Из-за угла показалась знакомая ей фигура – Мойша сегодня решил задержаться на работе, и Катя возвращалась домой одна.

–Ба! Катюха! Ты ли это?!

–Настька? Привет!

–Привет. Ты как здесь?

–Я же живу здесь, ты что, не помнишь?

–А я уж и забыла, – расхохоталась Настена. – С такой работой все из головы вылетает! Слушай, да чего тут тусоваться, в ногах правды нет, пойдем в кафе…

–Ты знаешь, я спешу… – вяло начала отнекиваться Катя, порядком уставшая после работы, в отличие от подруги, но та была непреклонна. Спустя полчаса они уже сидели в местной забегаловке и тянули виски с колой.

–Сто лет тут не была, – говорила Катя.

–Неудивительно – с твоей-то работой.

–И с моей-то зарплатой.

–Давно тебе говорю, приходи к нам. Уж полгорода у нас работает – и никто не жалуется, все довольные как слоны.

–Как слонихи…

–Что? – музыка немного заглушала речь девушек.

–Ничего. Ты-то как? Как здоровье?

–Как у космонавта! А чего мне? С утра до ночи, 24/7 белковая диета. Во! Одно здоровье! Да и платят нам очень достойно!

–Знаю, только…

–Что?

–Ты слышала что-нибудь о ситуации с болезнями в доме досуга?

–Да, заведующая что-то такое говорила.

–Знаешь, что у тебя сифилис подозревают?

–Да? И что? От него же не умирают теперь. Когда совсем прижмет, пойду, пару уколов сделаю – и опять к станку.

–А люди как же?

–А что им сделается? Дорогу в больницу, я чай, все знают. А за удовольствие иногда приходится платить, причем не только деньгами…

Катя смотрела на подругу и не верила своим ушам – зная о наличии заболевания у себя самой и о том, что она, по сути, представляет опасность для окружающих, она говорила об этом так, будто речь идет об обыкновенной простуде, причем, среди тараканов.

–А своему дураку скажи, – продолжала меж тем Настя, – чтобы завязывал со своими походами, а то неровен час… Ну что он там о себе думает? Что из-за его дурости закроют дом досуга? Это ведь источник финансирования городского бюджета, причем, не самый последний. Его значимость для города колоссальная! Пойми, никому не интересно, кто там чем заразился – это личное дело каждого. А в нашей стране, как ты знаешь, общественное всегда выше личного. Потому мы и живем лучше, чем гниющие капиталисты. И тут вдруг все всё бросят и кинутся закрывать доходные, «рыбные» места!

–Боже мой, какую околесицу ты несешь…

–Определить, околесица это или нет можно так. Если основная масса населения это одобряет и поддерживает, значит, это не околесица, а очень даже разумные и здравые суждения. Выйди на улицу, спроси. 101% думает так же, как я. С тех пор, как дом досуга открыли – все изменилось в лучшую сторону. Мужья довольны, жены тоже – никто никому голову не кружит. Деньги целее, чем, когда они их на индивидуалок тратили да на бухло. Подростки счастливы и бюджет, повторяю, лопается от профицита. А мимо вас двоих счастье стороной прошло, вот вы теперь и злобствуете. Расслабься, подруга. Все еще может быть хорошо. Меняйся сама – и весь мир будет у твоих ног!

Катя улыбнулась.

–Ну, Настюха, ты прям как на трибуне…

–А ты как думала? Я в последнее время с экранов телевизоров уж не вылезаю, вот поневоле насобачилась! Так что давай – за нас, за вас и за спецназ! Кстати, заходил тут на днях один спецназовец, так такое со мной вытворял, мать честная! Сейчас расскажу, на слюну изойдешь от зависти…

Прокурор выслушал речь Моисея Самуиловича внимательно и не перебивая.

–Итак, – подытожил он, – насколько правильно я Вас понял, речь идет о распространении в городе венерических заболеваний посредством дома досуга?

–Верно.

–Это точно?

–Все пациенты описывают посещение дома досуга как раз незадолго до начала инкубации болезней. Причем, посещение одной и той же… кхм… его сотрудницы.

–Кого именно?

–Настьки-Машинистки.

–Простите, простите. Насти Шишкиной?

–Точно.

–Но ведь она работала в суде, секретарем!

–Я знаю. Оттуда и прозвище.

