— Ты тоже думаешь, что я крашу губы? — хрипло спросил он.

— Нет… Не знаю.

— Можешь потрогать.

Она подняла руку и провела указательным пальцем по гладкой коже. Разумеется, никакой помады. Олег приоткрыл рот, словно ему перестало хватать воздуха. Катя осмелела и погладила чёрную бородку — она оказалась такой же мягкой, как ей представлялось. Потом провела пальцами по шее, по яремной впадине и остановилась у пуговички. Посмотрела в глаза Олегу. Он выглядел как человек, который вот-вот кончит: его ноздри раздувались, глаза затуманились, а дыхание сделалось частым и прерывистым. Его зримое возбуждение подхлестнуло Катю, словно удар кнута.

Она была пьяна — и от водки, и от этого мужчины.

Она рванула пуговички на рубашке и со стоном поцеловала мускулистую грудь, покрытую волосами. В нос шибанул знакомый восточный аромат, губы загорелись от близости горячей кожи.

— Катюша, подожди, — он поймал её голову и повернул к себе. — Послушай, это не совсем…

— Я хочу тебя, — выдохнула она. — Впервые с тех пор, как не стало Андрея, я захотела другого мужчину. Ой, прости! Я не должна постоянно о нём вспоминать, тебе, наверное, неприятно…

— Ну что ты, — прошептал он, прижимая её к себе, — я всё понимаю.

— Ты не ревнуешь?

— У меня нет на это прав.

— Я тебе нравлюсь? — напрямик спросила она.

Он сглотнул.

— Я по уши в тебя влюблён.

— Да?! — Катя заглянула ему в глаза.

— С первого взгляда, как мальчишка. Неужели ты не заметила? Мне кажется, уже весь офис в курсе, даже твой пылкий поклонник Тарас.

— По-моему, он твой поклонник, — прыснула Катя. — Мне жаль, что этот идиот докопался до тебя.

— Но кое в чём он был прав.

— В чём? — насторожилась Катя.

Олег промолчал, но Катя догадалась:

— Разбитые сердца?

Он пожал плечами в странной манере, словно одновременно и признавал, и отрицал это обвинение. Катя привстала на цыпочки и обвила его шею руками:

— Мне плевать, можешь разбивать моё сердце, сколько тебе захочется. Я буду только рада. Я снова чувствую себя живой…

Он вжал её в бортик бильярдного стола и накрыл губы жёстким, почти болезненным поцелуем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Водка туманила разум и мешала думать связно.

— Пойдём к тебе, — прошептала она, отрывая губы от его настойчивого рта. — Сейчас… Я больше не могу ждать.

Её вело, но ей нравилось это ощущение. Она хотела этого парня и бесконечно ему доверяла.

— Да… Да… — он сделал шаг назад, пошатываясь то ли от опьянения, то ли от головокружения. Кате хотелось верить, что от второго. — Подожди, выпей, — он протянул ей стакан, полный ещё наполовину.

— Но…

— Пей, не бойся. Всё будет хорошо.

Она не стала спорить. Задержав дыхание, Катя залпом осушила стакан и счастливо рассмеялась. Быть пьяной и такой восхитительно раскрепощённой — это кайф! Она шагнула к Олегу, зацепилась каблуком за ковёр и чуть не упала. И снова захохотала. Олег подхватил её на руки и понёс к лифту. Катя без стеснения обнимала его за шею и целовала в ухо.

На третьем этаже он на секунду замешкался, прикладывая карточку к гостиничной двери, а потом занёс Катю в номер. Бережно опустил на ноги:

— Ты сможешь стоять?

— Конечно! Я ещё и не то смогу — ты даже не представляешь, на что я способна! Где тут дамская комната?

Олег распахнул дверь в ванную и включил свет.

Катя разделась и зашла под душ. Выбрала гель, который ей понравился по запаху, и вымылась. Завернулась в большое пушистое полотенце — не одеваться же опять в одежду? — и вышла в комнату.

Она думала, что застанет его голым в постели, но Олег стоял у окна и смотрел на улицу. И джинсы, и рубашка, расстёгнутая наполовину, всё ещё были на нём. Катя залюбовалась его высокой спортивной фигурой, ощущая, как желание, разлитое по телу, концентрируется внизу живота и требует удовлетворения.

