— У меня от них голова болит. Слишком много битов.

— Добро пожаловать в старость.

Разговор заглох. Заиграла смутно знакомая песня. Эхт сосредоточился на дороге.

Через десять минут показалась припаркованная у края поля вереница машин, поблескивающих начищенными бамперами и чуть заляпанными дисками колес. Себастьян затормозил чуть поодаль, дождался, пока все выгрузятся наружу, и вышел следом. Тут же послышались сторонние разговоры, трудно разбираемые в общей каше.

Удивительно ярко для октября светило солнце, поддергивая стремительно желтеющую траву оранжевым ободком, делая ту будто во сто крат цветней. Эхт невольно улыбнулся, щурясь от бьющего в глаза луча. Легкий ветерок потрепал по затылку, всколыхнул пышные кроны еще не до конца облетевших деревьев и, подхватив с земли какой-то иссохший лист, понес его дальше.

Вдали послышался рокот новой машины. Пришлось уйти с проезжей части.

Так странно было видеть обычно разодетых в костюмы коллег в простой спортивной одежде. Хотя Себастьян сам от них теперь мало отличался — мешковатая футболка, позаимствованная им у Вельда, висела на нем, свободные штаны по обыкновению не облегали ноги, а неумело зашнурованные кроссовки то и дело развязывались, цепляясь за сухую траву.

Эхт, отделившись от Вельдов, остановился между Зорном и Люгнером, приветственно пожавших ему руку. Брайт в сторонке пытался организовать шумных родителей.

— А что она здесь делает? — заметил знакомое лицо Себастьян, хмурясь. Вот кого он точно не ожидал увидеть, так это Эдель.

— О, — оживился Зорн, заламывая пальцы и едва не сияя от радости, — фрау Вейс увлекается спортивным туризмом. Воистину удивительная женщина.

Себастьян фыркнул, закатил глаза и обернулся на Пауля. Тот понимающе покачал головой и тихо, чтобы не услышал Вольфганг, сказал:

— Узнала о походе, когда Гросс с Ульрихом по телефону разговаривал, вот ей и понравилась идея. Причем настолько, что она тут же предложила быть пятой сопровождающей. Слава богу, что Мария подобной чепухой не страдает.

— Знаете, она бы тут пригодилась — все бы мигом по струнке зашагали.

Люгнер, хмыкнув, кивнул. Не согласиться с этим было бы сложно.

— Герр Эхт! — с широкой улыбкой окликнула Эдель. — Замечательно, что Вы тоже приехали! Сближаться с коллективом всегда полезно. Да и местность получше узнать. Вот, смотрите, — она ткнула пальцем в дорожку, зигзагами уходящую в сторону деревьев, — мы пойдем туда, как еще двое приедут. Вы будьте начеку, если не особо дружите с лесом. Там дороги крутые, ноги сломать можно. Ну да ладно, не буду Вас зря пугать. И все-таки хорошо, что Вы приехали!

Вейс была такой резвой, веселой и слишком многословной, что Себастьян и слова не успевал вставить, только старательно улыбаясь каждой ее реплике, чувствуя, как начинают болеть щеки. Видно, что Эдель чрезвычайно нравилось происходящее, что она, пожалуй, даже горела этим. Как-то странно даже — все остальные (помимо Зорна, но причина его радости была кристально ясна) стояли с постными лицами.

Когда внимание Вейс переключилось на Вольфганга, Эхт предпочел улизнуть, минуя образовавшиеся многочисленные группки, беседующие о чем-то своем. По пути он сорвал пару травинок, вертя их в руках, отчего пальцы тут же стали липкими от сока. Пришлось пачкать углы карманов.

— Почему Вы один? — остановился он у сложившего руки на груди Рудольфа.

— А разве я один? — Он вздернул бровь. — Вы же вот, рядом торчите.

Себастьян смерил его недовольным взглядом, но не возразил, наблюдая за играющим с каким-то мальчиком в догонялки Адольфом. Вельд, хмыкнув, снял очки-авиаторы, вешая их на карман клетчатой рубашки, и стал разглядывать безоблачное небо.

— Палатку умеете ставить? — спросил он неожиданно, поворачиваясь на Эхта. Тот смутился. — Серьезно?

— Терпеть не могу походы.

— Я тоже, но всех учат ставить палатки. В детстве, как минимум.

— Вы, может, удивитесь, — ощерился Себастьян, — но в моем детстве уже не было ССНМ {2}, так что нас подобной чепухой заниматься не заставляли.

