Хаджар уже был далеко не тем, кто отправился с ней в джунгли. Он был тем, кто с легкостью одолел противника, вселявшего ужас в сердце Рекки.

– Когда ты понял?

– Про твои клинки? – Хаджар кивнул на пару жутких паразитов в ножнах. – Или что ты отправилась с нами, чтобы найти способ излечиться? Как и то, что именно поэтому служишь двум хозяевам? И то, что именно из-за тебя мы трижды едва не погибли? Почти сразу, Рекка.

Геран сощурилась.

– Те, кто знал мою тайну, варвар, теперь видят лица своих праотцев, – затем Рекка повернулась в сторону, куда ушли Дора с Эйненом, – как и те, кто был им дорог.

Вдруг чьи-то мягкие пальцы взяли Хаджара за руку.

– Убирайся, помойная крыса, – шипение, которое прозвучало слева, могло заставить напрячься даже самого бывалого рубаку, – или я переломаю тебе все конечности и сама отсюда вышвырну.

Рекка мгновенно вытянулась по струнке и отсалютовала.

– Ваше императорское высочество, – поклонилась она. – Честь имею.

Стукнув каблуками, Рекка удалилась и вскоре скрылась среди гостей.

– Принцесса, – поклонился Хаджар.

– Сколько раз тебе повторять, – шипение сменилось приятным, ни к чему не обязывающим смехом, – для тебя Акена.

– Разумеется, – Хаджар выпрямился и посмотрел вглубь зеленых глаз прекрасной рыжеволосой дочери Моргана. – Принцесса Акена.

Прикрыв рот ладонью, девушка засмеялась. Затем она, нисколько не стесняясь окружающих, сделала шаг назад и закрутилась вокруг своей оси. Подол ее платья поднялся куполом, открывая щиколотки и даже часть икр.

Белоснежное платье, украшенное звездами и созвездиями, с него при каждым движении срывалась россыпь серебристой пыли, которая исчезала уже спустя мгновение.

– Как тебе? – спросила, улыбаясь, Акена.

– Госпожа Брами превзошла саму себя.

Принцесса улыбнулась еще шире и, взяв Хаджара под руку, направилась к столу с холодными закусками. Люди, только завидев ее, расступались и опускались в приветственных поклонах. Никому из них она не отвечала – ни жестом, ни словом.

– Она рассказала, что почерпнула вдохновение из доспехов одного мечника. – Акена изящным движением отправила в рот миниатюрное пирожное.

– Польщен, – кивнул Хаджар, – но, Акена, прошу, не надо делать из меня идиота. Что ты здесь делаешь? Императорская семья не посещает подобные мероприятия.

Девушка все с той же улыбкой взяла еще одну сладость.

– И именно поэтому ты пригласил этого ублюдка в юбке?

Хаджар прекрасно знал об отношениях между Акеной и Реккой, но слышать подобные слова из уст принцессы было все равно непривычно.

– Если бы я знал, что можно пригласить вас, принцесса, то немедленно отправил бы гонца.

Несколько долгих секунд они играли в гляделки.

– Считай это платой отца за Карнак, – слегка печально и разочарованно вздохнула Акена. – Мой брат терпеть не может подобные мероприятия, так что пришла я. К тому же мы с тобой немного знакомы. Отец счел, что этого будет достаточно, чтобы ты все понял.

– Проклятые интриги… – Хаджар и сам не заметил, что произнес это вслух.

– Именно так, – засмеялась Акена, а затем подмигнула Хаджару. – Ты иногда напоминаешь мне отца с братом – вы трое патологически не расположены к веселью.

– Надеюсь, это единственное, чем я их нап…

– Моя принцесса, – Хаджара перебил знакомый голос. Из толпы к ним вышел Брустр Динос в сопровождении своей жены, маленького мальчика, а также Тома и Анис. – Какая честь приветствовать члена императорского рода в моей скромной обители.

– Глава Хищных Клинков, – кивнула Акена. – Я пришла по расположению к вашему гостю, Хаджару Дархану, и вашим кровным Тому и Анис Диносу.

– Разумеется, принцесса, разумеется, – закивал Брустр, а затем повернулся к Хаджару. – Ученик самого Тирисфаля… Что ж, я ожидал чего-то большего от носителя такой славы.

