На улице осенний ветер забирается под плащ. Небо налилось свинцом, на асфальте лужи в пиках волн. Редкие маги торопятся скрыться в зданиях. Следуя их примеру, добираюсь до администрации пропахшими лежалой бумагой лабиринтами научного корпуса. Коридоры многолюдны. Распахнуты двери; ярко, до белых солнц в золотистом паркете, горит свет. Игнорируя вопросы и стряхивая прикосновения, ввинчиваюсь в толпу возле зала собраний. Слушаю, складываю обрывки разговоров: Совет еще заседает. Можно выдохнуть.

Прислониться к колонне. Боль в мышцах отступает, сменившись онемением. Отстраненно разглядываю людей и пролистываю сообщения Олафа. Патрули на позициях, парк и барьер под наблюдением. Вон мелькает взъерошенный подросток с ворохом папок под мышкой – Рики Беата, правая рука правой руки Гофолии. Проталкивается к двери и исчезает внутри под неразборчивый ропот. Значит, начальник мальчишки Максимилиан Одви здесь. Смуглянка отписался: новым капитаном охотников выберут либо Риддла Мелька, либо Пастрами Ши. Нахожу черную макушку Риддла. Парень оборачивается, высматривая кого-то. Вьющаяся челка скрывает тенью неподвижные глаза с целлофановым блеском. Порывшись в заметках телефона, перечитываю досье мага с комментариями Сойта Роэна. Информации прискорбно мало. Скидываю помощникам с просьбой принять к сведению и дополнить.

Файл Пастрами тянется внушительным списком успешных миссий, два года почти без отдыха. Закрываю: когда охотник берет на себя слишком много, срыв не за горами. Адамон это понимает и скорее назначит психолога, чем повышение.

– Даниель, – рядом останавливается Валентин. Глядя перед собой, растирает след от очков на тонком носу. Лабораторный халат грязнее обычного, подбородок серебрится щетиной. – Понимаю, у тебя сегодня напряженный день, но, быть может, заглянешь вечером выпить чая со стариком? Буду весьма рад компании.

– Только если накормите, – вежливо улыбаюсь. Желудок тянет от голода, но возможность пообедать я проспал: ручка на двери зала собраний неуверенно опускается вниз. Замирает, колеблясь. Стихают разговоры. Профессор Рябинский кивает и отходит:

– Удачи.

В щель холодного света протискивается Максимилиан Одви. Худой и нескладный, серый от кончиков волос до носков поношеных ботинок – сухая ветка на дереве власти Университета. Поднявшись на цыпочки, зовет шершавым голосом:

– Капитаны блоков! Подойдите ко мне!

Проскальзываю вперед и забираю сложенный втрое и запечатанный сигилом листок с приказом. Едва не сталкиваюсь с Риддлом. Вблизи он ниже на голову. Бледное лицо нечитаемо и будто спокойно, только взгляд нездешний, сумрачный.

– Я буду представлять интересы пятого блока, – говорит Максу. – До официального назначения нового капитана.

– Заместителя капитана, – мужчина кривит бесцветные губы, но бумагу дает. – Не спешите хоронить предшественника, молодой человек.

Сдерживаю смешок. Пропускаю Кострома и главу ученых Йонера Трондта. Старики почти жмутся к друг другу, одновременно протягивая руки, чтобы получить распоряжения Совета.

– Даниель, передайте, пожалуйста, – капитан медиков не пытается пробраться сквозь заслон любопытных. Поморщившись, щелчком пальцев привлекает внимание Максимилиана. – Даниелю. Побыстрее.

– Не разворачивать, – принимаю неожиданно увесистый пакет. Закатываю глаза, но не комментирую.

– От вас хотят многого.

Гийот молча сует документы под мышку и направляется к лестнице. Тороплюсь последовать в тесноту и ясный запах трав – характерный для практикующих целебные чары, только гуще и плотнее. Будто зрение и слух подводят, и вокруг должны простираться зеленые леса. Я на секунду представляю: вместо полированного камня, весеннюю траву под ногами; сменившие стены, километры деревьев и ветров, обязательно далекие горы в вечерней дымке. Россыпь первых звезд на синеющем небосводе.

– Вы меня нюхаете? – преодолев пролет, целитель оглядывается. Осматривает с цепким интересом. – Давно это с вами?

