Мне впервые приснился дом. Тот настоящий дом, который остался так далеко и удаляется с каждым днем. Даже в мои первые месяцы жизни в Змиулане я не грустила по нему. Нет, порой мне не хватало маминой заботы или ласки, но мне никогда не хотелось вернуться. Я всегда считала, что с судьбой легче смириться, чем пытаться рвать на себе волосы зазря. Но в эту ночь мне приснился дом. И я задумалась, как часто воспоминания о нем тревожат других? Мы с Рэтом никогда не обсуждали жизнь до Змиулана, это считалось чем-то столь сокровенным и личным, что могло принадлежать нам одним. Но сейчас мне очень хотелось рассказать Драгоцию обо всем. Руку обожгла янтарина, в глубинах которой хранился осколок прошлого. Там был спокойный голос отца, мягкая улыбка матери и сад вечного лета. Интересно, что бы сказала мать, расскажи я ей все. Или отец? Отец, который тоже был Драгоцием и как никто мог понять меня.

Спать совсем расхотелось, и я подошла к окну. Еще была глубокая ночь, и звезды светили холодными волчьими глазами. Сыпал серый, липкий снег, смешивающийся на земле с пожухлой листвой. Мой садик превратился в спящее королевство, где все укрыто ветхим одеялом. Я накинула шерстяной плащ, обулась, открыла окно и забралась на подоконник. Там на озере мне пришла интересная мысль, и чем дольше я ее обдумывала, тем больше верила.

Если та тварь была такой явной и все сразу определяли ее, то раньше у нее была другая личина. И эта личина прекрасно знала мою жизнь, жизнь Рэта и всего замка. Поэтому она смогла проникнуть сюда и дойти до Главной башни незамеченной. А значит, где-то здесь была открыта для нее дверь. Интересно, что делают с зеркалами пропавших учеников? Куда их складируют из комнат… Или они так и остаются ждать новых хозяев.

Я расправила крылья и выпорхнула наружу, спустившись на промерзшую землю. Под ногами хрустнул снежный наст. Мне уже было не страшно гулять ночью по замку, и слепые глазницы окон не вселяли приступ паранойи. Сталь закаляется в огне постепенно, сначала она мягкая и послушная, а потом нет ничего тверже, так и с людьми, говорил когда-то мой отец почти забытым голосом. Пожалуй, моя сталь слишком долго была раскаленной.

Я прошла в Звездную башню, где размещались покои младших учеников и всегда было шумно. Сейчас все спали, и только пара канделябров несла молчаливый караул. Я знала, что искала. Грейс как-то поделилась, где жила Гелла и даже рассказала, что в ночь проникновения доплера почувствовала странный всплеск. Но он был слишком короткий для поднятия тревоги и слишком резкий для игнорирования. Тогда все это казалась нам лишь забавной шуткой.

Нужная дверь встретила меня звенящей тишиной. Если за ней когда-то и пряталось чудовище, то сейчас оно заснуло. Надо было открыть замок. Всего-то смоделировать для него иную ветвь будущего… если бы мы могли изменять будущее не только вещей. Я приложила браслет к скважине, представиляя, как поворачиваю ключ. Дверь открылась, попуская в черную утробу комнаты.

С острия стрелы слетел маленький шарик, дающий тусклый, сероватый цвет. Здесь пахло запустением и плесенью. Комната тонула в неясных очертаниях и полутонах. Из темноты выплывали силуэты предметов: стул, кровать, комод. Они появлялись и исчезали вновь. Все вещи были убраны, как и зола из камина. Больше тут никого не ждут.

Как бы ты встретила меня, Гелла, увидь здесь? Пойми, что я ступаю по твоему полу, вожу рукой по спинке кровати, вижу тот же лес из окна, что и ты когда-то… Жаль, что нельзя прокричать об этом, глядя тебе в глаза. Мара, как бы хотелось этого.

Зеркала тут не было. Я проглотила ругательство, озираясь по сторонам. Неужели, все усилия впустую? Стоило еще раз все осмотреть и точно убедиться… за дверью послышались шаги. Мара, кто-то замер и стал ковыряться в замке. Каждый звук эхом отдавался мне в уши, словно раскаленное железо заливали под череп. Оставался лишь один путь — окно. Я подбежала и стала дергать ставни. Но они были плотно закрыты, и сверху летели лишь клочья пыли. Нет. Можно отмотать им время… Замок жалобно взвизгнул, словно его резали ножом. Мне хватило мозгов потушить свой белый шарик, и вся комната потонула в липком мраке.