— По Вашему мнению я еще, наверное, юнгфольк {3} застал.

— В смысле, а Вы разве не при кайзере в скаутском движении были?

Вельд усмехнулся, затем улыбнулся и, на удивление Эхта, рассмеялся. Он-то думал, что сейчас придется спорить, выяснять отношения и все то, что люди обычно делают от скуки. Себастьян уже хотел сказать что-то еще, как раздался громкий, не терпящий отлагательств клич:

— Господа, в лес!

Эхт подхватил брошенную у ног сумку, закидывая ее на плечо, и вместе с остальными шагнул в сторону деревьев. Позади послышался оживленный гул, мешающий голоса в однообразную кучу, и Себастьян в раздражении сжал ребристую ручку сильнее. Ему ведь придется за всеми этими великовозрастными детьми следить.

Шли они минут с десять, и Эхт все крутил головой по сторонам, цепляя каждую мелочь, вроде перебегающих с ветки на ветку белок. Рудольф, ведущий под руку притихшего Адольфа, только неясно хмыкал и изредка задевал его плечом, каждый раз при этом ненадолго отшатываясь.

Солнце вскоре скрыли верхушки высоченных деревьев, и сделалось так темно, точно в пасмурную погоду. Отовсюду послышались шуршащие звуки леса. Ветерок разносил запах травы, смешанный с какой-то влажной свежестью. Наверняка тут неподалеку аналог того озерца, что видел Себастьян при прошлой прогулке.

Процессия замерла. У будто бы арочного входа из деревьев остановилась компания учителей, в числе которых, как вдруг вспомнил Эхт, он тоже вообще-то должен был быть. Заговорил, неожиданно, Зорн, и голос его громыхнул у всех над головами.

— Далеко от стоянки не уходите. Потеряетесь — ваша проблема. По затесям вон там, — он замахал в левую сторону, куда указала ему Вейс, — можете найти реку. Мало ли, если вдруг захотите заработать воспаление легких. Если не умеете ставить палатки — попросите у тех, кто умеет. И ради бога… не съедайте всю еду сразу. Она тут не на деревьях растет. А если все-таки съедите — будете как раз на этих самых деревьях ее собирать. Все понятно?

— Да, мой фюрер! — выкрикнул кто-то, и в толпе прокатилась волна смеха.

— Герр Боулер, я специально поставлю палатку рядом с Вашей и задушу Вас ночью!

Эхт засмеялся, мельком глянув на Вельда. Тот улыбался, прикрыв рот ладонью, и на секунду они столкнулись взглядами, тут же с вежливым кашлем отворачиваясь.

— Возвращаясь к теме палатки, — заговорил Рудольф, понижая тон до шепота и чуть наклоняясь к Себастьяну, потому что Зорн продолжил наставлять народ, — могу предложить свою помощь.

— Тогда мне придется ставиться где-то рядом с Вами, а я и так уже отбился. — Эхт кивнул в сторону коллег.

— Не думаю, что они горюют о такой потере, — покровительственно похлопал его по плечу Вельд. — Я бы, по крайней мере, точно не горевал.

— Знаете, теперь угроза Зорна тому мужчине кажется мне достаточно разумной.

— Бросьте, Вы бы даже кролика при особом усердии задушить не смогли.

— Думаете, я для этого мягкотелый?

— Мягкотелый? — Рудольф засмеялся. — Нет, герр Эхт, Вы хиляк. Сумку, наверное, даже с трудом держите.

Себастьян уже хотел возмутиться такой наглости, как толпа двинулась, заставляя влиться в поток. Небольшая толкучка, и вот перед глазами круглая поляна, со всех сторон окруженная деревьями. Она показалась Эхту маленькой, но вскоре стало ясно, что первое впечатление обманчиво, потому что вот Брайт обозначил круги для костра, и осталось еще уйма места, чтобы лавировать между выстраивающимися тут и там палатками.

— Я беру Зорна! — послышался сбоку голос Люгнера.

— Нет, я! — заспорил Бенедикт.

— А меня кто-нибудь хочет спросить? — Вольфганг устало потер виски. — Заткнитесь и дайте мне поставить хотя бы свою.

Эхт прыснул со смеху, смотря на пререкающихся мужчин и Зорна, что с обреченным выражением лица стоял чуть подальше. Он поймал на себе чужой взгляд и поднял вверх оттопыренные большие пальцы с таким видом, точно непременно собирался выдавить ими кому-нибудь глаза. В нескольких шагах от него крутилась Эдель, заводящая разговор с каждым, кто встречался ей на пути.