Сергей нашел свободное место, прилег на нижней полке, огляделся. «Дембель неизбежен!» – прочитал криво нацарапанное чем-то острым на стене. Спасибо, добрый неведомый глашатай, утешил. Интересно наблюдать за тем, что происходит вокруг. Публика колоритная, развязная, потому что молодая, да еще большинство навеселе.

Кто-то говорил нарочито громко, вел себя вызывающе, кто-то пытался на глазах у «покупателей» пить водку, кто-то был скромнее, старался познакомиться с соседом по нарам и завести тихую беседу; а кто-то пытался уснуть, присоединиться к уже похрапывающим. Основная же масса вела себя, как Сергей, – молча лежала и пассивно наблюдала за происходящим.

«Покупателями» зовут тех, кто приехал из части принять, или, на солдатском жаргоне, «купить» новобранцев и сопроводить их к месту службы. Обычно это были младшие офицеры или прапорщики, иногда в сопровождении сержанта.

– Та-а-ак, воины! – голос прапорщика, резкий, с гнусцой, прервал разговоры призывников и разбудил спящих. – Выходи строиться в коридор. Я не понял, вы че, оглохли! Строиться, я сказал!

Парни медленно, нехотя начали вставать с мест и неуклюже, неровно строиться в коридоре.

– Живей-живей, пошевеливайся. Сумки с собой берем, ставим под ноги, открываем.

– Какого хрена я вам свои личные вещи показывать должен? – прозвучал дерзкий, явно пьяный голос какого-то парня.

– Так, фамилия, воин? – взвыл прапор.

– Петров.

– Так вот, Петров, все твои права остались за воротами, а здесь у тебя одни обязанности. Понял?

– Да, паш-шел ты!.. – буркнул себе под нос тот.

– Не слышу, понял?

– Да, по-о-онял, понял, – уже громче выдавил из себя Петров.

Несколько бутылок водки перекочевали в сумку сержанта-«покупателя». Гораздо большее количество поллитровок незаметно скрылось в недрах широкополых шуб призывников. «Все равно ужремся!»

– Разойтись! И смотрите мне, напьетесь, пеняйте на себя!

– А куда служить-то едем, командир? – это снова Петров.

– Тебя, урод, я лично отвезу туда, куда Макар телят не гонял.

– Кто бы сомневался. И где же эта дыра? Как она хоть называется?

– Нижний Тагил, Петров, центр Вселенной!

– Ха-ха… Ну, теперь хоть буду знать, в каком месте у Вселенной эт-та… центр.

Гомерический хохот взорвал коридор.

– Ты мне еще поумничай, клоун сраный, я тебя быстренько снег чистить отправлю. Заодно протрезвеешь.

– Молчу, начальник, молчу…

Парни вернулись на свои места, загудели, разгоряченные услышанной новостью о конечном пункте назначения. Сергей занял прежнее место, попытался задремать. Сон не шел, вспоминались минуты прощания с друзьями, мамины глаза. Господи, это ж все только начинается!..

Мелькнуло вдруг знакомое лицо. Неужели показалось? Да нет же, так и есть: Вовчик!

Паренек, несмело подсевший к Сергею, принадлежал к так называемой нелегальной, потому что незарегистрированной церкви. Он имел нрав человека, о котором можно сказать: мухи не обидит, и был настолько застенчив, что, казалось, любой желающий мог безнаказанно над ним издеваться. Впрочем, почему казалось? Так оно и было. Очень тихий, скромный парень в этой компании не мог найтись, робко произнес:

– Ну вот, стало быть, будем служить вместе.

– Будем, если в разные части не отправят…

– Слушай, Серега, а ты присягу принимать будешь?

– Нет, не буду.

– Давай, может, вместе об этом заявим.

– Конечно. Главное, чтобы нас не раскидали. Говорят, всякое бывает, могут еще в разные места разослать.

– Не хотелось бы.

– Посмотрим…

– Та-а-ак! – одетый в шинель прапор влетел в комнату, будто ошпаренный. – Выходим во двор строиться!

Будущие солдаты медленно потянулись к выходу. Каждый норовил выйти из теплого помещения последним.

На улице заметно похолодало, начинало смеркаться. Построились, как смогли. Первое: «Равняйсь, смирно! Шаго-о-ом арш!» Размеренно захрустел под ногами снег – мороз усилился. «Раз… р-р-раз… раз, два, три! Ногу подбери! Ногу, я сказал!»

