— Зверей привязать и рассредоточиться! С площадью нужно закончить до темноты, что делать, вы знаете. Кадеты Декстер и Вэдсуорт — к воротам, Стрэттон — помоги тем, что у перехода на восточную галерею, Д'Освальдо, де Ласси — территория вокруг фонтана… Остальные за мной!

Он ободряюще кивнул капитану эль Моури и в сопровождении еще нескольких второкурсников двинулся в сторону западной галереи, где снега было больше всего. Орнелла, провожая его взглядом, восхищенно вздохнула. Что за мужчина!

— Будь он хоть лет на пятнадцать моложе, — томно обронила она, — я бы сдалась без боя…

— И без объявления войны, — глядя в ее мечтательное лицо, не удержалась от смешка Кассандра. О чем тут же пожалела. Кадет эль Тэйтана, обернувшись, мигом очнулась от романтических грез и знакомо нахмурилась:

— Ты еще здесь?..

— Здесь, — подтвердила кадет Д'Элтар, стряхивая с ладони подтаявший красный снег. — И уйду вместе со всеми. А если вздумаешь наябедничать капитану эль Моури — ты мне больше не друг! Ясно?

— Очень мило! — всплеснула руками оскорбленная в лучших чувствах герцогиня. — Я, значит, ради нее же…

Позади заскрипел снег, и Орнелла, через плечо покосившись в сторону источника звука, умолкла. К сугробу, скрывавшему в своих недрах фонтан, с лопатой в руках направлялся один из кадетов, прибывших вместе с мастером Тайрином. И все бы ничего, если бы не одно «но»… Золотистые глаза ее светлости медленно сузились:

— Этот нахал! Видят боги, только его нам недоставало!

Кассандра, безуспешно пытаясь втиснуть распухшую ладонь в совершенно задубевшую от мороза перчатку, подняла голову. И встретившись взглядом со смуглым второкурсником — тем самым, с которым ей уже дважды недавно пришлось столкнуться нос к носу, поспешно спрятала руку за спину. Молодой человек улыбнулся.

— Подкрепление прибыло, дамы, — весело проговорил он. — Ну, показывайте свои владения! Сейчас Рон драконов привяжет, подтянется, вчетвером бодрее пойдет.

Орнелла высокомерно вздернула подбородок, намереваясь, судя по лицу, ответить новоприбывшему какой-нибудь колкостью, но тот, словно не замечая ее, вновь посмотрел на Кассандру:

— Держитесь, кадет, всего часок потерпеть осталось — завтра уж вас никто трогать не будет. Где лопату-то потеряли?

— Там… — смутившись сама не зная отчего, пролепетала Кассандра, махнув в сторону сугроба. И только спустя мгновение поняла, что выдала себя с потрохами — черные брови молодого человека нахмурились.

— А что с рукой?

— Н-ничего, — внутренне плюясь, выдавила из себя она, делая шаг назад. — Мозоль, натерла немного. Я тогда за лопатой и…

— Стоять, — велел он. — Ну-ка, покажите. Показывайте, говорю я вам!

Кассандра, кусая губы, нехотя протянула ему открытую ладонь. Кадет взял ее за руку, посмотрел и присвистнул:

— Знатно располосовано. Тут швы накладывать надо, а не лопатой махать. Вот что, отправляйтесь-ка в лазарет!

— Но…

— Без «но», — отрезал он. — Толку от вас, с такими порезами, все равно сейчас никакого. Бегом! И без разговоров!

Кассандра, опустив голову, подчинилась. А Орнелла, глядя вслед спотыкающейся подруге, свирепо раздула ноздри. «Замечательно! — в сердцах подумала она. — То есть, меня даже слушать не хотела, а стоило первому же смазливому молодчику ей улыбнуться — и мигом от всей гордости одно воспоминание осталось?.. Ну погоди, дорогуша, доберусь я до тебя вечером!»

— А вы что стоите без дела? — раздалось у нее над ухом. — Обе руки, я вижу, у вас в порядке.

Кадет эль Тэйтана, очнувшись, повернула голову:

— Что?

— То, что солнце еще не село, — уже без всяких улыбок сказал второкурсник. — А работать за троих я не собираюсь. И сделайте лицо попроще, спаси боги, треснет по такому холоду…

Он, закинув свою лопату на плечо, скрылся за фонтаном, а Орнелла так и осталась стоять столбом, сжимая в руках черенок.

Ладонь заживала хорошо, но от практических занятий по летному делу, возобновившихся после трехдневных снегоуборочных работ, Кассандру все же на неделю освободили. Она пыталась брыкаться, уверяя, что «эта пустячная царапина» никак не помешает держать в руках поводья, однако дежурный лекарь и слушать ее не стал, а капитан эль Моури — тем более. Орнелла, от которой подруге в тот злосчастный вечер досталось на орехи, даже сменила гнев на милость, видя, как тяжело переживает Кассандра свое очередное фиаско, — хотя в душе немного ей завидовала. Порезы зарастут быстро, да и жить они не мешают, зато сколько свободного времени, которое наконец-то можно потратить на себя! «И что ты ходишь с такой кислой миной, я не понимаю, — морща нос, недовольно выговаривала она подруге. — Поспишь на несколько часов побольше, отдохнешь в кои-то веки от своего неслуха с его закидонами! Или ты по синякам соскучилась?» Кадет Д'Элтар только уныло вздыхала. Синяки, не синяки, но надежда все-таки когда-нибудь подняться в небо таяла у нее на глазах. Яр, конечно, негодник, но в чем он виноват? В том, что у нее руки растут не оттуда, откуда следует?..

Вместо того, чтобы валяться в постели во время занятий всей группы в загоне, Кассандра торчала снаружи, вцепившись пальцами в прутья и не замечая немеющих от холода ног. Ну почему? Почему они там, а она — здесь? Опять за бортом, снова как отрезанный ломоть? Может, именно сейчас у нее бы все получилось! А из-за этой проклятой разбитой тарелки она теперь пропустит не одно занятие, а целых шесть! Что за несправедливость!..

За полчаса до окончания урока Кассандра, совершенно окоченев, бросала свой печальный пост и плелась в ангар, к изнывающему от безделья Яру. Не потому, что его все так же требовалось чистить и кормить, это само собой разумелось, просто того самого свободного времени, о котором так мечтала Орнелла, у кадета Д'Элтар вдруг стало как-то уж слишком много. Теория давалась ей легко, на стирку, штопку и сушку одежды, обычно необходимых после каждого занятия в загоне, теперь можно было не отвлекаться… Но это Кассандру совсем не радовало. Задав зверю корм и перетряхнув его развороченную лежанку, она усаживалась на чурбачок и шепотом изливала свое горе единственному слушателю, который, пристроившись рядом и обвив ее ноги хвостом, сонно таращился на нее желтыми глазищами. Он не понимал, отчего его тут заперли, ему хотелось на волю — то и дело, отвлекшись на какой-нибудь звук за стеной ангара, дракон встряхивался, косился на дверь стойла и тут же переводил вопросительный взгляд на Кассандру, словно говоря: «А мы? Мы что, так и будем здесь сидеть?» Но наездница в ответ только отворачивалась.

На шестой день этой вынужденной изоляции, дождавшись, когда ее соседки вместе с капитаном эль Моури отправятся в загон, Кассандра, уже застегивая плащ, вдруг поняла, что она сама сегодня туда не пойдет. Нет в этом никакого смысла, и вчера не было, и позавчера. Что проку пялиться сквозь решетку, стоя на морозе как попрошайка на паперти? Впустить ее все одно не впустят, да и неделя подходит к концу — сегодня суббота, уже послезавтра их снова допустят к занятиям… «И осрамимся мы как никогда, — мысленно предрекла Кассандра, подходя к окну. — Яр десять дней куковал в стойле, уж в понедельник он на мне за всё отыграется» Она подняла взгляд от тонущих в синих сумерках пустынных улочек кадетского городка вверх — туда, где черным пятном реял над школой ее каменный страж. Ей вспомнился тот день, когда она впервые ступила на черные плиты Даккарая, растерянная и подавленная его величием, вспомнился широкогрудый штурмовик, которого держал под уздцы мастер-наездник, вспомнилась прочувствованная речь главы совета, предварявшая последнее испытание — он тогда, кажется, назвал их всех «плотью от плоти вечных героев»?.. Кассандра невесело усмехнулась. Астор Д'Алваро был героем. А что до нее — так, видно, Миранда права, и этот ее долговязый приятель тоже, кадет Д'Элтар ничего не взяла от знаменитого родственника.

— Ох, дядя! — забывшись, горько пробормотала Кассандра, опуская голову. — Как хорошо, что ты далеко и всего этого не знаешь!