Он сделал шаг вперед, держа в одной руке обрез, а в другой – фонарь. Запах и в самом деле был неприятный, тошнотворный. Луч света упал на обломки крыльца: сквозь провалившиеся ступеньки проросла бузина. Старший осторожно ступил на порог и скрылся в избе. Старая пятистенка дышала на ладан. Часть крыши обвалилась, в бывшей горнице росли молодые березки.

Оглушительный грохот заставил мужчину вскинуть обрез и выстрелить. Вылетевшая пуля впилась в сруб и застряла в нем.

– Эй, что там? – крикнул со двора Назар. – Помощь нужна?

– Всем стоять на месте! – отозвался старший, в панике водя фонарем и осматриваясь.

Он не сразу сообразил, что споткнулся о ржавое жестяное ведро, которое и произвело испугавший его звук.

– Ф-ффу-уу… – с облегчением выдохнул он, продолжая освещать фонарем черные стены, печь, березовую поросль и замусоренный пол.

Ничего. Мужчина медленно, держа оружие наготове, заглянул за перегородку. В нос ударила ужасная вонь. Луч фонаря упал на кусок окровавленного мяса. Старший не поверил своим глазам и наклонился. Это была… оторванная человеческая рука!.. Вторая валялась неподалеку… У него зубы свело от страха и отвращения. Горло перехватила судорога. Даже выругаться не смог.

Отделенная от туловища окровавленная голова лежала чуть дальше, в углу, рядом с рассохшимся деревянным корытом. Вид обезглавленного тела напомнил мужчине чеченскую войну. Только тут кто-то орудовал не армейским ножом, не топориком, не саперной лопаткой, а… зубами, что ли?

Торс погибшего человека был покрыт рваными ранами, живот вскрыт, кишки разбросаны…

Если бы не прошлая закалка, бывшего вояку стошнило бы. Он глубоко вдохнул и оперся о перегородку. Судя по цвету и консистенции кровь была свежая. А ужасный запах издавали внутренности и жидкие экскременты.

«Перед такой жуткой смертью не мудрено обосраться!» – подумал старший, не в силах отвести взор от кошмарного зрелища.

Судя по всему, убийца, кем бы тот ни был, – зверем или человеком, – успел скрыться. Искать на месте жестокой расправы его следы сейчас бесполезно. Надо дождаться утра.

– Эх, Мишаня, Мишаня… – процедил мужчина. – Предупреждал же, по нужде одному не ходить. Страховать друг друга. Не послушали, пацаны…

– Ты в порядке? – спросил Назар из-за перегородки. – Чего стрелял-то? Мы уж решили… – Он осекся на полуслове, уставившись на истерзанные останки. – Мать честная… Это что ж творится?.. Ни фига се!..

Бородач в ужасе остолбенел и, лишившись дара речи, вращал выпученными глазами.

– Давай назад! – скомандовал старший. – Возвращаемся к месту ночевки. Быстро!

Они выскочили из избы. Назар сделал знак ребятам, которые ждали во дворе, следовать за ними, и вся четверка ломанулась обратно…

Утром хозяин «Старых вязов» завтракал на кухне.

– Ирина еще спит, – сообщил он кухарке. – Ты ее не буди. Она вечером приняла снотворное, пусть отдохнет.

– Как скажете, Николай Сергеич.

– А Олег где? Я его всюду искал… Уехал куда спозаранку?

– Не знаю. Вроде здесь был, – растерялась Мэри. – Собирался в подвале трубы чинить.

– Давно пора, – кивнул Полухин. – Трубы прокладывали наспех, как попало. Дядя этот момент упустил. Теперь приходится переделывать. Значит, Олег в подвале?

– А где ему еще быть?

Хозяин молча допил кофе, встал из-за стола и вышел, забыв похвалить стряпню Мэри, как он обычно делал.

– Видать, не в духе, – прошептала она, убирая посуду. – И Олег, как назло, пропал куда-то. Ох, и будет ему головомойка…

Она уже звонила мужу и обнаружила, что его телефон остался в спальне на беззвучном режиме. Вроде Олег ночевал дома, а вроде бы и нет. Мэри за день набегалась, устала до чертиков, свалилась на кровать и крепко уснула. Утром Олега рядом не оказалось. Подушка смята, но это не доказательство. Он мог тихо встать и тайком выскользнуть из дома.

