– Но да, – добавил он, наклоняясь вперед. – Даже если ты выдашь мне сиквел «Джильи»[22] на бумаге и сможешь продать его, я его одобрю.

Я откинулась на спинку кресла, чтобы между нами оставалось хоть какое-то расстояние.

– Окей. Ну так что? – сказал он. – В будние дни мы пишем, а конец недели оставим для просвещения?

– Просвещение, – повторил он. – Без него никуда.

– По пятницам я буду ходить с тобой на все исследования, которые ты обычно проводишь. В том числе и это… – моя рука жестом показала процесс заполнения бланка.

Он криво усмехнулся и показался мне особенно злым.

– О, это так захватывает, – заверил он. – А потом, по субботам, мы будем делать все, что ты обычно делаешь для своих исследований. Полеты на воздушном шаре, уроки парусного спорта, поездки на мотоцикле на двоих, ужины при свечах в ресторанах с патио и плохими кавер-группами и все такое.

Жар распространился по моей шее. Он только что снова прибил меня к стенке. Я, конечно, не ездила на мотоцикле вдвоем (у меня нет никакого желания умереть), но действительно заказывала полет на воздушном шаре, чтобы подготовиться к своему третьему роману «Северное сияние».

Уголок его рта дернулся, явно обрадованный моему выражению лица.

– Так мы договорились? – Он протянул мне руку.

Мой разум активно двигался в головокружительном вальсе. У меня не было никаких других идей. Наверное, депрессивный писатель может написать только депрессивную книгу, но это вовсе не догма.

– Окей.

Я скользнула рукой в его ладонь, притворяясь, что не чувствую, как искры отскакивают от его кожи прямо в мои вены.

– И еще кое-что, – сказал он серьезно.

– Что?

– Обещай, что не влюбишься в меня.

– О боже мой!

Я толкнула его плечом и плюхнулась обратно на свое место, смеясь:

– Ты что, только что процитировал «Спеши любить»?

Гас улыбнулся:

– Отличное кино, – сказал он. – Извини, фильм.

Я закатила глаза, все еще дрожа от смеха. У него тоже вырвался смешок:

– Я серьезно. По-моему мне как-то удалось поцеловаться с девчонкой в кинотеатре прямо во время него.

– Я отказываюсь верить, что кто-то может удешевить величайшую любовную историю с участием Мэнди Мур, позволив подростку Эверетту себя поцеловать или облапать.

– Верь во что хочешь, Январия Эндрюс, – сказал он. – Джек Ричер[23] рискует своей жизнью каждый день, чтобы гарантировать тебе эту свободу.

Когда я проснулась, похмелья у меня не было, но зато уже значилось одно сообщение, от Шади: «Оказалось, что у Зачарованной Шляпы целая полка старинных шляп!!!»

«И откуда ты это узнала?» – спросила я Шади в ответ, затем встала с дивана и пошла на кухню. Пока у меня все еще так и не хватило смелости, чтобы подняться наверх в спальню отца или даже просто обустроиться в гостевой спальне на первом этаже, но получилось начать неторопливое изучение шкафов в доме. Дальнейшие исследования показали, что на плите стоит чайник с розовыми крапинками, что на кухне нет кофемашины, а на маленьком раскладном столике стоят френч-пресс и кофемолка. Вероятно, это была одна из вещей Сони, потому что я никогда не видела, чтобы папа пил что-нибудь, кроме капсульного кофе из «Старбакса» кружками. Эти капсулы мама покупала оптом, а также покупала зеленый чай. Его она умоляла пить вместо кофе.

Я сама не была снобом. И вполне могла бы пить с утра ароматизированные сиропы и взбитые напитки, но чаще всего начинала утро с чего-то крепкого и черного. И теперь по привычке сразу наполнила чайник и зажгла конфорку. Пламя, тепло от него и землистый запах газа оживили помещение. Я включила кофемолку и стала смотреть в окно, слушая ее мерное жужжание. Вчерашний туман все держался, окутав полосу леса между домом и пляжем глубокими серыми и синими тонами. В доме тоже похолодало. Пришлось даже вздрогнуть и поплотнее затянуть халат.

Пока я ждала, когда кофе закипит, мой телефон снова завибрировал на стойке.

«В общем, – писала Шади. – Ты же помнишь, я рассказывала тебе, как после работы мы все вместе выходили на улицу, и, как обычно, он полностью игнорировал меня, за исключением тех случаев, когда я не смотрела на него. В такие минуты я чувствовала, что он смотрит на меня. Когда он пошел в туалет, я пошла тоже. Потом вернулась в коридор и ждала. Он вышел и сказал: «Эй, Шад», а я выдала: «Вау, я и вправду думала до этого момента, что ты не можешь говорить», на что он просто пожал плечами. Тогда я сказала, что планирую уходить, а он выглядел таким разочарованным, что я добавила: «Вообще-то я планировала уйти вместе с тобой…» А остальное, как видишь, уже известная тебе история».

«Ух ты, – напечатала я в ответ. – Эта история стара как мир».

«Правда, – ответила Шади. – Девочка встречает мальчика. Мальчик игнорирует девочку, за исключением тех случаев, когда она не смотрит на него. Девочка идет домой с мальчиком и видит, как он вешает свою зачарованную шляпу на переполненную такими же шляпами стойку».

Включенный таймер плиты звякнул, и я, взяв кофеварку, налила немного кофе в кружку в форме мультяшного кита-косатки, затем взяла кофе и свой ноутбук на веранду. Туман приятно холодил мои обнаженные руки и ноги. Мое тело свернулось калачиком в одном из кресел, а мозг начал составлять список дел на сегодняшний день и на оставшуюся часть лета.

Прежде всего мне нужно было выяснить, куда именно движется эта книга, если не в направлении приятного летнего романа с отцом-одиночкой. Затем мне нужно было спланировать сценарий романтической комедии для Гаса на ближайшую субботу.

Мой желудок в очередной раз перевернулся от этой мысли. Я едва ли могла ожидать, что проснусь в панике из-за нашего соглашения. Вообще-то мое состояние сложно было назвать паникой в прямом смысле слова, но я была очень взволнована. Впервые за много лет я собиралась написать книгу, которую абсолютно никто не ждал. И также я буду смотреть, как Гас Эверетт пытается написать любовную историю.

Тут я или выставлю себя полной идиоткой, или, что еще хуже, разочарую Аню. Но сейчас я не могла об этом думать. Надо было еще поработать.

Помимо работы над книгой и размышления о том (фактически только размышления), как найти водителя такси, чтобы съездить к Пит забрать свою машину, я запланировала на сегодня захватить вторую спальню наверху и разобрать там все, что есть. Что-то можно выбросить, что-то отдать, а что-то и продать.

Я также поклялась все-таки перенести уже свои вещи в спальню на первом этаже. Первые несколько ночей я нормально спала на диване, но сегодня утром проснулась с от боли в спине и шее.

Мой взгляд блуждал по рядам окон, расположенных вдоль задней стены дома Гаса. Именно в этот момент Гас вошел в кухню и стащил помятую темную футболку через голову. Я откинулась на спинку шезлонга.

Он не мог видеть, что я наблюдаю за ним. Но меня очень беспокоило, что, возможно, он это подозревает. Ведь он смотрел пару секунд в мою сторону, прежде чем отвернуться. Мне живо представились изгибы рук Гаса, когда он стягивал футболку через голову, его плоский живот, обрамленный острыми углами тазовых костей. Сейчас он выглядел немного мягче, чем в колледже, небольшой животик ему шел. Или, может быть, это ближе соответствовало моим представлениям о мужской красоте.

Что ж, я сидела и недвусмысленно пялилась на него.

В какой-то момент я быстро оглянулась и вздрогнула. Теперь Гас стоял перед стеклянными дверями. Он поднял свою кружку, как будто хотел произнести за меня тост. Увидев поднятую в ответ мою кружку, он зашаркал прочь.

Если Гас Эверетт уже приступил к работе, мне тоже нужно было поторапливаться. Я открыла ноутбук и уставилась на прежний документ, который тщетно просматривала последние дни. Любовь с первого взгляда. В романах Августа Эверетта не было романтических встреч, это уж точно.