— Он до сих пор выглядит очень маленьким, — сказал Арс и положил руку младенцу на голову. Его ладонь рядом с ней казалась огромной.

— Он недоношенный, и к тому же омега, они всегда меньше остальных детей, — ответила Марта, не сводя глаз с ребенка. — Мэтр Лисип говорит, что, учитывая обстоятельства, он неплохо набирает вес. Не о чем беспокоиться, Арс. Твой сын вполне здоров.

— Я хочу его взять на руки, — сказал альфа, когда стало ясно, что Офер наелся. Марта передала того на руки отцу. Задремавший было младенец широко распахнул глаза и уставился на Арса. И этот взгляд будто прожег в нем дыру, потому что альфа почувствовал, каким эгоистом он был все это время, лелея свою боль и отказываясь от общения со своими детьми и женой. А ведь она тоже потеряла самого близкого человека, не только он. Арс порывисто вздохнул и прижал сына к себе. От него пахло Сирилом, и потому выпускать его из рук совсем не хотелось.

Альфа долго ходил с маленьким Офером на руках, пока Марта не забрала его спящего и не положила в кровать.

— Спасибо тебе, — тихо сказал Арс.

— Это мой долг. И сын Сирила мне такой же родной, как Аксель или Баграт.

Он перехватил ее руку, когда она поправляла выбившиеся из прически волосы, и притянул к себе. Марта не стала сопротивляться, когда он потянул ее из детской в спальню, что была в соседней комнате. Она с готовностью скинула с себя платье, и Арс увидел, что ее грудь теперь кажется еще больше, а бедра стали шире. Вообще вся ее фигура приобрела ту женскую мягкость и округлость, что ему когда-то нравилась. Он тоже разделся и лег на кровать, Марта погладила его по голове и поцеловала в губы. Арс навалился на нее и стал жадно целовать, улавливая исходящий от нее запах молока, тепла, любви и Сирила. Последний манил его больше всего. В эту ночь он взял ее дважды, и с тех пор стал ходить в ее покои почти каждый день.

Так прошло лето, наступила осень, а за ней и зима. Тоска Арса никуда не делась, он стал молчалив и подолгу сидел один в своем кабинете, даже стол велел там передвинуть, чтобы сидя смотреть в окно на север — туда, где в нескольких часах езды был Сумрачный лес. Иногда альфу охватывало желание все бросить и уйти туда через подземный ход ночью так, чтобы никто не видел. Но помимо очевидной безответственности этого шага его удерживал страх того, что он найдет в лесу. Арс не верил в смерть Сирила, хотя бы потому что ни разу не встретил его тень, как регулярно теперь видел призраки родителей, а еще брата, деда и племянника. Но, то, что минул почти год с момента, как Сирил стал сумрачным драконом, подтачивало надежду на его возвращение.

В разгар Зимнего праздника, который знаменует самые темные дни, после которых начинается новый год, Арс подозвал к себе Бернарда. В трапезной был накрыт стол и придворные, в которых в основном ходили высшие военачальники, верхушка аристократии, их жены и омеги, сидели за пышным столом. Марта рано отправилась спать, ей не здоровилось. И, поскольку Арс к придворной жизни вообще не исипытывал интереса, праздником верховодил Манфред. Он четко следил за тем, чтобы на банкет вовремя подносили свежие закуски, музыканты играли не скучную музыку, а придворные не сидели за столами, а танцевали. Он сам этого не делал, потому что снова был в бремени. Но это не мешало ему обряжаться в самые роскошные наряды и верховодить двором. Арс замечал, что даже знатные альфы перед ним заискивали, не говоря уже обо всех остальных. Он понимал, что через него пытаются влиять на его альфу — Бернарда, который в свою очередь имел влияние на короля. Тот ценил в нем друга и незаменимого помощника, но лишь в вопросах управления государством, а вовсе не своей частной жизнью.

И, когда Арс вышел из трапезной, Бернард последовал за ним. Они вышли через коридор в тронный зал, сейчас пустой и неосвещенный.

— Если Манфред еще раз пригласит ко двору столько неповязанных молодых омег разом, вы со всем своим выводком отправитесь жить в Осроену, — без обиняков сказал Арс и уставился другу в лицо. — Мне как раз там нужен надежный наместник, который не будет воровать сверх меры.

