— Дуры вы, да, — все-таки не удержалась она. — И еще какие. Но заказ сделан, и я одна всё это не съем — так что свою долю можете хоть выбросить, наплевать мне!..

Она тряхнула головой, решительно придвинула к себе свою миску и вонзила вилку в застывший селедочный бок.

Энрике Д'Освальдо обхватил ладонями кружку с кофе. Взгляд его, устремленный через головы соучеников в противоположный конец столовой, где сидели девушки-кадеты, скользнул по герцогине эль Тэйтана. На лице ее застыло выражение угрюмой свирепости, золотистые глаза сердито сверкали. «Любопытно, с чего эта кошка вдруг так взбесилась?» — подумал он, отметив, как безжалостно ее светлость расправляется с рыбой. Потом перевел взгляд на сидящую к нему спиной напротив Орнеллы Кассандру и коротким резким движением стиснул пальцами бока кружки. Не видать ему соляных шахт Д'Элтаров. Теперь уж точно. Сколько времени впустую!

Смуглое лицо Энрике осталось бесстрастным, но внутри он до сих пор кипел от злости — и не только потому, что желанная добыча ушла прямо у него из-под носа. Ему дали отставку — и кто!.. Девчонка сопливая, у которой даже грудь-то еще толком не выросла! А самое идиотское, что он не давал этому ни малейшего повода: он таскался за ней несколько месяцев, как верный паж, выслушивал все ее глупости, терпел ее капризы, едва не признался ей в любви… И что он получил в итоге? Отставку! Без всяких на то причин!..

Конечно, они, бывало, ссорились — но ведь так, не всерьез. И Энрике всегда первым приходил просить прощения, даже когда никакой вины за собой не чувствовал. Каждую минуту помня о том, ради чего он это делает, кадет Д'Освальдо все эти долгие месяцы изображал из себя мечту девицы на выданье, иной раз до того слащавую, что самому становилось тошно — однако это работало. И Кассандра действительно была увлечена им не на шутку. А потом… В один день как отрезало. Почему? С какой стати?

Он ведь даже протащил ее на крышу главного здания, рискуя перед самым роспуском загреметь за это в карцер, — протащил, заняв у Декстера две пинты красного в уплату дозорным и стараясь не думать о том, что с ним сделает отец, если их обоих тут накроют и сообщат об этом домой… Но уже стоял май, и пришлось повышать ставки, чтоб не продуть так хорошо разыгранную партию: узкая смотровая площадка на спине каменного стража, что венчал собой главный купол, с девчонками творила чудеса. Распахнутые крылья огромного дракона, захватывающая дух высота, пламенеющий закат и жаркие объятия храбреца, дерзнувшего несмотря на все запреты показать даме сердца красоты пустоши, кружили голову не хуже вина. И еще не один из смельчаков не уходил отсюда без награды, Энрике знал это по собственному опыту. Даже высокомерная гордячка Миранда эль Виатор и та бросила корчить из себя недотрогу, стоило ему в прошлом году привести ее сюда на закате — и дело только чудом ограничилось лишь поцелуями. А что уж говорить о Кэсс? С ее-то наивностью и одержимостью небом ему даже стараться особенно не придется! Пара-тройка каких-нибудь слюнявых банальностей, нежное объятие, первый поцелуй, признание в любви — и сразу предложение, пока не успела опомниться… «Всех дел на час», — самонадеянно думал Энрике.

И ошибся дважды.

Кассандра, в первые минуты предсказуемо очарованная открывшимся ей видом, отчего-то вдруг сразу скисла, стоило ему взять ее за руку. Брыкаться она не стала и обнять себя тоже позволила, но глядя в ее задумчивое лицо Энрике почувствовал, что план его трещит по всем швам. Она не смотрела ему в глаза и, похоже, даже не вслушивалась в то, что он ей говорил. А застывшая на ее губах отстраненная полуулыбка — слабое утешение незадачливому поклоннику, которого не отталкивают только из вежливости, преисполнило молодого человека самыми дурными предчувствиями.

«Кэсс! — так ласково, как только смог, проговорил он, взяв ее за подбородок. — Что случилось? Тебе здесь не нравится?»

«Нравится, — пробормотала она, поднимая на него взгляд и все равно словно не видя. — Очень красиво. А тебе за это не попадет?»

Она вроде бы беспокоилась, но голос у нее был равнодушный. И ничего похожего на влюбленность в нем, увы, даже намеком не звучало. Да что такое с этой девчонкой?.. Еще какую-то неделю назад она ловила каждое его слово и заливалась краской, стоило ему сжать в ладони ее пальцы, а тут ее словно подменили! Энрике, тщательно скрыв нарастающее беспокойство, улыбнулся.

