— С удовольствием, Грейнджер.

Её взгляд прикован к моим губам. С чистым, неподдельным ликованием я смотрю, как тяжело она сглатывает, когда я провожу по нижней языком.

***

Когда мы выходим из камина, Грейнджер переминается с ноги на ногу, нервно озираясь по сторонам, будто никогда раньше здесь не была.

— Что-нибудь особенное? Чего тебе бы хотелось? — спрашиваю я, снимая пиджак и вешая его на спинку кресла. Я не могу удержаться от улыбки, когда она не отводит взгляда от того, как я расстёгиваю запонки на рубашке и опускаю их в декоративную вазу. Озорные огоньки похоти переливаются в её глазах, пока она следит за каждым моим движением.

Гермиона растерянно сглатывает, прежде чем заговорить.

— Чего бы мне хотелось? — голос на несколько октав выше обычного, и я посмеиваюсь, засучивая рукава до локтей.

— Из еды. Ты была голодна, помнишь? — недоверчиво изгибаю бровь.

— О! — она вздрагивает и хлопает себя ладонью по лбу. — Да. Я была голодна, но я… я больше не хочу есть.

Она делает несколько медленных шагов ко мне и кидает свою сумку на кресло. Моё сердце бешено колотится, отчаянно желая освободиться, когда её рука скользит вверх по моему обнажённому предплечью. Она не останавливается на достигнутом, её пальцы на мгновение обвиваются вокруг моих трицепсов, а затем плавно переходят на грудь.

Она прижимается ко мне, обдавая жаром своего тела. Но я помню, что она сильно пьяна. Мои руки мягко ложатся на изгиб её нижней части спины, позволяя шёлку тёмно-синего платья струиться по моим пальцам. Вдыхаю её запах.

Чёрт, ну почему она пьяна?

Она привстаёт на цыпочки и прижимается своими невероятно мягкими губами к моей шее, одна рука поднимается, чтобы притянуть меня ближе, и я клянусь, что так предельно близок к тому, чтобы сказать «К чёрту всё!» и просто перетащить её в постель. Я вижу, что она этого хочет, но я не могу.

Прежний Малфой, возможно, и смог бы, но он, вероятно, тоже был бы пьян в стельку. А этот Малфой совсем не такой.

— Грейнджер, — бормочу я, и мой голос звучит сдавленно даже для меня, когда я чувствую, как внимание её губ переходит к мочке моего уха. Мои руки сжимаются на изящных бёдрах, и я быстро притягиваю её ближе к себе, наслаждаясь такими острыми ощущениями близости её мягких изгибов. Я заставляю себя произнести слова, которые, уверен, погубят меня. — Мы не можем.

Она замирает. Я хочу засосать слова обратно и взять её здесь и сейчас. Но я только смотрю в её разочарованные глаза.

— Ты не можешь? — потрясённо шепчет она и отстраняется, опуская взгляд на мои брюки.

Шок и стыд окрашивают мои щёки, и я чуть не вскрикиваю, глядя на её печальное лицо.

— Мерлин! Грейнджер, я могу. Поверь мне, — строго смотрю на неё, крепко сжимая её в своих руках, и повторяюсь. — Я могу. Просто мы не можем, ты пьяна…

— Я не… — начинает она, но я обрываю её, подняв ладонь.

— Я не уверен, что это правильно. А это… — я киваю на пространство между нами и прижимаюсь губами к её лбу. — Я хочу, чтобы всё было правильно.

— Хорошо, — выдыхает она, и я вздрагиваю от тона её голоса.

Я должен просто трахнуть её — она же не настолько пьяна. Но нет, пожалуй, я откажусь от секса сегодня вечером. Отлично. Что может быть лучше?

В моей голове вспыхивает идея, когда я встречаю её разочарованный взгляд.

— Может, ты хочешь остаться на ночь?

Её глаза вспыхивают, а на губах неторопливо появляется улыбка.

— Да.

Обхватив ладонями её лицо, я ловлю чувственные губы в стремительном поцелуе.

— Ты голодна?

Она вздыхает. Очаровательная. Тихая. Безупречная.

— Нет, это была просто уловка, чтобы затащить тебя в постель. Но я не справилась, — она хмурит брови, и я снова целую её.

— Я купил телевизор, — говорю я, сглатывая. — Но он в спальне. Перетащить его сюда достаточно легко… — я внимательно смотрю на её реакцию, ожидая подсказок, которые скажут мне, о чём она думает. Если она пришла сюда с намерением переспать со мной, то, посмотреть фильм в одной постели было бы не так уж извращённо. Наверное.

