– Дозволяю, – снисходительно сказала Екатерина. – Я очень проголодалась.

Под чутким руководством мамочки, вещающей в его голове (с беспроводной гарнитурой пользователи перстня не расставались), Столыпин за пять минут соорудил яичницу с большим количеством ветчины и совсем небольшим количеством скорлупы; за три минуты красиво нарезал дыню и заварил чай. Когда таймер на экране противно запищал, Семен уже подлетал к трону с подносом, нагруженным всякой вкуснятиной.

– Друзья-друзья мои милые, напоминаю, что итоги этапа будем подводить по его завершении. А сейчас к шкатулке приглашается участник номер два!

– О, мой протеже, – оживился Константин Алексеевич.

К постаменту приблизился разодетый по средневековой моде принц Мануэль. Звеня нелепыми шпорами и придерживая длинную шпагу, испанец выхватил конвертик и прочитал:

– Сменить постельное белье.

Лицо принца исказилось.

– Белье? Сменить постельное белье? О, диаболо, я принц, а не прислуга! Меня учили фехтовать, а не возиться с подушками!

– Время идет, ваше высочество. – Ангел возник из-за плеча Мануэля. – Попрошу вас пройти в секцию «Опочивальня» или отказаться от участия в конкурсе.

Мануэль отчетливо заскрипел зубами.

– Я принц! Я испанец! Клянусь небом, я никогда не отступаю!

Он направился в комнатку с большой двуспальной кроватью и, перекосившись от отвращения, сдернул с нее одеяло. Одним резким движением снял простыню. Однако дальше дело застопорилось. Принц принялся крутить в руках подушку, отыскивая кармашек, через который можно было бы снять наволочку. Но кармашек никак не находился – наволочка была слишком хорошо скроена. Потом искомый кармашек все-таки обнаружился. Победно воскликнув «ага!», принц стал за уголок вытаскивать подушку из наволочки. Проклятая подушка не поддавалась.

Красный, взмокший от бесплодных усилий Мануэль, прорычав «диаболо», отбросил вредную подушку в сторону и вновь взялся за одеяло. Нужно было снять с него пододеяльник. Чего только принц не делал, чтобы освободить одеяло от хлопчатобумажных оков! И заворачивался в него целиком. И падал. И пытался разорвать пододеяльник по швам. И снова падал. И плакал сухими злыми слезами. И топтал одеяло сапогами со шпорами. Шпоры цеплялись за пододеяльник и рвали его. Он тащил, и тянул, и снова падал.

К концу десятиминутного сражения с постелью принц был измотан и переполнен яростью. Белки глаз покраснели, как у раненого быка на корриде.

Мануэль сгреб все постельные принадлежности в одну мягкую кучу, вытащил фамильную шпагу из ножен и из последних сил набросился на своих пухлых врагов. Секция заполнилась пухом, перьями и обрывками материи.

Раздался финальный звонок. Принц материализовался из белого облака, плюнул себе под ноги и пробормотал:

– Ни одна женщина мира не стоит такого унижения.

– Что ж, друзья, все это очень впечатляет, – заговорил Ангел после секундной паузы. – А мы приглашаем к шкатулке участника номер три…

Константин Алексеевич некоторое время сидел перед экраном не двигаясь. Потом вскочил и бросился к телефону. Он единственный на всем побережье не пользовался перстнем-разумником, предпочитая наземные линии беспроводным технологиям. Ради него одного не закрывали последнюю оставшуюся Черноморскую телефонную станцию.

– Катенька, надеюсь, ты прослушаешь это голосовое сообщение до того, как примешь решение об отчислении. Я сейчас посмотрел на эту испанскую чумичку вблизи и прошу, нет, требую исключить его из конкурса. Он тебя не достоин! Забудь все, что я говорил раньше. Плевать на его папочку-короля, пусть хоть до конца жизни со мной не разговаривает, обойдусь без его оливок, а вина у меня своего хватает…

Пока испытания проходили просто отлично. Эти двое – Столыпин и Мануэль – показали себя безмозглыми младенцами.

