— После этого ты сделала вывод, что не стоит гнаться за модой? — спросил Олег.

— Нет, конечно! Я сделала вывод, что дорога ложка к обеду. Не надо ждать — надо идти и покупать! Завтра может быть поздно.

— Молодец, уважаю за стойкость. Итак, у нас пятьдесят на пятьдесят: двое антипотреблянтов и две жертвы моды. А что скажет Катя?

— Да мне нечего сказать. Олег вчера упомянул стиль нормкор — так вот, это моя позиция. Стиль в том, чтобы отказаться от стиля. Носить то, что удобно. Плевать на бренды. Никаких правил.

— «Ни-ка-ких пра-вил», — повторил Олег и записал фразу в блокнотик.

Катя поняла, что он начал работать.

— Помню, как ты летом носила босоножки с носками, — сказала Гелла. — Это оно — нормкор?

— Нет, я просто ноги натёрла.

— А тебе не стрёмно было?

— Нет.

— А мне было бы стрёмно.

— На меня всё равно никто не смотрит, — сказала Катя. — Чего стесняться? Люди заняты только собой, им неинтересно, какие на мне носки.

— Может, потому, что тебе самой никто не интересен? — спросил Илья.

— А на меня смотрят… — сказала Гелла.

— Потому что у тебя сиськи! Кто-нибудь собирается идти на обед?

После обеда Олег задал им новую задачу: описать чувства, которые появляются при ношении новой, красивой и удобной одежды. Не менее 50 предложений, начинающихся со слов «Я чувствую себя…». Они втроём пыхтели целый час, пока Олег разговаривал с кем-то на английском языке и ходил курить на балкон.

— Я устал, я же не копирайтер, — пожаловался Илья. — Лучше бы я занялся визуализацией или фотографией. Можно, я пойду в студию?

— Нет, сначала опиши свои чувства! — крикнул Олег из-за стеклянной перегородки, отделявшей его «кабинет» от общего пространства.

Гелла быстро и профессионально набирала текст в компьютере, а Катя чахла над листом бумаги, покусывая ручку. Иногда она ловила рассеянный взгляд Олега и в сотый раз размышляла о том, гей он или нет. Все детали его внешности и поведения указывали на горький очевидный факт, но она помнила его вчерашние слова: «Если бы я полюбил такую женщину, как ты…». Он произнёс их так легко и свободно, словно любовь к женщине была для него обычным делом. Как будто он уже любил.

— Катюшка, ты палишься, — шепнула Гелла.

— А? Ты о чём?

— Ты пожираешь глазами нашего нового директора.

— Да нет, тебе показалось, я просто задумалась.

— Ага.

Гелла углубилась в свою писанину, а Катя снова погрызла ручку. Потом наклонилась к Гелле и тихонько спросила:

— Как ты думаешь, он совсем не… Ну, бесполезно с ним…

Гелла поняла. Ответила серьёзно, без своего обычного стёба:

— Трудно сказать. Сначала я решила, что он гей, а потом заметила, как он смотрит на мою грудь. Поверь мне, я часто вижу такие взгляды и знаю, что они значат. Они значат: «Я бы вдул!». Но потом я пошутила про бойфренда — и он даже не стал отпираться. Короче, наш Олег — тёмная лошадка.

— В смысле?

— Скорее всего, и нашим и вашим. Так что у тебя есть шанс. Ты правда на него запала?

— Ну он мне нравится, — призналась Катя. — Больше, чем все остальные, кого я встречала после Андрея. Но мне не хочется выглядеть дурой, которая клеится к гею. Это так позорно…

— Боже, Катя! Ты носила босоножки с носками, что может быть позорнее? И не переживай, если мужик подаёт такие противоречивые сигналы — это его проблема, а не твоя.

Ещё пару дней они работали над описаниями одежды и ощущений. Кате понравилось формулировать свои мысли и анализировать желания. Она даже стала лучше понимать свои мотивы при покупке (или отказе от покупки) той или иной вещи. Раньше ей казалось, что она экономит ради ЭКО, а сейчас поняла, что запрещала себе радоваться жизни. Словно наказывала за что-то или исполняла строгую епитимью, наложенную судьбой.

Олег собирал распечатки и бумажки, написанные от руки, и зелёным маркером помечал фразы, перспективные для создания слогана. На свободной стене он повесил огромную пробковую доску и кнопками пришпиливал всё, что могло пригодиться в работе.

