— Я бросил десять лет назад, ты же знаешь.

— Ну мало ли… Сначала бросаешь, потом начинаешь, совершаешь одни и те же ошибки, наступаешь на старые грабли. Тебе это знакомо?

— Знакомо. Именно этот вопрос я собирался сегодня решить, — что-то в его тоне заставило Катю на него взглянуть. На широких скулах Олега гуляли желваки. — Куда тебя отвезти? Домой?

— А я не хочу домой. Поехали в клуб? — она просунула голову между передними сиденьями и спросила: — Катюша, ты давно была в ночном клубе? Ты вообще хоть как-то развлекаешься или сидишь дома с кошками?

— У меня нет кошек.

— Вот видишь, у тебя даже кошек нет! Уговори Олега поехать в клуб — потанцуем, выпьем текилы, сбросим напряжение.

— Я не напряжена.

— Ага, как же! — фыркнула Аня. — А то по тебе не заметно.

Олег покосился на них, но ничего не сказал. Аня протянула руку и знакомым жестом отвела прядь волос с лица Кати — Олег делал точно так же. Пронзительно нежно.

— Тебе надо расслабиться, милая…

— Да, — неожиданно согласилась Катя, — надо. Я сто лет не танцевала. Последний раз — на нашей свадьбе с Андреем…

Олег молча перестроился в левый ряд и на ближайшем перекрёстке развернулся.

В клубе так грохотала музыка, что закладывало уши. Стробоскопы били по глазам, а разговаривать можно было лишь прижимая губы к чужому уху.

— Олег! — заорала Аня. — Найди нам столик и закажи выпивку! А мы с Катей пойдём в дамскую комнату.

Она схватила Катю за руку и потащила сквозь толпу — мимо бара, мимо подиума с танцовщицами гоу-гоу, мимо столиков ВИП-зоны. Завела в просторный туалет с десятками кабинок. Музыка здесь не так гремела. Остановились у зеркала во всю стену. Аня вытащила из своей аккуратной причёски несколько шпилек и тряхнула головой — по плечам рассыпались смоляные локоны.

— Чего смотришь? — хохотнула Аня, поймав в зеркале восторженный взгляд Кати. — У Олега такие же кудряшки, только он по жизни бритый ходит. Сейчас хоть немного оброс.

Катя улыбнулась. Она не знала, что у Олега вьющиеся волосы. Внезапно ей представился кудрявый мальчуган — смуглый, кареглазый, смышлёный. Он заслонил другого малыша — светлого, ясного, тающего в горных далях… Катя сморгнула. У неё не будет детей ни от Олега, ни от Андрея. Плохие яйцеклетки. Пора смириться и завести кошку.

Аня достала из сумочки бордовую помаду и обвела губы. Расстегнула несколько пуговиц на блузке и обнажила грудь. Катя уставилась на полновесный третий размер.

— Нравится?

— Ну да… У тебя красивая грудь.

— А вообще я красивая?

— Очень, — созналась Катя.

Аня наклонилась к ней, обдав запахом вина, табака и крепких восточных духов.

— Ты когда-нибудь спала с женщиной? — отрывисто спросила она.

Кто-то из стоявших рядом девчонок покосился на них.

— Нет.

— А хотела бы?

— Нет.

— Ну хотя бы думала об этом? Признавайся! Я никому не скажу!

— Нет! Прости, я знаю, что ты предпочитаешь женщин, но я не такая. Мне нравятся мужчины.

— Такие брутальные мачо, с большими дрынами и яйцами, как у коня?

— Не обязательно, но… — Катя вздохнула. — В целом, да. С яйцами.

— Жаль, — сказала Аня. — Ладно, пойдём, Олег нас заждался.

— А почему жаль? — Катя выбежала за Аней на танцпол.

— А потому! Могла бы открыть новый для себя мир. Ты в курсе, что женщины могут заниматься любовью всю ночь напролёт, испытывая многократные оргазмы? Никаких проблем с эрекцией, никакого страха забеременеть, полное взаимопонимание в постели…

— Ты что, агитируешь меня перейти на розовую сторону? — засмеялась Катя. — Нет, я закоренелая натуралка, с женщинами я могу только дружить!