— Твой выводок не меньше моего, Арс, — выпалил Бернард, уязвленный таким эпитетом. Он был единственным человеком, кто мог так разговаривать с королем сейчас. С его же соизволения.

— Ты понял, о чем я говорю, — отмахнулся Арс и отвернулся. — Вы мозолите мне глаза своим счастьем.

— Нам нужно притворяться, что у нас все плохо?

— Нет.

— Арс, я не буду отрицать, что юные омеги при дворе сейчас появились не просто так…

— Мне не нужен омега, — отрезал тот.

— Нужен. Мы с Манфредом не слепые. И мы переживаем за тебя. Все переживают. Но боятся тебе об этом сказать, — голос Бернарда сорвался.

— Не надо за меня переживать, — Арс снова повернулся к другу и окатил его гневным взглядом. — У меня есть супруга.

— Когда я попросил Манфреда пригласить на праздник омег, я думал и о ее благополучии.

— Не лезь не в свое дело, Бернард! — заорал Арс.

— Благополучие королевской семьи — это и мое дело тоже, раз ты сделал меня своим главным советником! Королева снова в бремени, и твои ежедневные походы в ее спальню могут закончиться для нее печально. Прости, что об этом говорю, но омегу тебе она не заменит.

— Я и не хочу его заменить. Сирил вернется.

— Арс… — на лице Бернарда была смесь жалости и досады.

И тогда Арс взмахнул рукой в воздухе, и из тьмы тронного зала возник сумрачный конь. Альфа погладил его по холке и зарылся рукой в его длинную, словно состоящую из густого тумана гриву.

— Если Сирил мертв, почему мне до сих пор удается призвать эту тварь? — спросил Арс.

— Ни ты, ни я не знаем, как работает эта магия. Может, это умение с тобой останется навсегда, — предположил Бернард, которого внезапное появление сумрачного коня

испугало.

— Связь с омегой дает мне это умение. И значит, он жив, — убежденно возразил Арс.

— Сирил так тебя любил, — с горечью сказал Бернард. — Он бы никогда не бросил тебя здесь одного, он бы просто не смог это сделать, Арс. Ваша связь была настолько прочной, что ощущалась физически. И Сирил бы никогда не оставил своего ребенка…

— Возможно, он не может вернуться после того, что сделал, — перебил Арс и решил закончить этот разговор. Он отпустил сумрачного коня и направился в свои покои. На пороге он обернулся и сказал:

— Еще раз увижу столько же омег у себя в трапезной, и вы будете до конца дней дышать тухлой рыбой в Осроене. Я тебя предупредил.

— Слушаюсь, ваше величество, — Бернард перешел на официальный тон и поклонился в знак того, что он как должностное лицо подчиняется приказу короля. Как лучший друг он, конечно, своего мнения насчет нового омеги не поменял. И Арс это понял.

К весне он все чаще думал о Сумрачном лесе, видел его во сне. Он перестал ходить к Марте в покои — та скоро должна была родить, и третья беременность давалась ей тяжелее предыдущих. Словно бы одно присутствие Сирила помогало ей благополучно вынашивать детей. А, может, неуемный аппетит Арса в постели, подкосил ее. Тот ходил к ней, чтобы хотя бы отдаленно почувствовать запах своего омеги, ну и потому что просто устал от отсутствия тепла. Марта по своему обыкновению ни на что не жаловалась, хотя безусловно понимала, что служит для короля лишь слабой заменой Сирила. Впрочем, Арс знал, что и он ей омегу заменить никогда бы не смог. Он и не пытался.

Через год после исчезновения Сирила Марта родила дочь, и Арс назвал ее Сириллой. Дочерей у Берсонов называли, как угодно. Звезд в созвездии Медведя с женскими именами не было.

В день ее рождения Бернард поздравил короля, а тот сухо ответил:

— Не надо на меня так смотреть. Никаких новых омег у меня не будет. Давай лучше посмотрим карты островов. Пришло время вернуть Бланку королевству. А мне пора, наконец, выехать из Бергофа, а то я стал, как Бер. Тот за все свое царствование ни разу из столицы не выезжал.

Но им не было суждено в тот день составить план нападения на Бланку. Потому что вдруг что-то дернулось у Арса внутри, и он вскочил на ноги.