С полчаса шли к железнодорожному вокзалу. Еще столько же ждали поезда. Как только он остановился, успевшие замерзнуть призывники, не дожидаясь команды, рванули в открывшиеся двери, каждый хотел занять место поприличней. Внутри насторожились гражданские пассажиры: призывники, да еще подвыпившие. Шумно расселись, нарушили спокойную вагонную атмосферу. Первым делом извлекли оставшуюся водку, пошел по кругу стакан; разговор стал эмоциональнее, громче, компания – дружнее. Потянулась вереница в тамбур. Покурить.

Товарищ по фамилии Петров выделялся в этом косяке не только габаритами, но и возрастом, выглядел гораздо старше остальных. К нему, будто к негласному авторитету, примкнули еще несколько парней. Компания. Тут же в вагоне оказались дембеля – все разукрашенные, в парадке со значками, с аксельбантами. Водка, сигареты, неосторожное слово: «Че, такие крутые, что ли? Видали мы таких…» Подрались. Общими усилиями конфликт замяли. Дебоширы вернулись на свои места, качающийся поезд быстро сморил их в дреме, в вагоне, наконец, все стихло, за окном мелькали столбы и снегозадержатели, трещала морозом надвигающаяся ночь.

Сильный толчок пробудил Сергея ото сна. Прапорщик шел по проходу и грубо, чтобы почувствовалось, толкал своих подопечных в бок, вернее, куда попадет. Проснувшись, они подскакивали, смотрели вслед удаляющейся шинели «покупателя» и пытались осознать команду:

– Так, солдаты, подъем! Встаем, сказал. Приехали! Хватит дрыхнуть, готовимся к выходу, прибываем…

Вставать не хотелось, казалось, только уснул, расслабился в сладкой неге и, конечно, успел забыть, что спишь не дома в постели, а на полке в вагоне.

Колесные пары заскрипели сильнее, поезд закачался на развилках. Стрелки одна за другой, плетеные косы путей, тянулись к станции. Оказалось, ехали не так уж и долго. Пересадка.

Заспанные, разморенные призывники вышли на промерзший ночной перрон, попытались построиться. Вечерние герои, немного поспав, вид обрели плачевный. Петров подсвечивал конкретным синяком, его дружки поправляли оторванные воротники, кутались в плешивые шарфы. Судя по виду, им было порядком муторно. Бодрость тела предательски покинула будущих воинов, бодрость духа не спасала.

Пересчитав всех, прапор наконец разрешил пройти в здание вокзала. Новобранцы в надежде, что там будет тепло, ринулись вовнутрь. Ошиблись. Высокие потолки отозвались типичным вокзальным эхом. Зал ожидания, как оказалось, едва отапливался, согреться не удалось, не помогли даже валенки и шубы. Прапор зорким соколом следил за тем, чтобы никто не отлучился «за бутылочкой». Да и где ее купить ночью!

Ближе к утру наконец-то прозвучала команда строиться. Подмятые парни с энтузиазмом встали в шеренгу, вышли на мороз. Чтобы не замерзнуть, нужно двигаться, бегать, прыгать нога об ногу. Так должно быть теплее. Надо же, морозяка!

Долгожданный поезд, словно призрак, покачиваясь, выплыл из темноты. Обросший инеем передок локомотива прогремел мимо, гудя мощными моторами и таща за собой истрепанные временем вагоны. Затянутые морозом окна порождали неприятные догадки. Призрак, скрипя тормозами, наконец, встал. Примерзшие, засыпанные снегом двери не открывались. Изнутри никто не помогал – слово «проводник» здесь не значилось, состав предназначался только для перевозки новобранцев.

После нескольких попыток удалось кое-как открыть вагон. Добро пожаловать! Со скрипом поддалась и откинулась металлическая ступенька, разинул свой беззубый рот тамбур, из него пахнуло смесью старых окурков и смешанного мусора, брошенного в примерзшее к грязному полу ведро.

Слабая надежда на то, что в вагоне удастся согреться, исчезала по мере того, как новобранцы пробирались в совершенно темный, не освещенный ни одной, даже самой слабой лампочкой вагон. Кромешная тьма. Худшие догадки подтвердились – отопление в вагоне не работало. Замерзшая вода изнутри разорвала батареи, растеклась по полу и превратилась в лед, образовав в проходе настоящий каток. В валенках идти по нему было опасно.