*-*-*

Утро началось, как и вчера, только теперь в голове вертелся на один неразрешенный вопрос больше. Иван вышел из подъезда и прищурился от лучей раннего утреннего солнца. Пятница, очередная пятница, сколько подобных он пережил за последний год. Пятницы, четверги, понедельники, которые были похожи один на другой, как две капли воды. Они создавали иллюзию нескончаемого дежавю. Эта цикличность действовала на нервы лучше любой камеры пыток, разлагая мозг на кашу, не способную не то, что генерировать какие-то мысли, а просто оставаться сами собой. Ваня направился к газетному ларьку, делая небольшой круг по пути на работу. Он не читал газет, относя их к разряду напечатанных сплетен и перекрученных фактов, для повышения тиражей и привлечения денег рекламодателей. Но в это утро он все-таки купил свежий номер городского вестника. Просмотрел обложку, на которой среди огромных букв липовых сенсаций и громких новостей, была небольшая сноска на пятую страницу, о зверском убийстве беременной учительницы. Сегодня это была лишь только пятая страница, но что-то недоброе подсказывало, что скоро первая страница любого печатного издания области будет посвящена их команде. Откуда у него появилось такое предчувствие, Иван не знал, но и полностью избавиться от этих мыслей не мог. Гратко открыл газету и пробежался по статье глазами.

Журналист рассказывал о страшной находке, не стесняясь вставлять собственные догадки и поливая грязью милицию за полную профнепригодность. Он приводил массу заплесневевших фактов вплоть до одиннадцатого века о том, что подобные убийства, как правило, остаются не раскрытыми, и завершал свой опус очередной нотой негодования в сторону правоохранительных органов. Иван никогда не причислял себя к защитникам правопорядка, и его не задевали такие нападки, но побывав на месте преступления и зная, что зацепиться действительно не за что, мысленно причислил этого журналюгу к враждующему клану.

Ваня скомкал газету и выбросил ее в первую попавшуюся урну. Только теперь заметил, что на автопилоте, читая статью, прошел большую часть пути. Сейчас он находился рядом со знакомой обителью божественного духа. Гратко непроизвольно всматривался в окна здания, в котором почитался лик божий. На порог вышел все тот же мужчина, который вчера красил опоры для колоколов. Их взгляды встретились, и голова священника кивнула приветствие. От такого поворота событий Иван вздрогнул, но на приветствие ответил кивком, затем ускорил шаг, пытаясь избавиться от ощущения, что за ним внимательно наблюдают.

Иван вошел во двор розыска и вновь наткнулся на беременную дворнягу. Сегодня она казалась толще. Гратко прогнал от себя эти мысли, понимая, что за сутки такой разницы невозможно заметить. Но глаза не хотели соглашаться с разумом и видели то, что беременная сука стала толще. Она вновь пристально смотрела на человека, выворачивая душу наизнанку взглядом черных глаз, и вильнула хвостом. Иван вздрогнул и отвел глаза в сторону, собака то ли зарычала, то ли кашлянула. Глаза мужчины вновь встретились с ее. Если с самого утра на душе было тревожно, то теперь стало омерзительно. Гратко решительно обошел животное и зашагал к двери, поймав себя на том, что ощущает на себе чужой пристальный взгляд.

Дежурный на входе кивнул. Иван ответил на приветствие и зашагал к своему кабинету. Чья-то заботливая рука воткнула в дверную щель чуть выше замка конверт. Гратко взял послание, вошел в кабинет, уселся и достал из конверта фотокарточки с места преступления. Долго смотрел на лицо девушки и не мог понять, что его беспокоит. Она была красива, и даже мертвой она не потеряла своей привлекательности. На ней почти не было косметики, глаза закрыты. Казалось, Иван рассматривает снимки в каком-то глянцевом журнале, если не обращать внимания на синяки на шее жертвы. Глаза снова и снова всматривались в снимки, но найти причину того, что кажется ему неправдоподобным, Иван не мог. Сколько он так просидел Гратко не знал, но только через какое-то время раздался телефонный звонок.