— Не глупи, мы можем посмотреть в твоей кровати, — говорит она.

Я представляю её в своей постели, отчего мой член дёргается, и я делаю небольшой шаг назад, чтобы не выдать себя.

Она тихо вздыхает и осматривается.

— Можешь одолжить мне футболку?

Мои глаза закрываются, когда я пытаюсь снять штаны, в которых уже колом стоит член, и почти морщусь.

— Конечно, второй ящик справа.

— Чудесно, — она одаривает меня широкой улыбкой и разворачивается, убирая локоны с плеч и оголяя прямую спину. — Тогда не мог бы ты помочь мне?

Я прикусываю губу так сильно, что почти чувствую вкус крови, и дрожащими пальцами расстёгиваю молнию. На ней нет лифчика, и я вижу верх чёрных кружевных трусиков. Кто-нибудь, чёрт возьми, сжальтесь надо мной.

Сглотнув, отступаю назад и мельком представляю, как, сорвав платье с её плеч, прижимаю всем телом к стене. У меня такое чувство, что я буду щеголять с эрекцией весь остаток вечера. Это подозрение укрепляется, когда она оглядывается на меня через плечо и шепчет слова благодарности.

Грейнджер уходит в мою комнату с едва висящим платьем, и я должен принудительно опустить свой член. Потому что иначе опустить я его не смогу.

Я издаю мучительный стон, пытаясь придумать, в чём, чёрт возьми, мне придётся спать сегодня ночью, чтобы не выдать себя полностью.

Шныряю по кухне в поисках чего-нибудь, чтобы отвлечься от совершенно голой Грейнджер, переодевающейся в моей спальне. Всё срывается, когда она выходит в моей грёбаной футболке для квиддича, её длинные ноги полностью обнажены, и я резко опускаю голову в пол, смеясь. Это ведьма прикончит меня.

— Что-то тебя рассмешило? — спрашивает она с самодовольной усмешкой.

Ослабив галстук, я пересекаю комнату и останавливаюсь прямо перед ней в дверном проёме, прижимая её грудь к своей. Мой взгляд медленно скользит вниз, наслаждаясь тем, как она сжимает бёдра вместе, и румянцем, который окрашивает её щёки.

— Вовсе нет, — легко отвечаю я, поднимая руку, чтобы обхватить её за шею сзади, и провожу большим пальцем по её веснушчатой щеке. — Но тебе идёт зелёный.

Я отказываюсь заниматься с ней сексом, пока она пьяна. Отказываюсь.

Но ощущение её тёплого тела в кровати, прижатого к моему, сводит с ума. К середине фильма она тихо похрапывает у меня на груди, а я просто не могу оторвать от неё глаз. Чёрт.

***

Сон, который мне снится, просто фантастичен. Клянусь, я чувствую, как пальцы Грейнджер пробегают длинными линиями по моей груди, разливая тепло по телу. Запах её шампуня настолько реалистичен, что я почти ощущаю его аромат.

Когда она запускает пальцы под мою футболку и скользит ими вверх по животу, мои глаза распахиваются.

Это не сон.

Грейнджер здесь, смотрит на меня своими большими карими глазами, а её ладонь лежит на моём животе.

Моргнув несколько раз, я пытаюсь рассмотреть девушку в моей кровати, вспоминая события прошлой ночи. Вспоминая, что это невероятно совершенное создание любит меня.

— Грейнджер, — моё дыхание срывается, когда её пальцы скользят к низу живота, и она выгибается ко мне.

Я знаю, что не должен, потому что она, вполне возможно, всё ещё пьяна, но моя рука всё равно находит её талию, скользит вниз, и я хватаюсь за тонкую кофту, которая едва прикрывает её ягодицы. Кажется, у меня лихорадка.

Она изгибает спину, её губы касаются моих прежде, чем я успеваю заговорить. Поцелуй мягкий — даже робкий — и когда она отстраняется, её дыхание дрожит от нехватки воздуха.

— Действие шампанского прошло, — шепчет она.

Это всё, что мне нужно услышать.

Я переворачиваю её и врезаюсь в тело, проглатывая её тихий вздох и притягивая к себе. Провожу ладонью по мягким ягодицам и упиваюсь вырывающимися стонами, вызванными моими прикосновениями. Член упирается в плотную ткань трусов, уже не скрывая своего желания. Боже, я хочу — должен — похоронить себя в ней.