Я, сшибая коленки, заползла под кровать. Забилась в самый пыльный угол, где почти не было воздуха. Отсюда виднелась полоска пола, а всю остальное закрывал край покрывала. Сердце било где-то в горле. Жахова пасть, быстрее бы он взломал этот замок…

Комнату разрезала полоска тусклого света. Заскрипели доски, а потом снова все утонуло во мраке. Я так напряглась, что различала малейшие отзвуки. Даже услышала вечный ход часов, составляющих сердце Змиулана.

— Ну и где она? — этот насмешливый голос был мне знаком до хрипа. Чтобы тебя жах покусал, Феликс.

— Прячется, — вторил ему тоненький писк. — Но я точно видела, как Вельга прошла сюда. Она может напасть на нас?

Я не узнала голос, но распознала в нем знакомые тягучие нотки, принадлежавшие Маришки. Вот только говорила не Резникова, а кто-то, пытавшийся повторять за ней.

— Вот и проверим… ищи давай.

— Я? Но я не… конечно, сейчас, — писк прервался и снова раздался шорох шагов.

Вот бестия, пускай только найдет меня и я, действительно, вцеплюсь ей в волосы. Клянусь, стрелой, что вырву хотя бы пару клоков, пока Феликс не оттащит. Мои ногти вжались в подушечки.

— Свет вызови, милая. Кто же ищет черного треугла в черной комнате, — через минуту этой маре удалось призвать слабый огонек.

Послышался стук шкафов и шелест парчи (она ищет меня за занавесками?). Я вздрогнула, когда кровать прогнулась. Мою спину почти коснулись пружины матраца. Видимо, это Феликс решил прилечь.

— Ее нигде нет, — проскулила девчонка, — может, тебе попытаться?

— Пошла прочь, — отрывисто бросил Драгоций, — ты будешь наказана за то, что отвлекла меня от дежурства. И за свои глупые фантазии.

— Но… Я, правда, ее видела. Ты не веришь?

— Вон пошла, и завтра весь день будешь отскребать жир на кухне.

О-о-о, с каким удовольствием я измажу в топленном масле все тарелки, до которых дотянусь… Если сама не встану рядом с этой дурой, конечно. Дверь хлопнула, а Феликс так и остался лежать надо мной. Мара, давай, тоже проваливай.

— Теперь мы можем поговорить серьезно, — его голос потонул в тишине, — или ты еще не надышалась пылью, Вельга.

Меня вдавило в пол. Он не мог знать, где я прячусь, но точно знал, что я здесь. Если молчать, то он может и не найти — а оставлять свой пост дольше необходимого нельзя. Если время будет на моей стороне, то все обойдется.

— Мне следует вытащить тебя за холку? Ну что же, — его ноги встали на пол, — давай поиграем. Вышла мара на дорогу…

Съела руку, съела ногу. И меня сейчас сожрет, если под кровать зайдет. Феликс методично выворачивал всю комнату, пока не остановился напротив меня. Я видела, как его ноги согнулись, а покрывало отлетело в сторону. Мои пальцы до онемения сжали стрелу — можно успеть засадить пару эферов. В глаза до слепоты ударил свет. Это был яркий, ослепляющий огонек.

— Вельга Драгоций, задыхающаяся в пыли и дрожащая передо мной, как мило.

За белыми бликами я рассмотрела склонившегося Феликса. Этот гаденыш специально светил так, чтобы доставить максимальный дискомфорт.

— Вылезай, — как собаке скомандовал он и поднялся. Пришлось выползти. Голова закружилась, и я ухватилась за ножку кровати. Вся моя одежда, волосы, лицо — все облепилось пылью и паутиной.

— Что ты здесь делала? Что искала?

Я люто посмотрела на Драгоция и злобно хмыкнула. А если позвать Рэта… Нет, не стоит впутывать в неприятности еще и его.

— Лучше тебе ответить на мои вопросы, нежели Рока. Смекаешь, пташка?

— Допустим, — глухо отозвалась я, — допустим, все так и сделаю. Мы договоримся тогда?

— А вот это уже зависит от твоих ответов, — он гаденько усмехнулся, — пока скорее тебя ждет незабываемая новь в подземелье.

Время, Феликс, конечно, паршивец, но мозги у него есть. Если дам понять, что могу быть полезна, то он не станет сдавать.