Я посмотрела в лицо Данте. "Скоро. Я сначала покажу ему еще кое-что.

Алессандро покачал головой, но улыбался.

Когда я подошла к Николетте, Офелия подняла глаза. На ней было зеленое платье до колен, от этого цвета ее глаза выглядели ярче. Я могла понять, почему Нерон не отвел от нее взгляд.

«Николетта, София здесь», - сказала Офелия.

Николетта посмотрела прямо на Данте. Она радостно проворковала: «Ах, малышка Роккетти. Могу я его подержать? »

Я передала ей Данте, держась за руки на случай, если она забудет захватить его. Николетта покачивала его на руках, напевая ему.

"Ты хорошо проводишь время?" - спросила я Офелию.

Она кивнула. «Еда очень хорошая, и все очень дружелюбны».

Хотя она работала на нас, ее все же считали посторонней, поэтому большинство моих гостей вели себя с ней наилучшим образом. Тем более что она говорила по-итальянски.

«Единственная проблема - это он». Она кивнула подбородком в сторону Неро. «В чем его проблема? Я не собираюсь причинять вред Николетте».

Я хотела сказать, что он смотрит не поэтому, но не стала. «Семья очень важна» , - ответила я. «Я поговорю с ним снова».

Не то чтобы это принесло пользу. Нерон нашел то, что заинтересовало его, и на этот раз я не думаю, что он планировал убить ее.

«Как живется в этом большом доме с Николеттой?»

«Хорошо. Она действительно помнит планировку дома, поэтому я не особо беспокоюсь о том, что она заблудится, - сказала Офелия. «Я теряюсь больше, чем она».

Я улыбнулась. "А собаки?"

«Флоренция классная». Овчарка Дона Пьеро Маремма, прекрасное животное, которому разрешили жить в доме. «Остальные не перестают лаять».

«Большинство из них - сторожевые собаки», - мягко сказала я ей.

Офелия пожала плечами. «Это не делает это менее раздражающим».

Я засмеялась, соглашаясь с ней.

Николетта спела небольшую мелодию для Данте. «Твоя мама скоро будет дома», - сказала она ему по-итальянски. "Не долго, теперь." Она посмотрела на меня. «Когда Данта вернется?»

«Скоро», - ласково сказала я.

«Ее давно не было». Лицо Николетты исказилось. «Я должна была позвонить кому-нибудь, когда она не вернулась ...»

На ее чертах начала формироваться тревога.

Офелия мягко заговорила с ней, уверяя, что волноваться не о чем.

Но в голове Николетты что-то зацепилось. «Нет, нет», - сказала она. «Я сказала ей не идти. Глупая, глупая девочка ».

«Сказал ей не идти куда, Николетта»? Я спросила.

Выражение ее лица напряглось. «Я ... я не могу ...»

«Все в порядке, Николетта», - успокоила Офелия. «Данта скоро вернется. Как насчет того, чтобы я принесла тебе что-нибудь поесть? "

Глаза Николетты расширились. «Пеллетье», - поняла она. «Она отдает себя Пеллетье. О, мы должны ее остановить! »

Я не понимала, о чем говорила Николетта. «Почему она отдалась Пеллетье?»

Люди начали обращать внимание, встревоженные повышенным голосом Николетты.

Николетта крепко схватила меня за запястье. Я тут же положил руку под сына, готовый схватить его, если она отпустит.

«Это были не они», - сказала она мне. «Это всегда были мы».

«Николетта ...»

«Это всегда были женщины Роккетти, София». Она впервые произнесла мое имя. «Это никогда не были мужчины; они никогда не приносили мира. Это всегда были мы ».

Я схватил Данте, как только Николетта прижала руки к лицу, рыдая.

«Данта, о, Данта! Она променяла свою жизнь на нашу - я сказал ей этого не делать»!

Я посмотрела через плечо на тестя.

«Отец», - холодно сказал Алессандро, стоя рядом со мной. «Что случилось в ночь, когда исчезла мама?»

Тото Грозный не выглядел счастливым, когда сказал: «Мы ссорились. Она сказала, что уезжает, что она меня не любит. Она была влюблена в сына Пеллетье. Я ... я позволил ей уйти. Больше я ее никогда не видел».

У Сальваторе-старшего было неприятной привычкой отпускать женщин.

Я снова повернулась к Николетте, которая все еще рыдала.

Только что вышел сын Пеллетье.

Убирайся, пока мой брат не убил тебя - точно так же, как и твою плохую сестру!

Мой брат забрал твою дочь ...

Я слышала от горничной в Дом Тото Грозного, что она была связана с французом! Когда Наряд находилось в состоянии войны с Корсиканским союзом.

Тело Данты было найдено на земле Пеллетье.

Война между Корсиканским союзом и Нарядом закончилась в 80-х, когда Чикаго чуть не разрушили. Об этом говорили только со страхом. Никто не хотел, чтобы эта война повторилась.

Данта, моя свекровь, отдалась Пеллетье в надежде, что Союз оставит Наряд в покое. Взамен он убил ее ... но вскоре после этого война закончилась, и Наряд вышло на первое место.

Данта пожертвовала своей репутацией, своей жизнью. Она была похоронена на некатолическом кладбище, терпела шепот ее имени. Но на самом деле она сделала все, что могла, чтобы ее мальчики были в безопасности.

Я нежно прижала руку к голове Николетты. Она посмотрела на меня.

«Это всегда были женщины Роккетти», - подтвердила я, правда стала ясна как дневной свет.

Позже той ночью, когда все ушли, я нашела свой телефон. Я спрятала его в спальне перед вечеринкой. Экран был ярким, пропущена голосовая почта.

Алессандро шел позади меня, неся на руках спящего Данте. «Все в порядке, любовь моя?»

«Мммм». Я разблокировала телефон, глядя на неизвестный номер. Когда я нажала на него, комнату наполнил знакомый голос.

«Если вы хотите ребенка, иди в церковь, где вы поженились. Приходи одина, иначе мы его не отдадим».

Это закончилось щелчком.

Я посмотрела на Алессандро. Он уже смотрел на меня.

Мы знали, что нам нужно делать.

Единственный свет в церкви исходил от уличных фонарей.

Тьма окутывала статуи и арки, тени падающих снежинок скользили по скамьям. Внутри было почти так же холодно, как и снаружи, мои пальцы онемели, как только они надавили на тяжелые двери и вошли внутрь.

В конце церкви, наполовину скрытая за статуей Девы Марии, была моя сестра. Кэтрин стояла прямо, прижимая к груди пучок одеяла.

Дверь за мной захлопнулась с эхом.

Она повернулась ко мне, золотые волосы блестели в лучах света.

Мои шаги эхом разносились по церкви, пока я шела к ней, твердо и медленно. Было не время показывать отчаяние, не торопиться. Кэтрин набросится на первый признак слабости.

«Что в твоих руках ?» - спросила она поразительно громким голосом .

«Я принесла тебе подарок».

Кэтрин вздернула подбородок. «Положи его на землю».

Я этого не сделала.

Вместо этого я подняла его, показывая фотографию. Несколько месяцев назад я узнала, что она тайно училась в колледже. В то время он был огромным, но теперь казался ничтожным. Тем не менее, я сохранила заказанные фотографии, не в силах найти в себе силы отказаться от них.

Ее губы приоткрылись. «Мои выпускные фотографии ».

Я положила их на землю, придвигая ногой ближе к ней. "Мой племянник?"

Она кивнула, передавая мне сверток.

Я отодвинула одеяло от его лица, стараясь не расстраивать его холодными пальцами. Сын Аделасии был великолепен и здоров. Он был похож на своего отца, то есть на Роккетти.

Я качала его на руках. «Все в порядке, мой дорогой», - пробормотала я. «Теперь ты в безопасности. Ты со своей семьей ».

«Я не знала», - внезапно сказала моя сестра.

Я посмотрела на нее.

Она раскачивалась взад и вперед на каблуках. «Я не знала, что ФБР собиралось его схватить».

«Ты выглядишь удивленной». Я изучала ее лицо. «Ты знала, что они также убили Аделасию?»

Кэтрин моргнула. «Нет, мы ее не убивали. Мы получили сообщение из больницы, что она была там, и пошли посмотреть, не появились ли вы ».

«И украли ее ребенка?»

«К тому времени она ушла», - сказала моя сестра. «Мы думали, что она отказалась от ребенка. Она ушла незамеченной.

Я посмотрела на своего племянника, пытаясь увидеть в нем хоть какой-то намек на Аделасию. Не было. «Почему я должна тебе верить?»