– Господи, ну и сообщение! – кричал Бинней. – Надеюсь, радиостанция передаст его дальше. Я готов отдать все лишь бы быть с Марго в мгновение, когда она узнает о том, что произошло. Господи, что-то будет?

Я был настолько обессилен, что не был в состоянии удостоить его ответом. Я не мог думать, я испытал лишь одно желание – спать, спать, спать.

Морское сражение в проливе Уиндворта было самым значительным событием этого исторического 1936 года.

Многочисленные армии Красного Наполеона, (четыре миллиона людей, находившихся на западном фронте, два миллиона в Вашингтоне, Орегоне и Британской Колумбии и два миллиона на мексиканском фронте и в Панаме – были переброшены к нам морским путем.

Уничтожение неприятельского флота открывало нашему флоту, до сих пор запертому в Мексиканском заливе, свободу действий. Наши уцелевшие дредноуты, крейсера-истребители и подводные лодки получили возможность свободно маневрировать в море. Отныне мы властвовали над морями и могли прервать важнейшие коммуникационные линии Карахана, нуждавшегося в беспрестанном подвозе свежих сил и припасов из Европы.

После того, как американскому флоту удалось довершить разгром сил адмирала Брикстона, наши суда блокировали порты Карахана в Атлантическом и Тихом океане. „Бермуда“ и „Тринидад“, после утраты флота, сдались были превращены в американские морские базы.

Наш флот направился к берегами Европы и Америки и произвел перед портами материков, захваченных Караханом, внушительные демонстрации. Эти демонстрации, свидетельствовавшие о том, что не все, враждебные Карахану народы сломлены, послужили сигналом к ряду действий, повлекших за собой развал огромного политического и административного механизма, созданного Караханом на развалинах покоренных им государств.

1934 и 1933 годы ознаменовались невероятным напряжением всех сил, подпавших под власть Карахана. Его победы доставались покоренным им странам дорогой ценой. Подавляющее большинство флота всего мира было реквизировано для нужд его армии и служило для переброски его войск в Америку. Это обстоятельство нанесло большой ущерб морской торговле всех стран. Особенно сильно это сказалось на снабжении населения теми предметами потребления, которые одновременно являлись предметами потребления бесчисленных армий Карахана. Кое-где жестокие лишения, чудовищные налоги и реквизиции вызвали недовольство, выразившееся в открытом возмущении, что свидетельствовало о том, что дух в покоренных странах ныне далеко не тот, каким он был в начале эры Карахана.

Упорное сопротивление Америки, противоречившее обещанию Карахана сломить Соединенные Штаты в течение одного года, и гибель его морских сил вызвали большое смятение в тылу.

Несколько иное настроение царило в его армиях. Там, среди его чернокожих я желтых частей, равно как и среди коммунистически-настроенных белых частей, распределялись летучки, отпечатанные на множестве различных языков.

Они гласили:

„Товарищи, мы находимся в чужой стране, оторванные от наших семей и нашей родины. Морское сообщение в нашем тылу прервано. Перед нами белые капиталистические армии, задавшиеся целью добиться нашего уничтожения. Океан больше не принадлежит нам. Для нас существует лишь один исход: сломить преграждающий нам дальнейшее продвижение вперед противника и захватить всю страну.

Еще одно последнее решительное напряжение, и мы увенчаем наше дело победой!“

Дух американских армий воспрянул. Ценой большого напряжения тылу удалось добиться новых результатов, отныне рекордных, на промышленном фронте. Бывший президент Гувер сумел добиться результатов, которые явились для всех полной неожиданностью. Все это было достигнуто, потому что отныне наша промышленность была децентрализована, что давало возможность каждому приложить максимум усилий и одновременно делало ее неуязвимой для налетов неприятельских воздушных сил.

Теперь наши фронтовые войска уже более не являлись скоплением необученных и скверно подготовленных новобранцев. Два года тяжелой борьбы, стоившие американским армиям двух миллионов человеческих жизней, оказались для наших солдат отличнейшей школой. Теперь у нас под ружьем находилось девять миллионов человек, – из этого количества пять миллионов было на южно-английском фронте, простиравшемся от озера Эри, Альбани на запад к Гудзону и Нью-Йорку.

Наши войска больше не испытывали недостатка в боевых припасах и в снаряжении – наша величайшая армия была снабжена в достаточной степени всем необходимым, а теперь к ней присоединилась и поддержка наших численно возросших воздушных сил.

Американской воздушный флот, так славно поработавший во время решающего морского сражения, в день разгрома флота Карахана в Карибском море, вылетел на север. Наши летчики и аэропланы пополнили убыль, происшедшую за время сражения.

Отныне мы владели морями, – теперь оставалось лишь решить в бою, кому владеть воздушными сферами. В первой половине марта обе армии ожесточенно готовились к началу весенней кампании.

Американский воздушный флот приступил к активными операциям 17 марта. Целью нашей атаки, был Бостон, бывший не только важным стратегическим центром и местом нахождения Карахана и его штаба, но одновременно и значительнейшей базой неприятельского воздушного флота.

Операциями нашего воздушного флота, руководил лично адмирал Рамзай. Флагманским кораблем воздушного флота был очень быстроходный и легкий наблюдательный аэроплан.

Красным воздушным флотом, состоявшим из 7000 аэропланов, командовал красный адмирал Де Лонг.

Наш воздушный флот состоял из четырехсот эскадр, – в каждой эскадре было восемнадцать аэропланов. Итого, наш флот насчитывал 7200 аэропланов. Эта огромнейшая армада была размещена на аэродромах Мэриленда, Делавэра, Нью-Джерси, Пенсильвании и Нью-Йорка.

17 марта вскоре после захода солнца, все это огромное количество аэропланов сосредоточилось в районе Филадельфии. Наши воздушные силы направились к морю, и, исчезнув из виду, взяли курс на северо-восток.

Несколькими часами позднее наш флот неожиданно появился над Бостоном. Он летел с Атлантического океана. И снова на землю низринулся ураганный ливень, несший смерть и разрушение. Неприятельские зенитные орудия открыли ожесточенную пальбу, но никто из неприятельских летчиков не рискнул вступить в бой с нашими силами. Высланная адмиралом Рамзаем воздушная разведка сообщила, что окрестные аэродромы покинуты неприятелем и что поблизости не видно ни одного неприятельского аэроплана. Это странное исчезновение неприятельских воздушных сил разъяснилось в час дня, когда адмиралом Рамзаем было получено следующее сообщение но радио:

„Подавляющие силы неприятельского воздушного флота в количестве нескольких тысяч аэропланов над Буффало Точка Промышленная часть города уничтожена Точка Ниагарская силовая станица разрушена Точка Зенитные батареи приведены в бездействие Точка“

Рамзай тут же отдал по радио приказ командирам своих воздушных отрядов, и наш флот понесся на запад к штату Массачусетс. Примерно в то же время неприятельский воздушный флот, довершив свое разрушительное дело над Буффало, взял курс та восток и направился в обратный путь.

Около четырех часов дня оба воздушных флота встретились. Встреча произошла в районе Альбани в штате Нью-Йорк. У обоих воздушных флотов были очень ограниченные запасы боевого снаряжения. Неприятельский флот не успел их возобновить после налета на Буффало, а. наш флот, пролетая над Массачусетсом, по приказу адмирала, выбросил вое лишнее для того, чтобы облегчить полет.

У большинства аэропланов обоих флотов резервуары были пусты. Позади был беспрерывный десятичасовой полет. Особенно далеко от своих операционных баз, находившихся в Бостоне, забрались красные летчики. Внизу под нами тысячи людей с трепетом следили за исходом воздушного боя. Множество машин было сбито большинство из них было объято пламенем. Приказ Рамзая гласил: сражаться до последнего патрона и до последней капли бензина. Воздушный бой развернулся на огромном протяжении и на различной высоте – некоторые из воздушных судов забрались на высоту семи тысяч метров.