Мелисса довольно потирала руки. Не зря она ради этого телешоу отменила три совещания с министрами и одно выступление перед депутатами. Может, телевизионщики и не пустили ее в Екатерининский дворец, но, к счастью, мини-телевизор в представительском «русско-балте» прекрасно ловил Интерсетку и транслировал картинку «Всемогущего» в высоком разрешении. Никто не мешал премьер-министру сидеть на заднем сиденье авто, припаркованного возле Золотых ворот дворца, курить и смотреть в экранчик. А если высунуться из машины, можно было увидеть галерею окон Большого зала – там мелькали темные фигуры и светились прожектора.

– Что же вытянул Алексей Попович? – заверещал Ангел из экранчика. Водитель Мелиссы вздрогнул. – Друзьяшечки, еще раз напоминаю, не забываем отправлять эсэмэс-сообщения в поддержку фаворитов! Итак, Алексей?

– Подмести пол, – огласил свое задание богатырь-Алексей.

– Ну давай, посмотрим на тебя, Алешенька, посмеемся, – сказала себе под нос Мелисса.

Алексей, скрестив руки на широкой клетчатой груди, решительно подошел к секции «Кладовая», где реквизиторы сложили множество предметов для уборки. Разнообразие щеток, валиков, тряпок всех форм и размеров, банок и флаконов с чистящими средствами могло ввести в ступор даже опытную мать семейства, что уж говорить о молодом холостяке.

Алексей задумчиво склонил голову набок и оценивающе взглянул на хозяйственное эльдорадо. Взял моток бечевки, положил обратно. Повертел в руках спрей для чистки деревянных поверхностей.

– Вот убожество, – злорадно сказала Мелисса, подкрашивая губы ярко-красной помадой. – К швабре даже не прикоснулся.

Парень будто услышал ее слова. Вытащил из дальнего угла швабру и уселся с ней на перевернутое пластмассовое ведро.

– Ну разве не дурачок? – толкнула Мелисса в плечо водителя. – Сидя он подметать будет, что ли?

Однако Алексей, судя по всему, подметать вообще не собирался. Вместо этого он снова стащил с полки бечевку и спрей, а также какую-то тряпку. Таймер угрожающе тикал. Алексей, сохраняя невозмутимое выражение лица, достал из кармана плоскогубцы.

Через семь минут он встал со своей импровизированной табуретки, повернулся к камере и торжествующе вскинул над светлой головой модернизированную швабру.

– Представляю вам подметалку-подмывалку! – объявил изобретатель на всю страну. – Начинаю тест-драйв нового устройства.

Тест-драйв наглядно показал: шваброй нового поколения можно было не только сгребать мусор, но еще и одновременно мыть пол. Сложная система веревочек приводила в действие механизм опрыскивания паркета чистящим средством с последующим его протиранием тряпкой. Все эти манипуляции совершались одним движением пальца.

Мелисса, не ожидавшая такого поворота, закрыла рот ладонью, смазав свежую помаду и не заметив этого.

За пару минут Алексей навел блеск в своей секции и сделал шутливый реверанс в сторону великой княжны. Екатерина благосклонно кивнула.

– Сильный, сильный соперник, – вынуждена была признать Мелисса, вытирая измазанную помадой руку салфеткой. – Ничего, мы с ним потом разберемся.

– А теперь, друзья-друзья-друзья, мы узнаем, какое задание получил граф Вяземский!

– Давай, Роберт, давай, не подкачай! – заклинала глава правительства, сжав острые кулачки.

– Я должен… вымыть ванну?! – возмущенно прочитал напомаженный граф по бумажке. Пожалуй, его фасонистый приталенный пиджачок из сиреневой ткани не слишком подходил для работ по ведению домашнего хозяйства.

– Ваше сиятельство, проследуйте, будьте любезны, в секцию «Ванная», – пригласил его Ангел. – Все необходимое ждет вас там. В том числе и очень, очень грязная ванна, – гнусно хихикнул он.

– Я? Мыть грязную ванну? – повторил Роберт, закипая. – Я, граф Вяземский – мыть какую-то ванну?!

Пора, поняла Мелисса. Пора вмешаться. Иначе графа вытурят из конкурса быстрее, чем он произнесет «я свои лайковые перчатки на резиновые не поменяю». С этими аристократами всегда так: гонора много, а толку ноль. Посмотрите только на подушечные подвиги принца Мануэля.

Премьер-министр поднесла поближе к клоунским губам перстень-разумник и прошептала: