Я разрываю наш поцелуй, примыкаю к шее, оставляя влажные следы, и рука спускается по гладкой коже, обхватывает её колено и закидывает на моё бедро. Чёрт возьми, она безупречна. Я прижимаюсь пахом, и мы стонем, как грёбаные дорвавшиеся подростки.

— Драко, — голос дрожит, тонкие руки захватывают в тиски мою шею, и я возвращаюсь поцелуем к её губам. — Прикоснись ко мне, — едва слышно. Замираю на мгновение, рычание раздирает мою грудь. Непрошеное — неконтролируемое.

Я одержимый. Мне нужно почувствовать её всю. Нужно, чтобы её стоны заполнили комнату. Руки отчаянно стискивают низ её-моей кофты и разрывают ткань. Она явно чувствует трение эрекции о внутреннюю сторону её бёдра и еле слышно хнычет, изнывая от желания. Я сжимаю её грудь, обхватываю губами сосок, прикусывая зубами. Она задыхается, пытаясь что-то сказать, но стоны пресекают на корню всякие попытки.

Её рука несмело проскальзывает между нами и сжимает мой член через ткань трусов. Чёрт, я готов кончить прямо сейчас. Прошло уже достаточно времени с тех пор, как кто-то так прикасался ко мне, и только Мерлин знает, что это никогда не было даже близко похоже на эти ощущения. Это непомерно хорошо. Я подаюсь навстречу её движениям, стыдливо втягивая накалённый от остроты ощущений воздух.

Пока мой язык обводит её полураскрытые губы, рука нехотя покидает грудь, находит ягодицы и в последний раз сжимает их, прежде чем погрузиться в кружевную ткань трусиков. Её складки стали влажными ещё до того, как я касаюсь их, и я стимулирую самую чувствительную женскую точку, проводя подушечкой пальца вокруг клитора один раз — два — три раза. Гермиона всхлипывает и испускает протяжный стон, прижимаясь бёдрами к моей руке. Я ввожу в неё палец и стону от осознания. Моя.

Мне нужно быть внутри неё — нужно взять её на этом матрасе, за который заплатил слишком много. Изящная спина выгибается, когда я загибаю палец внутри неё, вызывая самые эротичные стоны, которые я когда-либо слышал в своей жизни.

Когда я нахожу темп, который заставляет её практически задыхаться, ввожу в неё ещё один палец. Мерлин, она чертовски отзывчива. Она кричит. Стонет. Извивается. Мой член болезненно пульсирует. Я бормочу ей дифирамбы, повторяя её имя, как мантру, погружая пальцы на всю длину в неё снова и снова, вырывая сдавленные стоны из пухлых губ.

Этого может быть достаточно. Я мог бы трахать её рукой, пока она не устанет, и оставаться счастливым до конца своих дней, но я хочу, чтобы она выкрикивала моё грёбаное имя, и когда я снова сжимаю её чувствительный маленький бутон, она издаёт визг.

Застигнув меня врасплох, она перекатывает нас и садится ко мне на колени, а я смотрю на неё снизу вверх. Стягивая остатки футболки с её тела, я с благоговением созерцаю, как её кудри каскадом спадают, частично прикрывая идеальные груди. Это лучшее, что я видел в жизни.

Факт. Да, я клянусь, я никогда не видел ничего более великолепного, чем почти голая Грейнджер, сидящая на моих коленях.

Мои руки лежат на её бёдрах, которые неистово трутся о мои, я вжимаюсь в неё не в силах сдержаться и начинаю дрожать от желания получить ещё больше.

— Твоё бельё значит что-то определённое для тебя, Грейнджер? — моё внимание приковывается к её тонкой ключице, я протягиваю руку, теребя её сосок указательным и большим пальцами.

Её взгляд едва заметно темнеет.

— Нет. Почему?

— Отлично, — раздирающий звук кружевных трусиков заставляет её вскрикнуть, и она падает на меня сверху, ловя мои губы своими. Руки исследуют каждый дюйм её тела, которое я воображал все эти месяцы. Она лучше, чем я мог себе представить.

Она встаёт и стягивает с меня трусы ровно настолько, чтобы высвободить член. Я не могу сдержать дикое рычание, которое срывается с моего языка, когда она снова садится, и её жар опаляет и без того уже напряжённый стояк.

— Чёрт возьми, Грейнджер.