Психолог вздрогнул, схватил трубку. Секретарь уведомила о совещании через двадцать минут в кабинете полковника. В трубке послышались гудки, а Иван продолжал держать телефон возле уха.

– Итак, господа! Я жду от вас прозрений и блестящих открытий. Начинай Семен.

Они сидели вчетвером: сам Кролевич, Семен, Виктор и Иван. Места распределили, как и на вчерашней промывке мозгов, и самое печальное с тем же набором фактов и версий. Семен, пару раз кашлянув, начал что-то доставать из папки.

– Мы получили результаты вскрытия, медэксперты не обнаружили следов химических веществ. Ее не усыпляли и ничем не травили. Женщина скончалась от удушения, на виске слева присутствует гематома. Вероятнее всего, нападавший ударил девушку в висок, а затем накинул удавку. Под ногтями ничего нет. Следов побоев, кроме указанных, нет. Следов изнасилования нет. Волосы приклеены обычным суперклеем, который можно купить в любом ларьке. По ошейнику тоже ничего нет, самая дешевая версия, отследить невозможно. Вот в принципе и все, что мы имеем.

Семен виновато опустил голову, ожидая шквала негативных эмоций, но полковник молчал, медленно покрываясь красными пятнами. Взгляд Николая Львовича тяжелел, пригибая к столу головы подчиненных.

– У кого-нибудь появились какие-то новые версии или предположения за минувшую ночь? – Кролевич, в который раз обвел всех взглядом.

Все молчали и старались не встречаться с глазами начальника. Действие, разворачивающееся в кабинете, было подобно сложному уроку в средней школе. Когда учитель-садист, буравя взглядом притихший класс, пытается найти камикадзе, который пойдет отвечать домашнее задание. При этом он иногда поглядывает в открытый журнал, бормоча себе под нос фамилии учеников в алфавитном порядке.

Кролевич остановился на Иване, который немигающим взглядом пытался проникнуть сквозь стену.

– А что наш психоаналитик молчит? – мерзкая улыбка заиграла на лице полковника. – Может, у вас появились новые более фантастические идеи или даже версии, мы с удовольствием послушаем их.

Глаза Вани стали осмысленными. Глянул на начальника, и улыбка на лице последнего сошла. Тот попытался пересмотреть подчиненного, но вздрогнул так, словно открыл окно морозным утром. Кролевич не выдержал и отвернулся.

– Убийца ездит на фургоне!

Эти слова вырвались изо рта Ивана неожиданно даже для него самого. Язык опередил мысли. Гратко растерялся. Все удивленно уставились на парня, тот обвел присутствующих взглядом и к большому удивлению не заметил ни одной ехидной улыбки.

– Вы обратили внимание на одежду убитой? – Иван заговорил. Точнее мыслил вслух, внимательно слушая каждое слово. – Легкое летнее платье, немного бесформенное, как и у всех беременных, но оно осталось чистым. То есть на нем не было пыли и грязи из той трансформаторной будки. Значит, ее ударили, поймали тело, положили на чистый предмет, и затем проделали все остальное! Даже очень сильный человек не сможет душить и одновременно держать тело девушки, чтобы оно не коснулось земли. Значит, душил он ее в машине, но это снова риск, а главное неудобно. Скорее всего, убийца оглушил жертву, затем перетянул ее в фургон, где оказался в полной безопасности, и уже там спокойно закончил. Затем вернулся на место водителя, привез тело ближе к дому жертвы. Аккуратно положил девушку на камни и…

Иван снова мысленно оказался там, в трансформаторной будке.

«Что ты сделал еще?» – Гратко мысленно спросил в пустоту. Уверенность в том, что убийца сделал что-то еще, чего никто пока не заметил, крепла в психологе с каждой минутой. Это что-то было и на фото, на которые он пялился полдня, и чего так и не увидел. Иван, что называется завис, и никто из присутствующих не осмелился вывести его из этого состояния. Гратко вздрогнул, моргнул. Внимательно оглядел присутствующих пытаясь понять, как восприняли его слова остальные. Все молчали. Изучая их задумчивые лица, он понял, что в этот раз его не поднимут на смех.