Я зажмуриваюсь и массирую виски. На словах все выходит просто. Слишком просто.

Я что-то упускаю. Выдыхаю:

– Слишком мощная, – сказал мне Гийот, – Зарин Аваддон чересчур сильна.

– Это же хорошо? – непонимающе хмурится профессор, продолжая сравнивать сигилы.

– Да. Нет… Не знаю, – ставлю локти на стол, уперевшись подбородком в перекрещенные руки. Как же я устал. – Проверь еще кусок с расширением, я немного сомневаюсь.

– Уже. Все верно. Переход не совсем элегантный, ты перемудрил с количеством огненных элементов, но работать будет.

– Ладно, – у меня не осталось сил на волнение перед. Я готовился слишком долго.

Валентин подвигает ко мне стакан остывшего латте.

– Пей свой кофе. Тебе нужна ясная голова.

Выдавливаю улыбку:

– От меня уже ничего не зависит.

***

Тренировка идет полным ходом, когда я появляюсь в зале. Сегодня здесь только искатели: Олаф, Смуглянка и любопытствующие столпились под высокими окнами, через которые внутрь проникает слепящее осеннее солнце, разрисовывая деревянный пол клеткой. Под потолком, в ярких лучах, висит отчаянно скрипящий зеленый диван, а дюжина волшебников внизу пытаются его отлевитировать на балкон. Диван трясется, грозясь развалиться и засыпать магов обломками. Прячу понимающую улыбку. Командная магия – сложная штука.

– Эрлах! – Чересчур громко восклицает Смуглянка, и диван пикирует вниз, с диким треском останавливаясь в считанных сантиметрах от пола. Судя по растерянным лицам новичков – благодаря вмешательству извне. И точно, Олаф застыл со сведенными бровями и сжатыми кулаками. Хмыкаю:

– Которая это попытка?

Смуглянка улыбается:

– Восьмая. Но они близки.

– Не сомневаюсь, – еще полдня провозятся. Прячу руки в карманы, перекатываясь с носка на пятку. Выдыхаю: ладно, тревога во мне давно ищет выход. Ждать новостей невыносимо. В голове мечутся мысли, вопросы без ответов. У ребят получилось попасть в архив, пройдя многослойные защитные барьеры? Добраться до твари в Заповеднике? Активировать знак, убить Плутона и всех узников Университета?… Если да, неужели еще никто не заметил? Почему не подняли тревогу?…

Черт, мне нужно отвлечься. Я знаю способ. Выдыхаю:

– Потом закончат. Сейчас – один на один. С каждым, – Смуглянка тут же свистит, привлекая внимание. Бегло обьясняет подошедшим: спарринг до пяти минут или стопа, никаких взрывов и сломов реальности, иначе барьер тренировочного корпуса ответит мощным ударом, никакой темной магии – по той же причине.

– Остальное можно? – С кривой усмешкой тянет самый высокий парень в группе. – И что будет, если я выиграю у капитана?

Присматриваюсь. Блондин в обтягивающей крепкие мышцы футболке. Патрик Доу – вспоминаю имя. Что ж, Патрик, ты первый.

– Вот сейчас попробуешь и узнаешь, – приглашающим жестом указываю на очерченную сигилами зону для магических боев. Патрик немного бледнеет, но не теряет гонору: заняв свое место, долго кланяется немногочисленной публике. Я ощущаю медный привкус во рту и как сжимается внизу живота. Правильно выбрал: проиграть такому я себе не позволю. Перебираю наощупь, по шрифту Брайля на корешках, картонки с чарами в кармане, в поисках… да, вот она.

Карточка перекочевывает в рукав.

– Запомнил правила? – Патрик хмыкает, кивает.

Я облизываю губы, я возвращаюсь в затертое до дыр воспоминание, где Висия хохочет, давится пивом, что-то пытается сказать – прямо здесь, на том злополучном зеленом диване. Мы отдыхали после тренировки. Мы были молоды и еще беспечны. Самоуверенны, как этот пацан. Только жизнь показала:

– Бои редко идут по правилам, – ускользнув от мощного, но неповоротливого проклятья, огрызнувшись своим, смявшим пол в гармошку, выставляю кулак с зажатыми чарами и представляю лицо главного мучителя Висии, Рамона Хайме. Ненависть на контрасте со счастьем моментально вскипает в крови, и темная магия с протяжным воем заполняет зону спарринга. Патрик хватается за голову, крича падает на колени. Между пальцев сочится кровь, брызжет из глаз и носа. Парень утыкается лицом в землю, колотит ладонью: с него достаточно. Я выставляю блок на пути ударной волны от защитного купола и жду еще несколько секунд прежде, чем отзывать морок. Теперь слышен его вопль:

– …АТИТ!… Хватит!

