– Мне, что опять, обязательно смотреть на бытовуху?

Легкое раздражение появилось в голосе, хотя Иван прекрасно понимал, что Семен здесь ни при чем.

– Ты же знаешь, мне все равно, поедешь ты или нет, это приказ начальства, а я просто гонец. Ну что мне передать? – он виновато улыбнулся.

– Прости, я знаю. Ну, раз сказали ехать, значит надо ехать.

Несмотря на то, что ехали они в новый бурно развивающийся экологический район города, дорога была ужасной. Машину трясло так, что казалось, еще немного и голова отвалится вместе с шеей. В салоне кроме оперативника Семена находились водитель дядя Паша и еще один оперативник. Того звали Виктор, и если дядя Паша был старичком-весельчаком, то Виктор представлял собой полную противоположность Семена. Чуть ниже среднего роста, жилистый, с темными волосами и неисчезающим недовольством в голосе. Вот и сейчас его лицо выражало это вечное состояние души хозяина. Он буравил взглядом каждого, кто имел неосторожность оказаться в поле зрения таких же черных, как и его волосы, глаз, пытаясь найти в человеке что-то отрицательное. Виктор никогда не ладил с Иваном, он придерживался того мнения, что парень зря ест свой хлеб, и если большинство работников отдела равнодушно относились к этому и даже немного сочувствовали Ивану, то Виктор не желал мириться с этим.

– А что хоть сказали по телефону? – Семен попытался завязать разговор, дабы снизить напряженность в салоне.

Виктор повернулся к Семену и Ивану, которые расположились на заднем сидении, и мрачно окинул их взглядом.

– Приедем, там все и увидишь, – он еще несколько секунд изучал их лица, а затем вновь вернулся к созерцанию ям и ухабин на дороге.

Место выглядело мрачно даже при ярком солнечном свете. Четыре полуразрушенные стены из серого кирпича, некогда составляли трансформаторную будку, которая питала электричеством несколько улиц частных домов. Затем она перестала справляться с возросшей на нее нагрузкой, и ей на смену построили новую, ближе к домам. Эту же ломать не стали, а народ и другие стихии природы сделали свое дело. За те годы, что она простояла без дела, из нее вынесли все металлические детали вплоть до балок, которые удерживали крышу из бетонных плит. Та частично обрушилась, но некоторая ее часть “дамокловым мечом” нависала над любым, кто решался зайти в эту постройку. Судя по устойчивому запаху человеческих испражнений, сюда заходило немало экстремалов для оправки своих нужд. До первых домов оставалось еще добрых полкилометра пути, поэтому это место казалось абсолютно диким, хотя рядом и проходила дорога, ведущая в поселок коттеджей.

На месте уже толпились зеваки, которых пытался сдерживать молоденький лейтенант, и вовсю работали эксперты. Иван вылез из машины, в голову пришла мысль о том, что это место, особенно мрачно выглядит осенью, когда исчезает зелень, густой туман липнет к одежде, а под ногами чавкает грязь. Он поежился, представляя эту картину. Они втроем направились ко входу в развалившееся строение, где кучкой сбились эксперты.

Иван сделал несколько шагов в сторону развалин, и глаза увидели всю картину, которую до этого момента скрывали спины криминалистов. Гратко бывал и раньше на выездах, он видел проломленные головы, разрезанные тела, мозги на обоях, но увиденное сейчас превратило его ноги в ватные столбы, а руки затрястись мелкой дрожью. На куче мусора среди засохших горок человеческих фекалий лежала обнаженная девушка. Ее красота и белизна обнаженного тела только добавляли сюрреализма в общую картину. Она не была изуродована, если не считать синевы на левом виске, и передавленной собачим ошейником шеи. Пугала сама поза, в которой находилась жертва.

Девушка сидела на коленях, опустив таз на пятки. Тело наклонено максимально вниз, руки вывернуты ладонями к земле, локти приставлены близко к телу. Можно было подумать, что она искала закатившуюся пуговицу под диван, если бы не запрокинутая назад голова. Сделав шаг в сторону, Иван заметил, что удерживает голову трупа в таком положении. Волосы жертвы непонятным образом крепились к коже спины, поднимая лицо вверх. Иван сглотнул ком, подступивший к горлу, и прилип взглядом к животу трупа, руки продолжали дрожать. Она была беременна и, судя по размерам живота, на последних месяцах. Гратко сделал еще несколько шагов и заметил между ягодиц трупа какой-то предмет. Ним оказался пучок длинных волос, прикрепленный чуть выше сфинктера и спускавшийся вниз, на половые губы и дальше между ног девушки. Психолог увидел и место, откуда на затылке жертвы состригли эту прядь. И как довершение общей картины, на гвозде, торчащем из стены, висело легкое светлое платье.

– Здравствуйте, господа сыщики, – Иван вздрогнул.

Бледные Семен с Виктором стояли рядом. Голос прозвучал за их спинами, и оперативники осторожно повернулись. Здоровался невысокий плечистый мужичок в милицейской форме без фуражки, не сводящий взгляд с тела девушки, на его скулах играли желваки. Это был участковый, хотя в глазах Ивана этот крепкий дядька мог с легкостью сойти и за председателя колхоза, и за батюшку местной церквушки. При воспоминании о церкви, перед глазами Ивана возник образ священника с кисточкой в руках. Участковый отвел взгляд от трупа и посмотрел на сыскарей.

– Вы ее знаете? – Виктор первым нарушил молчание.

Глаза мужчины в милицейской форме сузились до маленьких щелочек, он горько хмыкнул и утвердительно мотнул головой.

– Лена. Это учительница моего сына по литературе.

– Где ее муж? – спросил Виктор.

– Да тут такое дело, – участковый замялся. – В общем, нет у нее мужа. А живот у нее от одноклассника моего сына. Такие вот дела.

Семен и Виктор переглянулись. Иван стоял чуть дальше, и прекрасно понимал, какие мысли возникли в головах коллег. Они прорисовывали мотив. Молодая учительница соблазнила ученика. Кто-то оказался этому не рад, отсюда убийство.

– Она живет тут одна, дом от родителей остался. Я был уже у того парнишки. Они вчера должны были встретиться, но она, с его слов, задержалась у подруги до начала одиннадцатого. Валера, это ее, даже не знаю, как теперь таких называют, сожитель, в общем, просил ее взять такси, больше она телефон не брала. Он говорит, что всю ночь обзванивал сначала знакомых, затем больницы, а утром ее нашли местные ребята, они шли на рыбалку, увидели что-то белое на развалинах, а затем прибежали ко мне. Тут никто ничего не трогал, ждали вас.

Мужчина вновь уставился на тело девушки, и Иван заметил, как слезинки собираются в уголках его глаз. Гратко отвернулся, иначе заплакал бы сам. Он не понимал причины такого сентиментализма по отношению к незнакомой девушке. В городе с почти миллионным населением, где каждый час совершаются дикие преступления, к трупам привыкаешь быстро. Ваня смотрел на тело и пытался представить того, или вернее то, что могло сделать такое. Он не пытался вникнуть в команды Виктора. Он не следил за работой оперативного персонала, он не хотел найти того, кто что-нибудь видел или слышал. Этим занимались другие, Ваня же пытался представить себе убийцу, или то существо, которое смогло это сделать. На мгновение ему на глаза попался эксперт, который шевелил губами, Иван вновь вернулся в реальный мир.

– …даже не знаю, что вам сказать. – Эксперт сделал паузу, еще раз бросив взгляд на девушку, будто та могла что-то добавить. – Ударили ее мастерски, причина смерти, скорее асфиксия, но по первоначальной оценке это могло быть и кровоизлияние в мозг. Следов спермы на теле нет, то есть ее не насиловали в классическом понимании этого слова. Ран на руках нет, она не с кем не боролась. Волосы приклеены к коже, скорее всего обычным суперклеем, хвост тоже.

– Хвост? – подал голос Иван.

– Ну, – эксперт замялся, словно ему стало стыдно за свои слова. – Тот пучок волос между ягодиц, выглядит словно хвост, – он пожал плечами. – У меня пока все.

Он собирался уже покинуть трио, когда Семен остановил его вопросом.

– А в котором часу наступила смерть? – все это время он что-то стенографировал в небольшой блокнот, а теперь держал ручку на изготовке.