По этой же причине, братья Гахён имеют французские имена.
====== Глава 4. Чай. ======
Гахён лежала наверху двухэтажной кровати, и расположившейся внизу Минджи был виден только её лоб, густые бровки и большие глаза, но это нисколько не мешало ей увлечённо говорить, размахивая руками:
— …вообще, мадам Юбин классная, только иногда ехидная, но это даже забавно, — Ким хихикнула.
Ли старалась внимательно слушать её и не давать дурацким мыслям о войне лезть в голову. Девочка боялась, что из глубин разума в очередной раз вынырнут болезненные воспоминания. Едва она чувствовала их холодные длинные костлявые пальцы, пытающиеся схватить и утянуть за собой в пучину страха и отчаяния, как резко трясла головой и начинала пристальнее смотреть на Джию, пытаясь забыться в её словах.
— Кто ещё там будет?.. — спросила девушка саму себя. — А! Точно! Бора! Она моя соседка, кстати. Живёт в доме выше по улице. У неё большой участок, на котором она выращивает овощи и всякое такое, а потом продаёт в город. Но зимой, когда тут ещё стояли войска, на её огород попало много снарядов, и земля стала практически непригодной для посевов. Хотя сейчас Суа вроде как что-то сеет, но я точно не знаю.
Минджи хихикнула:
— Бора такая шумная, ты бы знала. Она весёлая и правда хорошая — всегда придёт на помощь, если её попросят, и хорошо чувствует, когда человеку плохо. Это не сразу видно из-за её энергичности, но так на самом деле и есть. Я думаю, она тебе понравится.
Ким подмигнула Гахён и рассмеялась. Та всё лежала нахмурившись и ведя незримую борьбу с самой собой.
— А ещё там должна быть полковница Хандон. Они тесно общаются с мадам Юбин. Их постоянно видят вместе, но сами они ничего не говорят по этому поводу. Да их и не спрашивают-то особо. У нас в деревне народ понимающий и не лезет в чужие дела, когда того не просят.
Она задумалась, но затем продолжила:
— Я практически ничего не знаю о Хандон. Да, она каждый раз сидит с нами, но почти ничего не говорит — только иногда улыбается с наших шуток и историй. Редко рассказывает что-то сама. Но как я поняла, Хандон очень спокойная… точнее как… уравновешенная, скорее. Ой, а ещё, говорила или нет, не помню, но она на войне потеряла левую руку и ногу, и у неё вместо них стоят теперь протезы. Постарайся не смотреть на них подолгу — это может смутить её, ладно?
Всё такая же хмурая Гахён кивнула.
Оставшееся до выхода время пролетело незаметно. Сборы затянулись, и девушки стали опаздывать, выйдя из дома, когда настенные часы уже пробили восемь вечера.
Дом мадам Юбин стоял в северном конце деревни, недалеко от трамвайной станции и замка рода Хань. Это была двухэтажная каменная усадьба с огороженным садом, полным чудом уцелевших фруктовых деревьев, которые только начинали цвести. В надвигавшихся сумерках ещё можно было различить то, что стены были красноватого цвета. В окнах горел свет, и по мере приближения всё отчётливее слышались голоса.
Джию постучала в дверь. Почти сразу её открыли.
— О! Минджи, мы как раз тебя только и ждём, — староста посмотрела ей за спину, туда, где стояла Гахён, — проходите.
Они зашли. К Ким тут же с громкими криками подскочила невысокая девушка в безразмерном джинсовом комбинезоне поверх такой же безразмерной льняной рубахи и принялась обнимать её.
— Суа, ты что, уже хряпнула? — растерянно спросила Джию.
— Чуть-чуть, — ответила она и рассмеялась.
— Ким Бора, вечер ещё даже не начался, а ты уже? — пожурила её подруга, высвобождаясь из объятий.
— Во-первых, я всегда! — начала Бора. — Во-вторых, у меня был тяжёлый день! Я всё копалась в этом мехе. У него там с движком большие проблемы — топливо в миг куда-то уходит, а так быть не должно. Я пыталась понять, что не так. Ой, а ты Гахён, да?
Она неожиданно перескочила с темы на тему и посмотрела на девочку. Та кивнула.
— Привет! Я — Суа! Будем друзьями?
Она рассмеялась. Ли растерялась.
— Бора, не пугай ребёнка, — неожиданно вступилась за неё мадам Юбин. — Лучше помоги мне посуду перенести в беседку.