Раскачивая бёдрами, я думаю лишь о том, как же сильно мне хочется проникнуть в неё, и она задаёт темп. Её бёдра медленно поднимаются и опускаются, как будто она тоже пытается запомнить каждый сантиметр моего тела. Влажный язык скользит по моей нижней губе, и она мягко погружается в мой рот. Дёрнувшись на члене, закатывает глаза и сжимает мои волосы в кулаки.

Удержать такой ритм практически невыносимо. Она сводит меня с ума своим медленным темпом. Мои руки обвиваются вокруг её тонкой талии, и я, наконец, толкаюсь в неё, жадно заглатывая всхлип, который она издаёт. Она садится так, что мне открывается безупречный вид на её изумительное тело. И когда её бёдра начинают раскачиваться взад-вперёд, я практически умираю от полного, ослепительного счастья.

Это уже слишком, чёрт возьми — когда она поднимается, чтобы сделать мощный толчок, я теряю контроль. В исступлении я скольжу руками по податливому телу снова и снова, пока не нахожу изгиб её бёдра, и начинаю двигаться быстрее.

Я хочу, чтобы она кончила. И она кончит.

Её ногти больно вонзаются в мою грудь, оставляя за собой красные следы, но я слишком отвлекаюсь на звук шлепков, с которым её ягодицы встречаются с моими бёдрами. Я рискую кончить прямо сейчас, блять.

Лёгкое жжение в сочетании с тугостью её влагалища — Мерлин знает, если бы я умер в этот момент, то умер бы самым счастливым человеком. Её стенки сжимаются вокруг меня, и когда её рука отрывается от моей груди, чтобы коснуться клитора, я скулю.

Я чувствую, как она распадается от собственного прикосновения, и её сдавленный крик заполняет комнату. Это то, что я никогда не хочу забыть. Она испускает облегчённый, сладкий вздох, её плечи опускаются в изнеможении. Без предупреждения я переворачиваю её так, что она опять оказывается на спине, и толкаюсь в неё снова и снова, пока её колени не подтягиваются вверх, а ногти не принимаются царапать мою спину, воссоздавая следы, которые она уже оставила на моей груди.

Её прежние всхлипы превращаются в безумные стоны, и я клянусь, что никогда бы не подумал, что Гермиона Грейнджер может так кричать, но, боже, она может, и за это я чертовски благодарен.

Когда она выкрикивает моё имя и её спина выгибается — мне конец, я изливаюсь в неё, выпуская приглушённое рычание в её кудри. Все мышцы в моём теле напрягаются, и мир вокруг кажется таким блёклым по сравнению с кайфом, который течёт по моим венам прямо сейчас. Я чувствую, как мои мышцы медленно расслабляются в блаженстве после оргазма, лёгкие начинают усиленно работать, отчаянно пытаясь доставить столь необходимый кислород к моему мозгу.

Я позволяю рукам ослабнуть, но всё ещё поддерживаю свой вес, чтобы не раздавить её. Я изучаю её лицо — глаза закрыты, но уголок рта приподнимается, пока она переводит дыхание. Когда её глаза распахиваются, она берёт меня за подбородок.

— Ты слишком красива, — признаюсь я и целую, прижимаясь всем телом. Отстранившись, я снова смотрю на неё и посмеиваюсь над тем, как она дрожит, отходя от этих ощущений.

Её руки обхватывают моё лицо, пальцы скользят по волосам.

— Я люблю тебя, — искренне говорит она, и у меня перехватывает дыхание.

Не думаю, что мне когда-либо надоест это слышать.

Я придвигаюсь к ней, чтобы обнять и никогда, никогда больше не отпускать.

— Я тоже тебя люблю.

========== 29. Большие планы ==========

I got real big plans, baby, for you and me

So love me for who I am and for who I’m gonna be

Ain’t got everything you want but got everything you need

So take a chance, take a chance on me

I got real big plans

Why Don’t We — Big Plans

***

— Драко, ты должен это сделать, — её надутые губы поистине очаровательны. Сомневаюсь, что она открыто признает это, но я теперь точно знаю, что если не натворил чего-то действительно ужасного, она только полает, но кусаться не будет.

Услышав моё фырканье, она закатывает глаза.

— Уж очень маловероятно. Я был не в своём уме, когда писал это, и, кроме того, мне не за что извиняться, — крайне непосредственно отвечаю я и пытаюсь пройти в комнату, но она слишком быстро обходит вокруг и встаёт на пути, буравя меня попыткой угрожающего взгляда.