«Попадет — так и демон с ним, — негромко ответил он, нежно коснувшись ладонью ее щеки. — Кэсс…»

Он, сделав паузу, обвил руками ее талию. Взгляд затуманенных синих глаз на мгновение стал осмысленным, и то, что Энрике увидел в нем, совсем ему не понравилось. Добыча, которую он уже почитал своей невозвратной собственностью, непостижимым образом начала выскальзывать из капкана. Медлить было нельзя. Энрике прижал девушку к себе и наклонился к самому ее лицу.

«Кэсс, — повторил он таким голосом, что будь он даже и правда в нее влюблен, все равно не вышло бы лучше. — Я давно хотел тебе сказать…»

Кассандра, не дослушав, чуть слышно вздохнула и отвернулась.

«Лучше бы нам спуститься обратно, Энрике, — проговорила она, глядя на алое небо. — Уже поздно. Плохо будет, если нас здесь поймают».

Она мягко высвободилась из его рук и, не оглядываясь, зашагала к лестнице. Молодой человек не сразу нашел в себе силы двинуться следом. Это был полный провал. Ему ясно дали понять, что в его обществе не нуждаются, и удивление от сознания этого факта на какую-то долю секунды даже заглушило звон вдребезги разлетевшихся надежд: до этого дня Энрике не знал поражений на любовном фронте. Что ж, очевидно, всё когда-то бывает в первый раз… Кое-как взяв себя в руки, он спустился вместе с Кассандрой на крышу, помог ей забраться в чердачное окошко и провел обратно к двери черной лестницы. По едва различимым во тьме ступенькам они молча спустились на первый этаж, молча обогнули главное здание — и, не глядя друг на друга, неловко распрощались у фонтана. Впервые за долгое время он не пошел ее провожать.

С тех пор, встречаясь где-нибудь в школьном коридоре или в столовой, или у ворот кадетского городка, они только здоровались друг с другом — она с неизменной неловкостью в голосе, отводя глаза, а он со спокойным дружелюбием, будто бы ровным счетом ничего не случилось. Бегать за Кассандрой Энрике не стал. Какой смысл трясти чувствами, которых нет, перед той, кому они все равно не нужны? Пусть деньги он потерял, но гордость у него все-таки еще осталась!

…Энрике отстраненно потянул к губам свою кружку. «А все-таки, — подумал он, глядя в спину кадету Д'Элтар, — что же я сделал не так?» Он невесело усмехнулся. Ответа на этот вопрос, похоже, ему никогда не узнать. Эти взбалмошные девицы!..

— Ты идешь? — пихнул его в бок сидящий рядом Стрэттон. — Или все-таки решил селедку осилить? Так дело твое, но я лучше бы до ночи попостился.

— Согласен, — не оборачиваясь, хмыкнул Энрике. — Идите, я кофе допью и догоню.

Товарищ поднялся, следом потянулись остальные — Декстер, де Ласси, Вэдсуорт… Энрике вновь поднял кружку. Вэдсуорт! Ну кто бы мог подумать, что этот недотепа так быстро сориентируется? Как ни увидишь их с Кэсс, они все время хохочут как сумасшедшие. На влюбленность с ее стороны, конечно, не похоже, но Клиффа судя по всему это пока устраивает. «Зря я его дураком считал. Эдак ведь и пролезет в мужья тихой сапой…» Энрике криво улыбнулся, отводя глаза от Кассандры — и едва не поперхнулся холодным кофе, натолкнувшись на взгляд герцогини эль Тэйтана. На губах ее светлости дрожала насмешка, а в чуть прищуренных кошачьих глазищах стояло такое мстительное удовлетворение, что и гадать тут было нечего: она знает, о чем он только что думал, знает, чего он хотел от Кэсс, знает, что он остался с носом — и получает от этого колоссальное удовольствие.

Энрике поставил кружку на стол. Ему вдруг до дрожи захотелось намотать на руку эту длинную золотую косу, уткнуть ее хозяйку лицом в ее же собственную миску и подержать, пока не перестанет дергаться. Пустышка с отцовским титулом наперевес! Она с самого начала терпеть его не могла, вечно зудела у подруги над ухом насчет него, и вполне может статься, что именно благодаря ей Кэсс в конце концов его отшила. Герцогиня дутая, вон как ухмыляется — верно, до сих пор нарадоваться не может, что таки утерла нос «деревенщине»!..