Староста хлопотала над столом, раскладывая угощения по тарелкам.
— Давай я помогу? — Тихий мягкий голос.
— Сиди, — нарочито строго ответила Дами.
Только сейчас Гахён заметила сидящую в кресле женщину в потёртом тёмно-синем мундире без погон. У неё были светлые, доходящие до плеч волосы, узкие глаза и красивый нос. Военная форма сидела на ней идеально, но даже так было видно, насколько женщина была худой. Её левую руку прикрывала белая перчатка. Обута была в высокие сапоги.
— Отдыхай, Дони, — Юбин понизила голос. — Можешь пока свет сходить включить в беседке, если хочешь.
Хандон встала, послышался короткий щелчок и лязг металла. Стрельнув глазами, она, прихрамывая, вышла во двор.
Гахён немного боялась женщину по непонятной даже ей самой причине. Она пообещала себе смотреть на солдатку как можно меньше.
— Что-то вы припозднились, — сказала Дами, продолжая раскладывать фрукты на тарелку, — даже Суа не опоздала.
— Что значит «даже Суа»?
Бора возмутилась и собиралась было вскинуть руки, но вовремя вспомнила, что держит несколько чашек, поэтому лишь цокнула и закатила глаза.
Минджи хихикнула:
— Да мы что-то время проглядели. Ой, давайте я тоже помогу? Гахён, ты пока можешь пойти в беседку.
— Нет, — неожиданно для всех ответила девочка.
Все уставились на неё, и она смутилась, но постаралась взять себя в руки:
— Я тоже хочу помочь.
Ли подошла к столу и взяла две тарелки.
Вскоре в беседке уже было всё готово, и гости расселись.
— Ну, Джию, рассказывай, что там нового в городе? — спросила староста, кусая пряник и запивая его чаем.
— Да так, — начала девушка, — магазины почти все ещё закрыты, дороги побиты, дома погорели наполовину. Пригнали пленных гертонцев на работы — дороги заделывать и прочее. И вот как бы людей много, а особо ничего не продвигается. Мост через Ла Тьен так и не починили, плитка везде поломана, дай бог свет хоть есть.
— А что там твоя типография?
— Ой, вы знаете, живёт. Там станки во время оккупации чудом уцелели. Сейчас газеты выпускают, скоро книгу со сказками должны издать цветную — я иллюстрации для неё делаю.
— Кто-то ещё читает газеты? — скептически спросила Суа. — Радио же есть? Кстати, мадам Юбин, радио!
Та кивнула, и Бора потянулась к небольшому приёмнику, стоящему на бортике беседки. Она что-то покрутила там, и из динамика стала доноситься лёгкая непринуждённая музыка.
— Другое дело, — довольно протянула девушка.
— Ой, да, Шиён ещё говорила, — у неё старший брат какой-то мелкий чиновник, — что вроде как собираются жителям пострадавших регионов кредиты выдавать на льготных условиях, чтобы производство восстанавливать.
— Знаем мы эти их льготные условия, проходили уже пять лет назад, когда засуха была. Я тогда ещё только участок в наследство получила, ничего не знала, а тут — бах, и засуха, всё помёрло. Я по дурости кредит взяла этот. Мне дали что? Два мешка удобрений, мешок семян и плуг. А возвращать я что должна была? Пятьсот франков! Нет, ну это нормально?!
Суа говорила громко, лицо её покраснело. Все засмеялись. Она тоже.
— В министерствах там этих сидят одни муд…
— Бора! — пожурила её Минджи. — Тут же дети!
— И что? Пусть знает, что в министерствах сидят одни муд…
И, не договорив, она рассмеялась.
Гахён не заметила, как подхватила общую волну веселья. Кружка чая в её руках приятно пахла травами и грела ладони своим теплом. Девочка глубже вдохнула и сделала глоток.
Ночь уже вступила в свои права, и было темно — лишь беседка освещена висящей на потолке желтоватой лампочкой. Вокруг неё летала пара сонных насекомых — апрель, они только начали вылезать из своих норок. Сад вокруг благоухал, нежный аромат первых цветов смешивался с густым запахом древесины, из которой была сколочена беседка, создавая тот неповторимый дух уютной весенней ночи в кругу близких. Гахён почувствовала, как её тело обмякает, и внутри разливается тепло.