Мэри боялась, как бы супруг опять не напился. Ему ведь нельзя! После кодирования каждая капля алкоголя – яд. Олег тщательно скрывает свою тягу к спиртному. Если хозяин пронюхает – уволит. Это Ирина Глебовна – добрая душа, все может понять и простить. А Николай Сергеич пьяницу на работе терпеть не станет.

От тяжелых мыслей у Мэри разболелась голова. Она выпила таблетку и пошла в прачечную стирать, гладить, вешать тюли и шторы. Ей бы с обедом управиться, с уборкой, а тут – одни переживания. Телефон Олег оставил неспроста. Значит, не хочет, чтобы его беспокоили. Что можно предположить?

– Либо он мне изменяет… либо пьет, – пробормотала Мэри, запуская стиральную машину. – Неизвестно, что хуже.

Работа в «Старых вязах» ей нравилась, терять это хлебное место было жалко. На что они с мужем будут жить? В поселке зарплаты мизерные, да и вакансий приличных нет. Разве что продавщицей в продмаг возьмут или техничкой в школу.

Мэри привыкла получать нормальные деньги, откладывать понемногу, покупать себе хорошие вещи. Питались они с мужем за хозяйским столом, коммунальные тоже платили хозяева. Это хорошее подспорье к зарплате.

Мэри в расстроенных чувствах поливала цветы, вытирала пыль, складывала белье. У нее все валилось из рук. Сбегать бы в подвал, проверить, там ли Олег! Но она опасалась напороться на хозяина, получить от него выговор. Женщина то и дело выглядывала в окно, не идет ли супруг; прислушивалась, не хлопнет ли дверь в подвал. Дверь хлопала, однако Олег так и не появился.

«Господи, помоги! – мысленно молилась она. – Вразуми его, Господи! Избавь от лукавого!»

Мэри не была верующей и не посещала церковь. Но когда подступало отчаяние, обращалась, как и многие, за помощью к небесам.

Пытаясь отвлечься и развеять плохое настроение, она хлопотала по дому. Полухин больше не подходил и не спрашивал, где ее муж. Хозяйка проснулась в десять и попросила Мэри принести ей завтрак в комнату.

Около полудня Олег, одетый в свитер, спортивные штаны и грязные сапоги ввалился в кухню и потребовал еды.

– Умираю от голода, – пожаловался он, уплетая за обе щеки яичницу с беконом. – Извини, наследил. Потом переоденусь.

– Надо было хоть сапоги снять.

– Извини, – повторил он, не переставая жевать. – Не выспался. Паршиво соображаю.

Выглядел он трезвым и довольным, но слегка возбужденным. От него пахло хвоей, в бороде и волосах застряли еловые иголки.

– Где ты был? – не выдержала Мэри.

– Пришлось побродить по лесу вокруг усадьбы. Не спрашивай зачем. Потом объясню.

– Тебя хозяин искал. По-моему, он был недоволен твоим отсутствием.

– Ничего, я реабилитируюсь. У меня есть что ему показать.

Она молча сварила мужу кофе и намазала булочку маслом, как он любит. Олег наелся, перевел дух и попросил чего-нибудь сладкого.

– Пара конфет тебя устроит?

– Более чем…

Он с наслаждением съел два шоколадных трюфеля и откинулся на спинку стула.

– Уф, устал. Волка ноги кормят.

– Ты меня пугаешь, – тихо пробормотала Мэри.

– Кажется, нам всем стоит принять меры предосторожности. Не хочу нагнетать обстановку, но у Полухиных, по ходу, есть серьезный враг. Ты только Ирине не говори! Она и так на грани.

– Не скажу, – пообещала жена, подсаживаясь ближе. – Тебе что-то удалось узнать?

– Вот, смотри…

Воронин достал из кармана черную штуковину размером со спичечный коробок и положил на стол.

– Что это?

– Электронное устройство, – пояснил он. – Заряжается, как сотовый, прячется в дупле дерева и… воет вместо зверя. Называется – звуковой имитатор или манок. Хочешь, включай голоса птиц, хочешь – вой волка-одиночки или хор целой волчьей стаи. Управляется как дистанционно, так и в ручном режиме.

Мэри смотрела на мужа и не понимала, о чем он говорит.

– Манок? – переспросила она. – Чтобы животных приманивать?

– Зверей, птиц, – кивнул Олег. – Охотники используют это устройство в своих целях. Но в нашем случае… кто-то либо приманивает сюда волков, либо… нарочно пугает людей. То есть семейство Полухиных и нас с тобой. А в перспективе будет пугать постояльцев, которые дай бог снимут номер в нашей гостинице. Уразумела?