Хаджар посмотрел на Тома и Анис, заметил, что поодаль стоит Рекка Геран, а к ним уже идут эльфы вместе с Эйненом.

Сегодня он наконец избавиться от бремени клятвы, вот только…

– Здравствуй, Хаджар Дархан. – Вперед перед Брустром вышел маленький мальчик. Мальчик, в котором ощущался небывалый талант пути духа меча. – Я твой самый большой поклонник в этом доме. Прошу, не слушай моего отца, кодекс меча в нем ослаб, и он не может простить того, что Ларис оказался слабее.

Ребенок, говоривший совсем не детские слова, протянул Хаджару руку.

– Надеюсь, когда-нибудь я смогу стать равным тебе, мечник Дархан, чтобы мы могли сражаться с врагами Дарнаса плечом к плечу.

Сердце Хаджара пропустило удар.

Мальчик говорил искренне.

Без страха.

Без сомнений.

От чистого сердца.

Сердца, которое должен будет пронзить меч Хаджара…

Брустр посмотрел на сына с неодобрением. Взглядом, все еще наполненным отеческой любовью и заботой, но пророчащим скорое и не самое мягкое наказание.

Мальчишка отвечал могучему главе клана мечников абсолютным безразличием. Он счастливо, слегка нахально и беспечно улыбался и тряс предплечье Хаджара. Тот только удивлялся тому, откуда у столь юного дитяти подобная крепость духа и, что поражало еще сильнее, тела.

– Уведи его, – процедил Брустр.

Он даже не повернулся к своей красавице жене. Обронил приказ, будто обратился к слуге, а не ко второму человеку после себя в клане.

– Пойдем, Парис, – женщина наклонилась и взяла мальчика за левую руку.

Тот тут же приосанился, с лица сошла шальная улыбка. Выпрямившись и из сорванца превратившись едва ли не в принца империи, он прижался щекой к тыльной стороне ее ладони.

– Конечно, матушка. – И, держась за руки, они вдвоем вскоре скрылись среди толпы гостей.

Хаджар провожал их взглядом и чувствовал, как медленнее бьется тяжелеющее сердце.

– Не поздно ли уже, друг мой Брустр, юному воину таскаться за юбкой своей матери? – Из-за спин танцующих дворян и аристократов, вполглаза наблюдавших за происходящим, выплыл не кто иной, как Сальм Тарез.

Как всегда в самых дорогих одеждах, под руку он вел одну из своих самых молодых жен. Юной прелестнице с платиновыми волосами не было еще и семнадцати весен. С другой стороны, как яркий контраст, шла статная, знавшая всю подноготную аристократов высокая леди, во взгляде которой читались века интриг и сотни самых разных связей. Как деловых, так и любовных.

Хаджар многое слышал о старшей жене Сальма. О том, что на ее фоне даже самая ядовитая из змей будет выглядеть безобиднее пушистого белого зайчонка.

Теперь Хаджар понимал, что это было далеко не преувеличение, а ярчайшее из преуменьшений.

Они встретились с женщиной взглядами. Летиция Тарез. Ядовитый прекрасный цветок, который сводил мужчин с ума еще в те времена, когда не родился дед Хаджара.

Если в империи у Моргана и были достойные противники в интригах, так это Летиция.

Она посмотрела на Хаджара с легкой заинтересованностью, но без всякого беспокойства и вскоре уже перевела скучающий взор карих глаз на стол с угощениями. А если точнее, на зону с винами самых разных сортов.

– Глава торгового дома Тарез. – Брустр, как и полагается на подобных мероприятиях, сам приветствовал равного себе по рангу.

Старые противники и, пожалуй, в чем-то даже враги пожали друг другу предплечья. Вот только в этом дружественном жесте было столько взаимной неприязни, что даже поддержать марку у обоих не получилось. Летиция в ответ на это только закатила глаза, что-то прошептала мужу и, взяв за руку младшую жену, удалилась к столу.

Полигамия не была официально запрещена в Даанатане, но Сальм Тарез был единственным аристократом, кто открыто позволял себе содержать не только самый большой гарем наложниц, но и, кажется, пять или шесть жен.

– Завтра же, – нарочито громко, так, чтобы услышал весь зал, – мой сын, старший наследник клана Хищных Клинков, отправится в школу Святого Неба! Он станет самым молодым и самым выдающимся ее учеником за всю историю!