Олаф помогает парню подняться и отойти к дивану, а я роняю:

– Следущий.

Новички идут на спарринг как на смерть. Но остальных ждет лишь рукопашная: я уклоняюсь от боевых заклятий и без единого колдовства подбираюсь на расстояние удара, а там – секундное дело. Дольше разбирать ошибки с каждым потерпевшим. Кроме Патрика, его уводят в лазарет. Представляю, что скажет мне Гийот.

Мы заканчиваем только к вечеру, когда солнце садится, а новички уже едва стоят на ногах, но сигилы и движения отработаны до приемлемой четкости. Все попадают в команды к опытным магам и получают первые миссии. Распределяем здесь же, наскоро: сказываются усталость и голод, а меня последние полчаса подгоняют в спину пристальный взгляд замершего у дверей Нааса и неодобрительный – Олафа. Знаю, с парнем я переборщил. Само вышло. Все чертов Хайме, разливающееся по груди и животу жжение – вопреки бесполезным таблеткам, – и неизвестность, неизвестность! Что там с Плутоном?! Почему до сих пор не звучит боевая тревога? Какого черта у Нааса виноватый вид?!

– Рассказывай, – бросаю, проходя мимо. Выждав прилично времени, парень догоняет и идет рядом. Молчит.

Плохой знак.

Вокруг нас плещется темнота. Редкие рыжие фонари размечают путь между зданий. Тихо, только шумят деревья и под ногами шуршат палые листья. Растираю ноющее плечо: старый перелом напоминает о себе. Будет дождь.

Когда мы отходим от учебных построек, Наас, наконец, сдавленно говорит:

– Плутон предложила Зарин клятву крови и верности.

У меня замирает сердце. Твою мать.

– Она согласилась, – ну еще бы! Дура!

– Какого… – остановившись, запускаю пальцы в волосы, зажмуриваюсь. Встряхиваю головой. Мысли путаются. Пытаюсь сформулировать:

– Она… барьер камеры…

– Теперь тянет энергию из Зарин тоже, да, – осторожно говорит парень. Конечно, клятвой они связали души! А барьер работает на силе твари, ослабляя создание, которое горит куда ярче девчонки! Защитные чары выпьют Зарин за считанные дни!

– Нужно разорвать связь, иначе Зарин умрет, – Наас бледен, на щеках ярко проступили веснушки, а обычно теплые ореховые глаза потемнели. Наполовину расплетенная коса лежит на плече – пряди ржавые, как у меня. Мы чертовски похожи с этим огненным мальчишкой. Я вижу в нем больше, чем в других. Боли, страха, вины. Злиться не получается, хотя… – Это я виноват, не подумал про клятву. Надо было предупредить Зарин.

– Да. Надо было, – с трудом разлепляю губы. А теперь нужно разорвать связь. Барьер запирает тварь через дух ее создателя – Советника Тлалока, что похоронен на маленьком кладбище в парке Университета. – Мы должны вскрыть могилу Тлалока и изгнать дух, освободить тварь. Убить ее Зарин больше не сможет: тогда сама умрет.

Плутон нас переиграла.

– Прости, я все испортил, – кривится Наас. Качаю головой, сжимаю его плечо:

– Нет, я тоже должен был… – чертов Гийот как в воду глядел! Слишком сильная – вот, в чем дело! Тварь не устояла перед таким лакомым кусочком. Зарин станет ее кормом до конца своей жизни.

– Эрлах?

– Задумался. Да, изгнать духа нужно сегодня. Я все подготовлю. Встретимся в полночь на кладбище. Позови Мару и Эдварда, пусть возьмут необходимое. Эд сначала откажется: пообещай ему прах Советника. Его заберу я, но потом отдам часть.

– Да! Да, конечно! Спасибо тебе! – Мышцы под моей ладонью расслабляются. Наас блекло улыбается.

– Это огонь в ней манит тебя, не она сама, – я обязан напомнить. Наследников пламени тянет друг другу, и это притяжение легко спутать с влюбленностью.

И наоборот.

Парень беспечно передергивает плечами:

– Да, я знаю. Не волнуйся.

– Хорошо, – отступаю. – Иди.