— Да что угодно. Просто что-нибудь, во что можно погрузиться — не наркотики, не алкоголь… не Гермиона.

Замираю. Она за пределами досягаемости, даже здесь.

Бреннер наклоняется вперёд, проводя ладонью по своим растрёпанным волосам, а затем по щетине на щеке.

— Я знаю, что вы не готовы говорить о ней. Я не буду настаивать. Когда вы будете готовы, я буду здесь, — чувствую, как неистовая ярость набухает в моих лёгких, и я уже готов разорвать его на части, когда он останавливает меня осторожным движением руки. — Я знаю. Знаю. Итак, пока вы не будете готовы говорить об этом, я хочу, чтобы вы нашли на что отвлечься, хорошо?

Я почти рычу в знак согласия, и Гарольд смеётся, раскрывая блокнот и царапая по нему дурацкой ручкой. Ещё немного и мои уши начнут кровоточить.

***

Хобби.

Конечно, у меня и раньше были увлечения. Я играл в квиддич; более чем прилично разбираюсь в волшебных шахматах; мне нравится считать себя начитанным; и я не раз решал загадки для пароля гостиной Когтеврана, чтобы провести время в компании пары-тройки умных дам.

Качая головой, я откидываюсь на спинку своего шаткого, изрядно потёртого офисного стула, который, клянусь, собирался заменить по меньшей мере дюжину раз, и понимаю, что не могу придумать ничего, что могло бы меня увлечь в качестве хобби.

Глаза рыщут по кабинету в поисках зацепок — квитанции и бухгалтерские книги, прототипы будущих продуктов и свитки отзывов клиентов, которые мне нужно прочитать. Взгляд упирается в яркую обложку жёлтой книги, которую Грейнджер подарила мне много месяцев назад — «Бухгалтерия для чайников».

Я вытаскиваю книгу с полки, где она хранилась последние несколько месяцев, и почти смеюсь, вспоминая свои первые дни здесь — наслаждаюсь всплывающими в голове моментами, когда она флиртовала со мной, прибегая к помощи кактуса и калькулятора. Я перелистываю потрёпанные страницы — поля заполнены моими заметками и рассеянными каракулями, и я не могу сдержать расползающуюся по лицу улыбку, когда представляю, что бы сказала Грейнджер, если бы увидела, что я сделал с этой книгой.

Закрываю том и с громким стуком бросаю его на стол.

Мои глаза останавливаются на задней обложке, и я замечаю список других книг из «Серии чайников». Они, по-видимому, в основном связаны с финансами, но многообещающее «И ТАК ДАЛЕЕ!» гигантским красным шрифтом внизу обложки рождает во мне идею, и я выбегаю из кабинета с книгой в руке.

***

Забегаю в «Грязный Молот» и роюсь в меню в поисках чего-нибудь нового. В конце концов, заказываю масала латте, который на вкус точь–в-точь как я себе представлял — как грязь. Я морщусь от каждого глотка и плотнее закутываюсь в шерстяное пальто.

Выйдя из кофейни, я, прищурившись, смотрю вниз по улице. Уверен, что недалеко видел книжный магазин, но не могу точно вспомнить где. Надо повернуть направо. Должно быть, в моём решении есть что-то поэтически трагическое, потому что именно в этот момент небо темнеет и поднимается ветер.

Снежинки падают вниз, собираясь по краям тротуара. Я поднимаю лицо к небу и вспоминаю о снежном шаре. Чем дальше я углубляюсь в это лечение Бреннера, тем больше замечаю, что появляющееся подёргивание в шее не напрягает меня. Иногда проходят часы — даже день — когда боль не возвращается.

Далёкая мысль о том, что может наступить день, когда я не буду думать о наркотиках или смерти, почти реальна, и я отчаянно хочу ухватиться за неё. Я больше не хочу думать о наркотиках.

Примерно в квартале отсюда я нахожу огромный книжный магазин, и хотя «огромный» кажется немного притянутым за уши, но он явно больше «Флориш и Блоттс». Ныряя внутрь, я сжимаю сильнее в руке своё пособие по бухгалтерскому учёту и стряхиваю снег с ботинок.

— Здравствуйте, — подхожу к парню за прилавком. Он, вероятно, примерно моего возраста, но он явно не видел ни войны, ни смерти, и вокруг него всё ещё царит атмосфера невинности.

— Как оно?

Я морщусь, представляя выражение лица моей матери, если бы её встретили таким образом.

