Питер, мгновенно оценив ситуацию, встал поперек двери, не пропуская в комнату Вайолет и Тину. Вряд ли им стоило любоваться открывшимся нам зрелищем. Потом он вопросительно посмотрел на меня, и я сразу догадался, чего он ждет. Пришлось сделать над собой усилие. Преодолевая брезгливость, я склонился над телом, приложил пальцы к шее, и догадка мгновенно переросла в уверенность.

– Он мертв, Пит, – сказал я.

– Ты уверен? – спросил Питер.

– Пульса нет. И он… не дышит…

– Так… – Питер закусил губу и оглянулся на Вайолет и Тину, – …прикрой его чем-нибудь…

Я потянул к себе прикроватный коврик и как смог, прикрыл тело. Питер одобрительно кивнул.

– Так, – повторил он. – Девчонки, уведите мисс Лэйн вниз… Напоите ее чаем, что ли… короче, постарайтесь успокоить. Идемте, мисс Лэйн… Давайте руку…

Он протянул руку буквально дрожавшей всем телом учительнице, за которую та сразу ухватилась.

– …Вот так… Еще шаг…

Было заметно, шаги давались ей не без труда. Она совсем не была похожа на ту мисс Лэйн, которую я привык видеть в классе. Не только потому, что была она сейчас в ночной рубашке и вся просто тряслась. Может быть, от страха, хотя, может быть, вдобавок и от холода, уже изрядно заполнившего комнату по причине распахнутого окна. На нас она смотрела каким-то совершенно отсутствующим взглядом, почти невозможно было понять, осознает ли она, кто мы такие. Даже представить не могу, чтобы в другой ситуации она так вцепилась в руку Питера, который взял с кровати лежавший там халат, накинул ей на плечи, потом аккуратно провел через комнату к двери, где передал Вайолет и Тине.

– Теперь идите вниз, – сказал он, добавив что-то еще, я уже не расслышал и, что говорили мисс Лэйн девчонки, тоже, только шаги на лестнице.

Когда они ушли, Питер оглядел комнату, потом наклонился ко мне.

– Причина смерти?

Откинув коврик, я снова и повнимательнее осмотрел тело, подсветив себе лампой с прикроватной тумбочки.

– Абсолютно не ясна… Внешних повреждений… не вижу. На губах пена, но тому может быть множество причин…

– Понятно. Время смерти?

– С этим проще. Тело еще довольно теплое…

Вспомнив, что читал на эту тему в медицинском учебнике, я взял руку трупа, снова пришлось сделать над собой усилие, и покрутил ею. Рука легко сгибалась.

– …Признаков окоченения нет… часа полтора-два назад. Но, сам понимаешь, я не эксперт.

– Конечно, понимаю, – раздраженно сказал Питер. – Вот чего не понимаю…

Он не закончил и уставился куда-то в пространство, снова закусив губу.

– Чего не понимаешь? – спросил я, только потом подумав, что вопрос прозвучал нелепо. Питер не ответил, все в том же задумчивом состоянии прошелся по комнате, потом встал на колени и заглянул под кровать, но почти сразу поднялся, подошел к платяному шкафу и открыл дверцу.

– Наверное, не стоит тут… рыться… – сказал я.

– Так я не роюсь, просто смотрю, – проговорил Питер. – Ладно…

Он снова обернулся ко мне с прежним выражением задумчивости на лице.

– …Вызови полицию, я пока осмотрю дом.

– Зачем?

– На всякий случай.

И он вышел. Снова прикрыв тело, я вышел следом, спустился по лестнице и, разыскав в прихожей телефонный аппарат, стал набирать экстренный номер, что получилось не сразу. Только теперь я заметил, что руки у меня тряслись.

Решительно не помню, что я говорил тогда. Вряд ли меня было легко понять, но там наверняка привыкли к подобному. Оператор терпеливо выслушал, попросил повторить адрес, сказал: «Оставайтесь на месте, полиция уже в пути», после чего послышались гудки. Я положил трубку, и мне захотелось поскорее выйти на улицу. Казалось, в доме было ужасно душно. Или просто сказывалось волнение. За дверью свежий воздух оказал положенное воздействие, стало полегче. Пока я приходил в себя, из двери показался Питер. Заметив меня, он помотал головой.

– В доме больше никого, задняя дверь заперта, окна целы. Ничего не понимаю. А ты?

– Аналогично, – сказал я. Питер хмыкнул, глубоко вздохнул и с шумом выдохнул.

– Уф! Вот так история. Кстати, ты обратил внимание…

– На что?

– На его одежду.

– Какую одежду? – недоуменно спросил я. – Он же это… ну… голый…

Питер усмехнулся и кивнул.

– Вот именно.

– И что это значит?

Он развел руками.

– Хотел бы я знать. Есть, конечно, самое простое объяснение, но, боюсь, оно не подходит…

– Какое объяснение?

Питер пристально посмотрел на меня, чуть сдвинув брови.

– Как я и сказал, самое простое…

– Не понял.

– Лайонел! – воскликнул он. – Мне иногда кажется, ты такой невинный, что по сравнению с тобой святая Цецилия просто развратница.

– А-а, так ты в этом смысле?

– Ну, конечно. В каком же еще?

– А почему не подходит?

– Прежде всего потому, что никак не объясняет истерику мисс Лэйн. Допустим, этот тип забрался к ней, чтобы… ну, ты понимаешь. Тогда ее состояние становится вполне понятным, но сразу возникает вопрос его одежды. В спальне ничего нет, ни под кроватью, ни в шкафу, и уж, само собой, он не стал бы засовывать одежду в прикроватную тумбочку. В прихожей, на кухне, в ванной и в других комнатах тоже, я все осмотрел. Разве что в кладовке, там свет не включался. Хотя трудно представить, чтобы он стал раздеваться в кладовке, верно? Как-то… нелогично, что ли. И уж совсем невероятно, если он разделся где-нибудь снаружи. Это уже ни в какие ворота не лезет. Да и холодновато было бы голым тут шастать. Не май месяц. Ну а если она сама его где-то подцепила и пригласила к себе, вряд ли стала бы так орать. Правда, мне показалось, она слегка пьяна… Или, может, даже не слегка, но все же не до такой степени, чтобы напрочь забыть про своего гостя…

На несколько секунд Питер умолк, потом щелкнул пальцами.

– …То есть, если рассуждать чисто теоретически, – снова заговорил он, – они, конечно, могли тут резвиться в костюмах Адама и Евы, периодически прикладываясь к бутылке, потом он поднялся в спальню и там отчего-то внезапно окочурился, а когда она туда пришла…

– Не могу представить, – сказал я, – чтобы мисс Лэйн вот так вот… резвилась…

– В голом виде, с голым мужиком, – подхватил Питер, хихикнув. – Ой, ладно, – он отмахнулся. – Мы же видим ее только в школе. И там она, да, занудная математичка. Но какая она в остальной жизни, мы понятия не имеем. Хотя, вообще-то, я тоже сомневаюсь. Не в том смысле, что она не могла вот так вот… – он покрутил руками в воздухе, – …резвиться, как ты выражаешься…

– Это ты так выразился, – вставил я.

– Не важно, – отмахнулся Питер. – Она была в ночной рубашке, что как бы подразумевает, просто собиралась ложиться спать. Или я ошибаюсь?

На этот вопрос я не знал, что ответить, и покрутил головой. Питер кивнул.

– Похоже, именно так все и было…

– То есть?

– То есть она на самом деле собиралась ложиться спать, когда обнаружила возле кровати этого типа. Что он мертвый, она не поняла. То ли спьяну, то ли просто в истерике. Прикинь, что она могла подумать, увидев на полу обнаженное тело. Тут не у всякого нервы выдержат, тем более у женщины. И поскольку туго соображала или вообще потеряла способность соображать, завопила. И это снова возвращает нас к вопросу, как он здесь очутился. Ты его точно никогда раньше не видел?

– В смысле?

– Ну, он не может быть никем из… ее соседей…

– Точно.

– Я тоже так думаю. Мы же знаем, кто тут еще живет. В соседнем доме, ближе к шоссе, секретарша директора… кажется. С другой стороны старушка. Как я понимаю, бывшая учительница химии, теперь на пенсии. Это же ее в прошлом году сменила…

– Мисс Уэйнстайн.

– Ага, она самая. Ну а там дальше вроде завхоз… Пикок или как его…

– Точно. Его жена столовой в главном корпусе заведует.

– Вот-вот. Кстати, странно, что никто из них…

– Что?

Питер махнул рукой.

– Не важно. В любом случае этот тип тут совершенно посторонний, потому и непонятно, как он мог оказаться в коттедже мисс Лэйн. Будь он кем-то из соседей, еще можно было бы представить. Перепутал с бодуна…