От неожиданности коротко смеюсь и запускаю пальцы в волосы:

– Прости…те?…

– Большинство магов не обращает внимания на запахи. Мне приходится ежедневно натаскивать подчиненных в использовании всех органов чувств при работе с силой. Как вы к этому пришли? Узнали от целителей? – Гийот ждет, пока я поднимусь, и устремляется дальше. Считая ступеньки, медлю с ответом – сказать правду или пойти по легкому пути – соврав? Мы едва знакомы – на людях, и сейчас нужно держаться отстраненно. Но он мой друг, и…

– Мой друг был магом огня, – прячу руки в карманах плаща. – Он часто упоминал те или иные запахи… на заданиях, при встречах с волшебными существами… другими магами. Тварями. Во время колдовства. Ритуалов, – мужчина чуть заметно хмурится. – Висия говорил, каждый маг имеет уникальный запах, соответствующий первому выбросу силы и дополненный следами регулярно применяемых заклинаний.

– Наследникам пламени свойственна подобная чувствительность, – голос целителя становится тише и глубже. – Я считаю, именно огненная стихия опирается на животные инстинкты, и чем выше процент – тем сильнее.

– У меня четыре, – мужчина хмыкает. – Потребовалось много тренировок. Зато теперь я больше замечаю.

– Например? – Гийот останавливается у ведущего к лазарету перехода. За его спиной дребезжит под ливнем стеклянный коридор. Кажется, окна вот-вот лопнут, брызнут на шахматный пол осколками и потоками воды. Проходящие люди ускоряют шаг. Лишь один замер с сигаретой у приоткрытой форточки. Прищурившись, пытаюсь узнать по худощавой фигуре и сутулым плечам, колечкам пирсинга в ухе и модной стрижке с выбритыми висками – кто? Незнакомые демоны скалятся с предплечья, черная одежда напоминает… нет, не охотник. Новенький? Один, без присмотра?

– Оставьте, – проследив за моим взглядом, советут Гийот. – Вам сейчас хватит проблем. Вы не ответили на вопрос.

– Прошлый год вы пахли лекарствами сильней, чем обычно, – парень тушит окурок о раму и высовывает руки по локти в дождь. Я встряхиваю головой, чтобы вернуться к разговору, но продолжаю рассматривать коротко остриженный затылок и перехваченные ремнями тонкие запястья. – И… весной медикаменты почти выветрились, появился алкоголь, – что в его позе беспокоит меня? Где я уже видел… – Примерно месяц. Потом вы стали брать на работу дочь, – сейчас Гийот Кайруан напоминает каменное изваяние. Я убираю за ухо выбившуюся прядь:

– Надеюсь, я вас не обидел, – это случилось до нашей дружбы, и Гийот никогда не говорит о смерти жены.

– Скорее, удивили, – вытянутое, жесткое лицо непроницаемо.

– Соболезную вашей потере, – говорю, чтобы заполнить паузу между раскатам грома.

– Взаимно, – Гийот оглядывается. Вдруг спрашивает:

– Чем пах Висия? – морщусь: спазм в шее усиливается, обрастая иголками боли. Висия…

– Дождем, – улыбка получается кривой. Киваю на открытое окно. – Как сейчас. Вы сами наверняка знаете.

– Знаю, – целитель устало выдыхает и оглядывается на парня. – Поэтому понимаю, чем вас зацепил этот молодой человек. У него такой же запах. Стискиваю кулаки: по позвоночнику взбирается дрожь.

– Маг огня? Каким образ…

– Нет, – Гийот отступает уходить. – Пустой. Перенес стычку с тварью. Видимо, ее след. Мне предстоит разобраться. Не берите в голову. Займитесь делами. До свидания.

Я наблюдаю, как он жестом привлекает внимание незнакомца и указывает направление. Мазнув по мне взглядом, парень неспешно следует за врачом. Раздраженно вибрирует телефон серией смс.

– Дела, – взламываю печать на приказе. Пальцы сжимаются, комкая списки имен.

Люди, которые отправились в Отрезок.

И те, кому предстоит.

Взять досье на каждого в администрации, проверить актуальность информации. Срочно. Выделить слабые места – перечитываю дважды, глаз режет нехарактерная, прямая формулировка. Первая на моей памяти. Я ощущаю тяжесть в груди: дело дрянь, раз Максимилиан не выбирает слова. Деревянно переставляю ноги, сворачивая к отделу кадров. Здесь воздух суше, а свет холодней и подрагивает. Морщусь, тру висок: мигрень возвращается. В последний момент избегаю столкновения с нагруженной папками женщиной из бухгалтерии.