— Отлично. Мне интересно, нет ли у вас, случайно, ещё таких книг?

Его ленивый взгляд всё же отрывается от журнала — который, должно быть, имеет первостепенное значение — на книгу в моих руках:

— Каких таких? По бухгалтерии?

Выпрямляю спину. Терпение быстро иссякает:

— Нет. Очевидно, с бухгалтерским учётом я уже знаком. Есть ли у вас что-нибудь ещё из этой серии?

Он прищуривается, а на губах появляется насмешливая улыбка:

— Ты шутишь?

Мои глаза так же сужаются, и я хмурюсь в ответ на его улыбку:

— А похоже, что я шучу?

Он недоверчиво фыркает и молча указывает в дальний отсек магазина. У меня рождается сиюминутный порыв послать в него летучемышиный сглаз, но не думаю, что стоит рисковать своим испытательным сроком. Вместо этого я иду в направлении, которое он указал.

Грейнджер была бы в восторге от этого места. Каждая полка забита книгами на любую тему, и, хотя ни одна из них не кажется мне очень ценной, я знаю, что она бы их оценила. Я сворачиваю в секцию с большой вывеской САМОПОМОЩЬ и почти рычу на неё. Мне больше не нужна помощь, мне просто нужно чёртово хобби.

Вдоль задней стены стоят стеллажи с книгами в тех же отвратительных жёлтых обложках. Моя челюсть слегка отвисает от количества изданий серии. Я беру одно из них, и мой взгляд падает на ценник — пятнадцать фунтов.

Всего-то?

Пожав плечами, я начинаю выбирать те, которые, как мне кажется, могу осилить: шахматы, кулинария, рисование, Подземелья и Драконы, садоводство. Я уже собираюсь уходить со своей добычей, но тут мой взгляд настороженно останавливается на книге «Поэзия для чайников», и, неуверенно пожав плечами, я добавляю её в свою стопку. Уже собираясь поднять тяжёлую кипу в воздух и отправить на кассу, я вспоминаю, что нахожусь в магловском мире, и тащусь обратно тем же путём, каким пришёл, пробираясь по проходам магазина с шестью новыми томами в руках.

— Малфой?

Замираю на полушаге и крепко зажмуриваюсь. Этого не случилось. Это не может быть правдой. Просто послышалось. Никому не может так не везти. Это же…

— Малфой? — повторяет чуть громче, и когда я открываю глаза — передо мной она, вся укутанная, со своими дикими кудряшками и слегка покрасневшими от холода щеками.

Если бы стопка книг в моих руках не была такой тяжёлой, я бы бросил их и убежал. Но как бы то ни было, если они обрушатся на мою ногу, то явно её сломают, поэтому я просто крепко прижимаю их к груди.

— Привет.

— Что ты здесь делаешь? — её брови приподнимаются в искреннем любопытстве, и я не могу не обратить внимание на золотые искорки в шоколадных глазах.

— Ну… покупки.

Она удивлённо бросает взгляд на книги в моих руках и улыбается. Горячий стыд окрашивает моё лицо.

— О, книжки для чайников? — кокетливо изгибает дугой бровь. Мои губы растягиваются в раздражённой натянутой улыбке.

Я поправляю книги и гордо вздёргиваю подбородок.

— Мой психотерапевт считает, что мне нужно хобби. Я не знал, с чего начать. А что ты здесь делаешь? — последние слова звучат как обвинение, и я вздрагиваю, когда они слетают с моих губ. Я не уверен, что когда-нибудь привыкну быть просто её знакомым. Я слишком хочу большего. — Ну просто… ты же работаешь в книжном магазине.

— Да, но у них не совсем одинаковый ассортимент. Как ты вообще забрёл в этот магазин посреди магловского Лондона?

Эта светская беседа усиливает моё нетерпение. Но я с Грейнджер. Это уже что-то. Я ещё раз оглядываю свою стопку книг и, не думая, выкладываю всю правду.

— Мой психотерапевт живёт неподалёку отсюда, поэтому периодически я гуляю в окрестностях. Есть кофейня, в которую я часто захожу, и вот нашёл дорогу сюда.

— Посмотри на себя, — её губы мягко поджимаются, как будто она скрывает какой-то секрет.

— Что?

— Я просто хочу сказать, что ты изменился. Терапия, магловские магазины. Хобби. Это хороший знак.

Моё сердце вздрагивает почти до остановки на краткий миг, непонятные эмоции переполняют грудь.