Олег махнул им из-за стола. Они плюхнулись на диван раскрасневшиеся и возбуждённые. Олег глянул на Катю, потом на сестру. Та пожала плечами, и выглядело это как признание в том, что атака не удалась. Катя обмахнула горящее лицо руками и спросила:

— А где текила? Тут так жарко…

В воскресенье Катя проснулась за полдень с гудящей головой. Она плохо помнила, как попала домой: воспоминания обрывались на том, как под утро они отвезли Аню в центр города, где та снимала квартиру. Потом — как они с Аней целовались прямо на улице (ничего серьёзного, просто на прощание!), а ночные гуляки свистели от восхищения, потом — провал — и вот уже Олег заносит её в лифт родного дома.

Катя огляделась: кровать с другой стороны была примята, словно Олег оставался на ночь. Пошатываясь, она встала и прошлёпала на кухню. На столе лежала записка: «Уехал по делам, увидимся завтра, люблю, целую!». Рядом на тарелке под бумажной салфеткой лежал тост с маслом и сыром. Катя села на стул и откусила тост. Аппетита не было. Разумней выпить чая из иван-чая и провести день в постели. Не стоило хлестать текилу и вестись на провокации хитрой Анны Буковской!

Катя улыбнулась, вспомнив сестру Олега. Весь вечер они зажигали на танцполе, как лучшие подруги. Потом вытащили из-за стола трезвого и серьёзного Олега и тоже заставили танцевать. Но он не танцевал, а прижимал к себе Катю и покрывал поцелуями её лицо и шею — с такой нежностью, словно прощался с ней навсегда.

— Катюша, я хотел тебе кое-что сказать.

— Говори громче!!!

— Я должен тебе сказать!

— Что?! Повтори! Ничего не слышно!

Налетела Аня и повисла на обоих.

— Давайте закажем ещё текилы!

Втроём им было на удивление хорошо. Катя вспомнила рассказ Олега о том, как он поссорился с сестрой в восемнадцать лет, и пристала к Ане с расспросами:

— А почему вы поссорились? Расскажи мне правду!

— Спроси у Олега.

— Я спрашивала! Он сказал, что вы разошлись во взглядах на некоторые вопросы.

— Так и было.

— Что за вопросы?

— Девушка, — нехотя ответила Аня. — Мы поссорились из-за девушки, а больше я тебе ничего не скажу. И не надо строить мне глазки!

К вечеру стало полегче. Катя убралась в квартире, сварила суп с фрикадельками. Вместо валяния на диване и просмотра сериалов она решила поломать голову над задачкой Виктора Короткова: как намекнуть в рекламе, что джинсы изготовлены фирмой «Бревис»? Как упомянуть марку, не называя её напрямую?

Она снова читала о Гиппократе и крутила в уме фразу «искусство долговечно, а жизнь коротка». Жизнь коротка… Катя нашла в интернете латинский словарь, посмотрела другие значения слова «бревис» — непродолжительный, кратковременный, преходящий. Как любовь, как страсть, как мода…

Раздался звонок из прихожей. Не посмотрев в глазок, Катя распахнула дверь: кто ещё мог прийти так поздно, кроме Олега? Но на пороге стоял Тарас.

— Пустишь? — он нагло протиснулся в прихожую.

— Я занята, уходи, — запоздало сказала Катя.

— Олежека ждёшь?

— Не твоё дело!

Он навалился на неё и прижал к стене:

— Не моё? Ах ты лживая извращенка! Когда я был нужен — Тарасик, отвези, Тарасик, привези, Тарасик, трахни меня, я так устала быть одна!

Он говорил мерзким высоким голосом, как клоун-трансвестит.

— Не было этого, — возразила Катя, отворачивая голову.

Он схватил её за подбородок и повернул к себе:

— Было! О да, сильней, ещё сильней! — он начал поддавать бёдрами, имитируя половой акт. — Глубже, Тарасик! У тебя такой красивый большой член!

— Отпусти меня или я заору.

— А у него какой член? Давай, расскажи мне про член своего драгоценного Олежека!

— Ты с ума сошёл! Тарас, ты делаешь мне больно, останутся синяки.

— Не увиливай! Какой у него член?!

Катя в изумлении на него уставилась:

— Ты серьёзно?

— Конечно, серьёзно! Ты думаешь, я припёрся сюда, чтобы шутки шутить? Ты думаешь, мне нечем заняться в воскресенье вечером? Я, между прочим, отменил встречу с детьми, чтобы напоить Савву и вытащить из него правду о тайне Буковских! Просидел все выходные на грёбаной даче! Так что отвечай на вопрос и не смей мне врать!