–Однако, – улыбнулся в кулак прокурор. – И что же, Вы сообщали о своем наблюдении городской администрации?

–Главный врач мэру об этом сообщил, это стопроцентная информация.

–И что же мэр?

–Сказал, что сифилис носит бытовой характер, и распорядился закрыть две столовые, где 15 лет назад его якобы обнаруживали.

–Так, так, и что дальше?

–Дальше ничего. Эпидемиологическая картина никак не изменилась, только ухудшилась. Одновременно с закрытием столовых стали умирать бомжи, которые там столовались…

–Отчего? От голода?

–Не совсем. От спиртного. В столовых им предлагали качественный алкоголь, а в связи с их закрытием они перешли на настойку боярышника, которой и стали травиться.

–Так…

–Мэр решил, что отравление раз пищевое, то виноваты в этом производители пищевых продуктов. Главным производителем был колхоз «Приозерный», который поставлял на городские рынки мясо, овощи, хлебобулочные изделия. Его закрыли. Предприятие по сути разрушено. А картины болезней все те же…

Прокурор подпер голову руками:

–То, что Вы описываете, похоже, воля Ваша, на бред. Разумный человек не в силах поверить, что городской голова, зная о творящемся у него под носом беззаконии, которое, к тому же, причиняет существенный вред здоровью жителей города, бездействует. Вы же понимаете, чем это чревато?

Мойша улыбнулся.

–Я-то понимаю. И мне до недавних пор все это тоже казалось абсурдом. А вчера я встретился с заведующей дома дос…

–Публичного дома?!

Мойша улыбнулся и подивился смелости прокурорских фраз.

–Если угодно…

–А как иначе?! По существу, это и есть настоящий бордель! Назови его хоть дом культуры и отдыха – а он все равно будет борделем! Гнойной язвой на теле общества! – лавры государственного обвинителя не давали хозяину кабинета покоя. Он встал со стула и нервно заходил по комнате. – И что же Вам сказала эта… прости, Господи?!

–Что мэр в курсе, но, поскольку дом досуга…

–Бордель!!!

–Бордель… пополняет бюджет, то вариантов его закрыть нету.

–Уму непостижимо, – вознес руки к небу прокурор города. – Это невероятно! В 21 веке, в стране, занимающей первые места по производству ракет и нефти, продуктов сельского хозяйства и вертолетов, в сердце кладовой страны – на Урале – происходит беззаконие, о котором даже в голливудских фильмах не расскажут! С подачи мэра в городе открывается гнездо разврата, которое, помимо всего прочего, еще и заразу разносит! И никому до этого нет дела! Но нет, господа хорошие, найдется и на вас управа! Спасибо, спасибо, Моисей Самуилович, Вам за сигнал, – прокурор тряс руку Мойши, а тот в душе ликовал – нашелся, наконец, хоть один нормальный в этом городе. – Я возьму это дело на личный контроль и завтра… нет, сегодня же организую прокурорскую проверку по всем фактам, что Вы сообщили. Мы не дадим беззаконию здесь пускать цветы, это я Вам как служитель закона обещаю, не носить мне своих погон.

Глядя на внушающие доверие погоны полковника, Мойша понял, что имеет дело с серьезным человеком.

Прокурор вылетел из приемной мэра в половине двенадцатого утра следующего дня. За ним в кабинет главы города вошел Кузьмин.

–Чего он хотел?

–Кто?

–Ну, прокурор?

–А, пустяки, мелочи жизни. Что там у тебя?

–Предприниматели коллективное письмо прислали.

–Чего хотят?

–Колхоз разморозить.

–А им он зачем?

–Так они ж продукты с минимальной наценкой поставляли. А теперь приходится за мясом в область ездить, за хлебом тоже, за овощами – и того дальше. Все – дополнительные расходы.

–Господи, им-то что? Пусть увеличивают наценки.

–Они и так увеличили до максимума. Но не забывай, что на продукты питания есть предельные наценки, установленные Правительством. Выше нельзя. А они и с этим потолком едва-едва в ноль работают.

–Слушай, чего ты от меня хочешь? Что ты за них задницу рвешь? Сколько они приносят в бюджет? Процентов двадцать? А бордель мне за неполный месяц дал сто двадцать! Я «Приозерный» твой порешил, чтоб репутацию дома досуга сберечь! И, как показала жизнь, не прогадал. А ты мне предлагаешь коня на переправе сменить, да? Нет уж!