Он обернулся. В неярком свете торшера Катя не могла рассмотреть его глаз, но ощущала этот взгляд как прикосновение.

— Катюша, ты не обязана заниматься со мной сексом, даже если пришла в мой номер, — сказал он тихо и серьёзно. — Ты можешь спать на кровати, а я лягу на диване. Я не трону тебя, если ты передумала…

— Это какие-то американские штучки, да? Боишься обвинений в харассменте? — перебила она, отбрасывая полотенце в сторону. — Я собираюсь заняться с тобой сексом. Могу написать заявление, что делаю это по собственной воле.

Он разглядывал её обнажённое тело с такой жадностью, словно не мог насытиться. Потом сграбастал в объятия и уронил на кровать. Катя охнула, когда его горячие губы коснулись её груди. Голова закружилась, люстра на потолке дрогнула и поплыла вбок, как перрон при отправлении поезда. Катя зажмурилась. Последняя порция водки была лишней, но как же её заводило всё происходящее! Её опьянение, нагота, открытость для мужчины, которого она знала так мало, но к которому уже успела привязаться. И как умело он её ласкал! Нежней и искусней, чем кто-либо в её жизни.

Его губы и пальцы находили самые отзывчивые точки, и Катю выгибало от наслаждения. Она шумно дышала, вскрикивала и запускала пальцы в его волосы, чтобы притянуть к себе ещё ближе, ещё теснее. Её оргазм, неправдоподобно мощный, накрыл, будто ураган. В ушах шумело, сердце колотилось, а перед глазами плавали разноцветные круги. Она выравнивала дыхание, когда Олег снова прикоснулся к клитору.

— Не надо, — прошептала она в изнеможении, — я уже всё…

Она получила разрядку и ощущала лёгкий дискомфорт.

— Всё? Ты уверена? — спросил он и склонился над ней.

Он смотрел ей в глаза, ловил вздохи, а его пальцы продолжали поглаживать, массировать, проникать внутрь влажного разгорячённого тела. Катя ощутила вторую волну и вжалась лицом в шею Олега, чтобы заглушить крики. Она кончала и кончала, словно у неё сломался какой-то предохранительный механизм и теперь ей оставалось только отдаться на милость природы, которая сама решала, сколько длиться этому прекрасному и ужасающему оргазму. Когда спазмы утихли, Кате показалось, что её кости превратились в желе. Она лежала на смятых простынях, как беспомощный младенец, не в силах ни перевернуться, ни членораздельно говорить. Олег обнял её и устроил её голову на своём плече. Натянул на них обоих одеяло:

— Спи, моя хорошая.

— А ты? Как же ты? — пробормотала Катя, соскальзывая в сон.

— А я — лучше не бывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Утром Катя проснулась мгновенно, как по звонку будильника. Она села в кровати, не соображая, где находится. Во рту пересохло, в висках постукивали молоточки. Одеяло сползло с голой груди, Катя посмотрела на себя и всё вспомнила. Со счастливой улыбкой упала обратно в подушки, размышляя, какой сегодня день недели и куда исчез Олег.

— Благодарю вас, дальше я сам, — послышался его голос из прихожей.

Он вкатил в комнату тележку с завтраком. Запахло кофе и круассанами. Кроме этого, на тележке теснились кувшин с апельсиновым соком, тарелка с сыром и ветчиной и хрустальная вазочка с одинокой красной розой.

— Доброе утро, — Олег поцеловал Катю в губы. — Кофе?

Ей показалось, что она попала в рай. Несколько дней назад она и представить не могла, что вскоре проснётся рядом с мужчиной, который запал ей в душу, и будет наслаждаться его вниманием и заботой.

— Сока, сока, сока! — она потянулась к запотевшему кувшину.

Олег понимающе усмехнулся и налил полный стакан.

— Я вчера плохо себя вела? — спросила Катя после того, как осушила стакан.

— Очень, — ответил Олег, разрезая круассан и вставляя между половинками ломоть ветчины.

— Приставала к тебе?

— Ещё как!

— Требовала секса?