Как бы то ни было, я должен постараться.

Уложив вещи обратно в рюкзак, я вытащил диск из кармана. Меня все еще терзали сомнения, брать ли его с собой или оставить здесь. Однако необычность этого куска метала странным образом притягивала меня. Диск был примерно десять сантиметров в диаметре, почти плоский, странные иероглифы располагались по окружности двумя рядами, в корпусе из светлого металла имелось несколько отверстий. Решив все же его взять с собой, я очистил диск от грязи и запихал обратно в карман комбинезона. А затем двинулся на северо-восток.

Преодолев еще одно поле, я захотел немного срезать и пройти через лес, и тем самым совершил роковую ошибку. Пожар настиг меня в глубине чащи, когда я неторопливо шел по едва заметной тропинке, петлявшей между берез. Я слишком поздно понял, что очутился в огненной ловушке.

Это лето выдалось на редкость жарким и сухим. Жара началась с середины июня, и над многими областями дожди не выпадали уже больше месяца. Поэтому деревья горели, словно спички, и ничто не в силах было задержать огонь, с жадностью поглощавший гектары леса. Но одно дело, когда ты сморишь на это со стороны, и совсем другое, когда ты оказываешь в эпицентре стихии. Я в панике заметался, ища выхода из ловушки, но огонь, казалось, обступил меня со всех сторон. Густой дым затруднял дыхание, становилось все жарче, словно я попал внутрь топки. Упругие ветки секли меня по лицу и мешали двигаться. Мечась по горящему лесу, я успел дважды обжечь руки и подпалить штанину. Пожар тем временем сжимал вокруг меня свои огненные тиски.

Наконец я выбрался на поляну, посреди которой был пруд. Вот только воды в нем не оказалось, – только небольшая лужица на дне. Но выбора у меня не оставалось. Я прыгнул вниз и, улегшись на дне высохшего пруда, стал жать, когда пожар пройдет мимо. Вжавшись в землю, я ощущал, как жар становится все сильнее, а треск ломающихся сучьев громче. Но самым главным врагом был дым, с угрожающей быстротой заполнявший мое убежище. Дышать стало невозможно, но и бежать было некуда, – вокруг пруда полыхала сплошная стена огня. Я сдерживал дыхание, пока меня не стало мутить. Затем пришлось вдохнуть, после чего я вырубился.

Придя в себя, я перевернулся на спину, судорожно вдыхая горячий воздух, наполненный запахом паленого дерева. Чем он даже был приятен, словно я заснул под убаюкивающее бренчание гитары напротив костра, в котором мои друзья собирались печь картошку. Правда, в этот раз в роли картошки выступал я сам.

Когда взгляд прояснился, я увидел, что вокруг вместо деревьев стояли обугленные черные палки. Меня окружало несколько метров земли, еще недавно служившей дном маленького пруда, а кругом была только чернота. Сгорело все: деревья, кустарники, травы и даже мох. Я находился в центре гигантского пепелища, бывшего когда-то лесом.

Упираясь руками, я встал на колени и неожиданно вспомнил, что сильно обжег ладони. Или это привиделось мне? Ведь они совершено не болели.

Я поднес ладони к лицу и не поверил своим глазам: на местах ожогов розовела свежая кожа. И застыл, пытаясь понять, что же со мной произошло. Лишь теперь я вдруг сообразил, что дышу через нос и ощущаю запахи! Кроме того, сломанный нос перестал болеть. А желудок вновь требовал еды.

Со мной происходила какая-то аномалия и началась она с тех пор, как я ухватился за тот странный диск, и мою руку кольнуло что-то непонятное. Но теперь я даже не знал – радоваться этому или огорчатся. Естественные опасения по-прежнему не оставляли меня. Опять появились мысли о вирусе или мутации. Но я старался гнать от себя подобные мысли.

Желудок урчал. А еды, к сожалению, у меня не оставалось, потому что мешок я уронил где-то в лесу, когда пытался унести ноги от пожара. Значит, придется терпеть, пока не найду что-нибудь съестное или не выйду к людям, где меня, надеюсь, накормят.

Ну что ж, подведем итоги. Аварийного запаса у меня больше нет, остался только пистолет с двумя запасными обоймами, часы, компас и загадочный диск, о предназначении которого оставалось лишь догадываться. С таким багажом я долго не протяну. Стало быть, мне нужно как можно скорее добраться до людей.