Постепенно доска заполнялась. Илья тоже туда прикреплял фотографии людей, городских пейзажей и милых котят.

— Котята-то тебе на что? — спросила Гелла.

— Вдохновляют.

Олег по интернету выбрал парней из модельного агентства и отправил Катю посмотреть на них:

— Привези человек пять из тех, что тебе понравятся. Только не выбирай самых красивых и сексуальных, заказчика интересует больше душа, чем тело. А ты, Илья, подготовь студию для фотопроб. Штаны у нас ещё остались?

Он порылся в чемодане и удовлетворённо кивнул.

— А каких выбирать? — спросила Катя.

Как координатор она часто занималась подобной работой и предпочитала услышать чёткие пожелания, а не «иди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».

— Ну не знаю я, — ответил Олег точно так же, как отвечал предыдущий креативный директор. — Нам нужно что-то такое, что цепляло бы, какая-то изюминка. Посмотри на них, пообщайся — может, почувствуешь кого-то на более тонком уровне.

— Душой?

— Да.

— Я не уверена, что у меня получится.

— А ты попробуй. И сделай несколько снимков на камеру, хочу посмотреть, как ты работаешь с визуалкой.

— Ты отбираешь мой хлеб! — прокомментировал Илья. — Это нечестно, у меня жена и две дочки. Я обещал свозить их в Норвегию.

— Не переживай, хлеба хватит на всех. Это вот с икрой проблемы…

— Но у меня нет камеры, — сказала Катя.

— Снимай на телефон.

Савва Аркадьевич разрешил Кате взять Тараса, чтобы съездить в агентство. Тарас рулил набычившись, как будто она в чём-то перед ним провинилась. На светофоре, когда он гипнотизировал взглядом красный свет, Катя спросила:

— Ну чего ты злишься?

— Ты уже несколько дней носишь эти джинсы.

— Мы все носим.

— Они тебе не идут.

— Почему?

— Они уродуют фигуру, делают её бесформенной. Ты в них бесполое существо. А ты ведь женщина, у тебя должна быть тонкая талия и широкие бёдра — и джинсы должны это подчёркивать, а не превращать тебя…

Он замолчал, а Катя подсказала:

— В человека? В товарища, коллегу, специалиста, просто в прохожего из толпы, который не посылает миру сексуальные сигналы?

— А что плохого в сигналах? Одинокая женщина должна одеваться сексуально!

— Чтобы возбуждать мужчин? Прекрати, Тарас! Мне удобно в этих джинсах и я буду их носить.

— Ну конечно! — взвился он. — Это вам геи-модельеры внушают такие мысли — нужно одеваться удобно, современно и ни в коем случае не сексуально! Они хотят изуродовать вас и превратить в вешалки без сисек и жопы! Они ненавидят женское тело и пытаются стереть различия между полами, навязать всем унисекс.

— У тебя какая-то нездоровая зацикленность на геях, — сказала Катя.

В агентстве она познакомилась с ребятами, которых отобрал Олег. Побеседовала с каждым: «У вас есть хобби?», «Вам нравится путешествовать?», «Вы часто ходите в кино?». Попыталась установить более близкий контакт. К сожалению, ей не удалось почувствовать их души. Она видела прекрасные тела (очень сексуальные), красивые одухотворённые лица, белые зубы, чистые волосы. Каждого она сняла на камеру мобильного телефона. Некоторые сразу принимали заученные позы, подавая себя в самом выигрышном ракурсе, но Катя попросила:

— Не надо. Я не фотограф и не дизайнер, просто хочу сделать несколько кадров по просьбе директора. Будьте самими собой.

Когда она вернулась в офис в сопровождении пятерых красавцев, рабочий день уже закончился. Савва Аркадьевич и сотрудники других отделов ушли домой, лишь креативщики работали в поте лица. Илья подготовил студию для фотопроб, Гелла развесила джинсы по размерам, а на большом столе высилась стопка из коробок с пиццами.

— Давайте перекусим, — предложил Олег. — Все, наверное, голодные.

Креативный отдел и приглашённые модели накинулись на пиццу. Тарас тоже присоединился. Пока все знакомились и обсуждали предстоящую съемку, Катя спросила Тараса: