Чертов ком встал в горле и не давал говорить. Брендон осмотрелся и заметил другие фотографии. Я поспешила закидать их обратно в коробку, встала с пола. Но Торн, кажется, уже увидел достаточно. На его лице теперь разлилось понимающее сочувствие, и мне даже не хотелось заехать по его нахальный физиономии. Оказывается, он может быть милым. Особенно, когда не орёт и не обвиняет меня во всех смертных грехах.

- Что ты здесь делаешь, Брендон? - спросила я, наконец проглотив злосчастный ком.

- Мне позвонили и сказали, что ты отказалась от услуги.

- Разве это повод мчаться ко мне и требовать объяснений?

- Твое ослиное упрямство, Алексис, это повод, да. Какого дьявола ты отказалась от распаковки вещей?

Я бы могла обрисовать причину, конечно. Но ведь это Брендон Торн. Разве он может понять что-то? Этот человек в состоянии только отдавать приказы, поливать грязью, ставить перед фактом и выглядеть одновременно привлекательно и омерзительно, как сам дьявол. Поэтому я лишь проговорила устало:

- Я просто отпустила их. Не понимаю, что ты прицепился и зачем приехал?

- Ну, хотя бы для того, чтобы ты закрыла дверь. Это тебе не имение Куперов, где территория огорожена, а в район не пускают только своих.

- Я знаю это Брендон, но спасибо, что напомнил, Теперь я окончательно распрощалась с иллюзиями и старыми привычками. Никто лучше тебя не справился бы с отрезвляющей правдой. Я так признательна, что ты примчался сюда, чтобы оказать мне неоценимую услугу. Я у тебя по уши в долгу. Теперь счастлив?

Пелена слез застила глаза. Я наконец подняла взгляд на Брендона. Он стоял передо мной в майке и свободны в шортах, с мокрыми растрёпанными волосами. Захотелось дотронуться влажных прядей, убрать их со лба и вспомнить, какие они на ощупь . Я смутно помнила. Кажется, его волосы были мягкими, и так приятно было запутывать в них свои пальцы.

- Скучаешь по нему? - вдруг огорошил меня Брендон вопросом.

Теперь он смотрел не на меня, а в коробку, где сверху лежала рамка с фотографией. Мы с Люком совсем маленькие. Мне семь, а ему тринадцать. Весёлые, мокрые, с улыбками до ушей. Люк учил меня плавать, но я все равно шла камнем ко дну. Он смеялся, я дулась, а потом тоже хохотала, пытаясь его утопить.

- Нет, - огрызнулась я на Торна. - Мне не положено скучать. Я ведь только и ждала дня, чтобы избавиться от муженька. Так что теперь сам бог велел радоваться.

Это всё, конечно, было сказано не с той долей сарказма, которую я пыталась вложить в голос, а с каким-то бестолковым обречением. Звучала я, да наверное и выглядела, жалко. Но Брендона, похоже, это не смущало.

- Я тоже по нему скучаю, Алекс, - проговорил Торн. - Чертовски скучаю. Каждый проклятый день я мучаюсь, что так и не сказал ему ничего.

Он взглянул на меня, ища понимания. Брендон Торн хотел утешения. Я глазам своим не поверила.

Серьёзно? Он хочет, чтобы я его пожалела или что?

Пожалуй, первый раз я видела Брендона таким. Его слова меня жутко разозлили.

- Серьезно, Брен? Ты мучаешься только потому, что не сказал Люку о сексе со мной? Только это тебя беспокоит?

- Тебя, видимо, не беспокоит вовсе, - ядовито оскалился он, повторяя мой тон, заводясь.- Давай выстави фотографии, Алекс, утри слёзы, Продолжай делать вид, что убита горем и ни в чем не виновата перед ним.

- Пошел вон, - устало почти без злобы велела я.

И тут же поняла, что Брендон владеет моим домом теперь, и я вряд ли смогу его выгнать, если он сам не захочет уйти. Но Торн лишь сверкнул глазами, посылай мне убийственный взгляд, развернулся и ушел прочь.

Слезы, что я остановила с таким трудом, снова залили глаза. Я закрыла лицо руками, оплакивая то Люка, то ли жалея саму себя, ненавидя ситуацию, в которой казалась. Как же скоро я перестала считать благом предложение Брендона Торна и его проклятую заботу.

Тысяча самых разных эмоций всколыхнулись, когда я увидел Алекс в слезах. Она разбирала фотографии, плакала над снимком, где была запечатлена со своим покойным мужем. Боль, вина, сожаление, злость, ревность и снова боль вместе с чувством вины. Я не имел права злиться. Абсолютно глупо ревновать. Нет смысла более сожалеть или что-то чувствовать по отношению к Алекс. Но она выводила меня на эмоции одним своим видом, одним фактом существования. Я снова не сдержался. Видит бог, я желал разделить с ней всё это. Мне нужно было услышать, увидеть, почувствовать, что она тоже виновата и мучается этим.

Говорят проще, если можешь поделиться горем. У меня его было в избытке. У неё тоже. И впервые я позволил себе быть искренним. Зря.

Она моментально взвилась. Взорвалась, как порох и наговорила мне кучу гадостей. А я стал защищаться, нападая в ответ.

Зачем я к ней пришел вообще? Чего хотел? Я дал ей квартиру, работу, позаботился чтобы ни в чём не нуждалась. Что ещё, Брендон? Угомонись, оставь ее в покое. Но нет, я поперся, чтобы выразить негодование. Молодец.

До самой ночи я не мог решить, нужно ли позвонить, или еще раз пойти, чтобы извиниться за все грехи. Каяться и искать понимания мне расхотелось однозначно. Так и не решив, что будет правильно, я лег спать.

Утро принесло легкое просветление и уже привычное чувство вины. Я был до безобразия рад, что придётся спуститься на три этажа вниз и поехать вместе с Алекс на работу. Все мои желания, чувства были настолько иррационально нелепыми, что я перестал пытаться понять самого себя, а тем более бороться с тем, что вызывала во мне Алекс Купер.

Я сосредоточился только легком мандраже, которым отзывалось предвкушение встречи даже умудрился наслаждаться им.

Разумеется, Алекс была мне не рада.

Я игнорировал и сердитый взгляд, и скептически приподнятые брови вместо приветствия, когда она открыла мне дверь.

Следуя невежливому примеру, я тоже не стал здороваться, сразу спросил:

- Едем?

- Я доберусь сама, предсказуемо отказалась она от моих услуг.

- Разве ты знаешь адрес офиса? - ехидно осведомился я.

- Нет, но ведь ты меня просветишь.

- А если меня затруднит это сделать?

- Тогда я погуглю, нашлась она.

Я не мог не рассмеяться. В этой девчонке упрямства было не меньше, чем находчивости.

- Брось, Алекс, примирительно стал уговаривать я. - Поехали вместе. Я хочу сам познакомить тебя с командой, ввести в курс дела.

- Ладно, - согласилась она с достоинством королевы не меньше. Но по расслабленным плечам и длинному, еле слышному стону облегчения я понял, что она сама рада такому решению. Алекс просияла. И я снова увидел ту девчонку, в которую влюбился в Вегасе.

Чистую, светлую, немного неуверенную в себе, но от этого еще более трогательную. И отчаянную одновременно. Такие совершают безумные глупости с  радостью и счастьем, заражают всех вокруг своим восторгом и непосредственностью.

- Пять минут подождешь?

- А? – я вынырнул из воспоминаний. – Да, конечно.

Пока она ходила по квартире, бросая в сумку всякие мелочи, я невольно оценил строгий костюм из светлой ткани и туфли на убийственном каблуке с отрытым мысом. Стало даже как-то неловко, что я в джинсах и обычной белой майке.

Отлично выглядишь, - не сдержал я комплимента, когда она наливала кофе.

- Ты тоже не безнадежен. - Алексис вручила мне термокружку, объявив:

- Кофе.

- Спасибо, - не отказался я.

- Мне нужно вести себя так, словно вчерашней ссоры не было? – приподняла бровь Алексис.

- А ты хочешь обсудить что-то еще из той оперы?

- Не особенно.

- Тогда забыли.

- Окей, быстро согласилась она. - Спасибо, что заехал.

Я решил признаться.

- На самом деле я живу в этом доме, Алекс. На последнем этаже пентхаус.

- О, я должна была догадаться.

Она махнула рукой, вышла из квартиры, закрывая дверь на ключ. Я аж опешил.

- Серьезно? Это все? Ты не закатишь скандал? Не будешь орать на меня?