец довольно хмыкнул. Лиз снова тяжело вздохнула и покачала головой:

— Знал бы Пол, какую змею пригрел на своей груди. Ох, Майкл, испортишь ты девку. Ну оставь ты ее в покое.

— Наташа — редкий бриллиант, который должен быть в моей коллекции, — он снова открыл книгу, показывая тем самым, что разговор окончен.

— Смотри допрыгаешься, коллекционер, — сказала Лиз, вставая с кресла и направляясь к двери.

— Она мне позвонит сегодня в одиннадцать, — сказал Майкл ей вслед, не отрываясь от книги.

— Понятно, — тихо ответила Элизабет и, потянув ручку вниз, открыла дверь.

***

Сегодня Майклу снился странный сон. Будто бы он — Щелкунчик: уродливая деревянная игрушка. А Наташа вовсе не Наташа, а Маша, дочь хозяина дома. Во сне играла музыка Чайковского, Наташа-Маша танцевала восхитительный балет, а он плакал и молился, чтобы эта принцесса всем сердцем полюбила его и из безобразной игрушки превратила в прекрасного принца.

***

Несмотря на то, что поспать удалось не более четырех часов, Джексон был необычайно свеж и бодр. За завтраком он постоянно шутил и веселился, одним словом, пребывал в прекрасном расположении духа.

Однако, чем ближе стрелка часов приближалась к заветной цифре одиннадцать, тем заметнее он нервничал. Когда на часах уже было без пяти, Майкл совсем перестал искрить и с напряженным выражением лица наяривал по периметру комнаты.

Лиз сидела в кресле с изящной чашкой в руке и с интересом наблюдала за его метаниями.

«И все-таки она его чем-то зацепила, — думала она про себя.— Вон как мечется по всей комнате. Сам на себя не похож. Может, он уже влюбится наконец, и будет нам всем счастье?»

За годы их дружбы Элизабет перевидала всякое. Всевозможные девушки разных мастей сменяли друг друга, как картинки в калейдоскопе. Поначалу Лиз даже пыталась запоминать их имена, а потом перестала это делать, называя всех просто «милая» или «дорогуша».

Но больше всего бесило даже не это, а то, что Майкл не умел расставаться с ними по-человечески. Его тонкая душевная организация, видите ли, не позволяла ему прямо сказать девушке, что между ними все кончено. И эту неприятную обязанность он неизменно перекладывал на других. Элизабет самой несколько раз приходилось давать от ворот поворот его пассиям.

Девушки реагировали по-разному: кто-то убегал в слезах, кто-то устраивал скандал, некоторые даже пытались угрожать. И очень многие преследовали Майкла, в надежде поговорить. Особо прытким даже удавалось перелезть через забор, но на их пути неизменно вставала охрана певца. В общем, все попытки добраться до вожделенного объекта оставались тщетными.

Элизабет много раз пыталась поговорить с Майклом об этом, и он каждый раз обещал, что будет разговаривать с девушками сам и каждый раз не держал обещание. Правды ради, надо сказать, что далеко не все девушки добирались до его спальни. Очень многие отправлялись «в отставку» еще на более ранних этапах знакомства.

В общем, девушек было много, девушки были всякие, но еще ни разу Лиз не видела, чтобы Майкл перед свиданием так сильно нервничал.

Певец по-прежнему мерил шагами комнату, когда часы в гостиной ознаменовали наступление часа Х громким боем. Одновременно с первым ударом часов воздух разрезала надрывная трель телефона. Майкл подпрыгнул на месте и с победным выражением лица кинулся к телефону.

— Джексон, здравствуйте, — безразличным тоном произнес он.

«Ну-ну, — мысленно ухмыльнулась Элизабет. — Хорошо, что она не видела, как ты тут с ума сходил».

— Да, конечно удобно. Буду с нетерпением ждать встречи.

Майкл положил трубку и обернулся к Лиз.

— Та-дам! Сегодня в четыре дня Наташа будет у меня!

— Стихоплет фигов, — проворчала Лиз, поднимаясь с кресла. — Пойду, распоряжусь насчет ужина. Главное, взять морепродуктов побольше.

Лицо мужчины мгновенно вытянулось.

— Л-и-и-из, ты что, хочешь мне все испортить? — капризным тоном протянул он и поджал нижнюю губу.

— Да ну тебя, — отмахнулась от него подруга и вышла из комнаты.

========== Глава 4. Это был увлекательный аттракцион ==========

Ровно в четыре часа дня к парадному крыльцу особняка Джексона подкатил белый спортивный автомобиль. Дверь авто со стороны водителя открылась, и из него буквально выпорхнуло изящное, воздушное создание.

— Ну надо же, — тихо произнесла Лиз, восхищаясь нарядом девушки.

На Наташе был элегантный кремового цвета комбинезон, широкие брюки которого доходили до самого пола, а плечи и перед, до зоны декольте, были выполнены из хитросплетенных металлических шнуров золотого цвета. На ногах — босоножки на плоской подошве, сплошь из тонких золотистых ремешков. Волосы цвета молочного шоколада переливались на солнце золотыми бликами и были заплетены в свободную французскую косу, которая заканчивалась чуть выше талии. Завершали образ украшения в греческом стиле: широкий резной золотой браслет и с такой же резьбой массивные золотые серьги. В этом наряде девушка была похожа на Афродиту или любую другую богиню греческого пантеона.