Я поднялся на ноги в прекрасном самочувствии, не чувствуя ни боли ни слабости. Единственное, что доставляло мне физический дискомфорт, так это чувство голода.

Около четверти часа я плутал по выгоревшему лесу, пока не вышел на бетонку. Дорога шла как раз в нужном направлении – на северо-восток, и я побрел по ней.

На часах было одиннадцать минут седьмого. Впрочем, это время было выставлено примерно, когда мы решили, что местный часовой пояс на два часа опережает Московское время. Солнце уже налилось красным цветом и медленно ползло к горизонту, так что, возможно, Робертсон был прав. Но это означало, что я лежал без сознания порядка четырех-пяти часов.

Бетонка послужила преградой для огня, поэтому лес слева от меня остался невредим. Справа же было черным-черно. На сколько хватало глаз стояли лишь обугленные палки, словно иллюстрация о глобальной атомной катастрофе. Ветер нес дым откуда-то с востока, где все еще свирепствовали пожары.

И все-таки катастрофа произошла, напомнил я себе, только вот какая? И главное почему? Вопросы, на которые я пока не знал ответа.

В половину седьмого я вышел к мосту. Вернее, не мосту даже, а земляной насыпи соединяющей два берега небольшой речушки, которая текла сквозь две здоровых трубы. Воды в речке было совсем мало. Проклятая засуха сделала свое дело. Я умылся от копоти покрывавшей мое лицо и руки. Наверное, если взглянуть со стороны я представлял собой плачевное зрелище. Комбинезон ободран, местами обожжен. Я был скорее похож не на космонавта, а на бомжа, случайно нашедшего на помойке выброшенную космическую амуницию.

И здесь речка прервала триумфальное шествие огненной стихии, оградив лес на противоположном берегу.

Я перешел речку и двинулся дальше, ощущая новый приступ голода. Конечно, я мог свернуть с дороги, и попробовать найти что-нибудь съестное в лесу. Но почему-то я был уверен, что дорога вот-вот выведет меня к людям. Местами на дороге были видны совсем еще свежие следы колесного трактора. Один раз мне даже послышался какой-то механический звук, свидетельствующий о том, что цивилизация где-то рядом.

Прошло еще минут десять, прежде чем я увидел трактор, следы которого встречались по пути. Однако эта находка вовсе не обрадовала меня. Трактор, видимо, съехал с дороги и, врезавшись в дерево, перевернулся на бок. Лишь подойдя вплотную, я увидел на разбитых стеклах и внутри кабины большое количество крови. От перевернутой машины кровавый след тянулся по зелени и исчезал где-то в глубине чащи.

Мурашки пробежали по коже, а рука сама собой потянулась за пистолетом. Вынув оружие, я обыскал кабину, сам не зная, в поисках чего. Полезной оказалась только полуторалитровая пластиковая бутылка от лимонада, наполовину заполненная питьевой водой.

Мне было совершенно непонятно, кому и зачем понадобилось убивать человека ехавшего на тракторе. Может быть, в лесу орудует маньяк-людоед, почуявший, что пришло его время?! Чушь! Особенно если приплести сюда всякие серебристые объекты, диски со странными значками и «страшные мутации». Но кто-то ведь убил тракториста?!

Жадно глотая воду из найденной бутылки, я не переставал опасливо оглядываться по сторонам.

Или я преувеличиваю. А вдруг здесь просто тащили труп или даже раненого после случайной аварии? Но тогда почему в лес, а не по дороге?

Так и не решив очередную дилемму, я двинулся дальше. Пистолет на всякий пожарный я держал наготове. С каждым шагом, чувство опасности нарастало. Шестым, седьмым или каким-то другим чувством, выходящим за рамки обычного восприятия, я ощущал присутствие врага, который еще не видел меня, но ждал, чтобы… съесть. Бред! Это мой желудок требует жратвы, никто не собирается меня съедать. Это все глюки. Просто я сам хочу есть.

Наконец бетонка вывела меня к железнодорожному переезду. На столбике висела табличка: «Пост 33 км». Недалеко от переезда располагался деревянный дом, окруженный огородом.