— Не раньше, чем мы поговорим.

— О границах?

— И о нас. Да.

— Я бы хотела, чтобы ты поцеловал меня, — Алви провела большим пальцем по его верхней губе. Килан задержал дыхание, чувствуя, как все внутри просыпается от этой простой, невесомой ласки.

— У нас еще будет много-много поцелуев.

— Ловлю тебя на слове.

* * *

— Я не знаю, что со мной случилось, Килан, это было отвратительно — поступать так, но с другой стороны, я не чувствовала вины, понимаешь? Я чувствовала… азарт?

Килан рассмеялся. Алви действительно выглядела так, словно совершила преступление века и рассказывала о нем. Она была взволнована, нервно теребила салфетку и говорила, бегая взглядом по лицу Рейна.

— Алви, пользоваться своим положением человека, вступившего в Союз — это нормально.

— Я знаю! — она все еще выглядела пристыженно. — И я знаю, что Сиенна так поступала еще в школе, да и некоторые люди с моего курса так делают, но я же даже не писала в анкете о том, что вступлю в Союз. Этот аспирант не знал этого, и когда я как будто случайно выронила документы, после того, как он попытался запороть мне оценку, господи. Серьезно, Килан, он позеленел! Как будто, знаешь, он только что нахамил президенту. Это было смешно и как-то противно, но он и правда был ужасным, он постоянно цеплялся ко мне, с первого дня.

Она выдохнула, заканчивая говорить. Килан все еще смеялся, представляя себе эту картину. Алви, сидящая напротив него, выглядела мило в своих прямоугольных очках и синей шапке, висящей на самой макушке. Грудь под ее рубашкой вздымалась — запыхалась рассказывать. Килан чувствовал притяжение к ней. Сильное притяжение. И он уже знал, что после этого свидания (это свидание?) запишет несколько новых интересных фактов о ней в свой блокнот.

Алви извинилась и отвлеклась на телефон — Килан знал, что ее ждут на вечеринке, и ему было вдвойне приятно, что она не спешила покидать его и мчаться к друзьям. Они поужинали гамбургерами, картошкой и колой, подурачились, бросая друг в друга смятые салфетки, а теперь сидели и разговаривали, и это происходило так просто, как будто они поступали так всю жизнь.

Почему? Почему они не делали этого раньше?

— Так дела в университете идут в гору?

Алви ответила на сообщение и убрала телефон обратно в карман.

— Да! Определенно. Знаешь, после того нашего разговора, я как будто немного выдохнула и решила посмотреть на все под другим углом. Иногда конечно я все еще чувствую сомнения, но как сказал твой бы твой психолог…

Килан закатил глаза:

— Хватит смеяться надо мной!

— Эй! Я не смеюсь. Но мне любопытно, что вы там обсуждаете на сеансах. Это как-то связано со мной?

— Это связано с тобой напрямую.

— Так мы подходим к тому-самому-большому-мега-разговору-о-котором-мы-говорили?

Алви поиграла бровями, сунула в рот трубочку от колы, и Килан почувствовал, как в его штанах потяжелело.

Она заигрывала с ним. Определенно заигрывала — нагло, дерзко, без стеснения. Килан чувствовал, как в нем просыпается хищник. Эта девушка перед ним уже не была ребенком. Эта девушка была занозой, которая соблазняла его, иногда неосознанно, а иногда, как сейчас, специально. Алви притягивала взгляд. С ней хотелось говорить, ею хотелось любоваться. Килан смотрел на ее обнаженное горло и хотел попросить ее прикрыть его перед походом на вечеринку, потому что там будут другие оборотни, которые явно сочтут ее родинки на шее притягательными, а кожу ароматной и красивой.

Килан взял ее за руку, потому что ему захотелось тактильного контакта. Он легонько поиграл своими пальцами с ее и тихо сказал:

— Если ты думаешь, что пришло время — да, давай поговорим.

Алви смотрела на него горящими глазами, облизывала губы, выглядела провокационно.

— Ладно.

— Боже, Алви, прекрати это!

— Что?

Эта паршивка все понимала, но делала вид, что не понимает.

— Это! — Килан отпустил ее руку и растер свое лицо, чувствуя, как голова начинает плыть отдельно от тела. — Когда ты так выросла?

— Все еще не понимаю, о чем ты.

Она издевалась над ним.

— Все ты понимаешь.

— Ты покраснел, Килан.

— Иди ты.

Они немного поговорили о Тайлере — Алви, погрустнев, сказала, что все осталось, как было. Тайлер замкнулся, и они редко говорили в последние дни, так что ничего не изменилось.

— Иногда я думаю, что возможно это конец, — Килану не нравилось смотреть, как тускнеют ее глаза. — В смысле, школьные друзья в большинстве случаев остаются школьными друзьями, так? Ты, Хайди, Энди и Рой — исключение, но в основном редко дружба переживает новый коллектив, новую обстановку, город, страну. Я все еще скучаю по нему, но мне кажется, что, если так пойдет и дальше, то мне придется, не знаю, отпустить его?

— Не спеши так. Дайте друг другу пространство.

— Знаешь, это началось давно. Примерно после нашей помолвки. У нас появилось новое правило — я не лезу в его голову, а он в мою. Наверное, это было началом.

Она грустно покрутила салфетницу и отвернулась к окну. Килан решил дать ей немного времени и ничего не ответил.

Спустя минуту или чуть больше, Килан почувствовал взгляд на себе. Взгляд, запах чужого любопытства и неприязни. Он повернулся и увидел человека у барной стойки. Он сразу узнал его и, когда их взгляды столкнулись, человек неприятно ухмыльнулся и пошел в их сторону.

— Черт, — выругался Килан, отворачиваясь.

Алви подняла на него взгляд:

— Что такое?

— Эйкен, — коротко ответил он.

— О, тот самый?

— Ага.

Больше он ничего не успел сказать, потому что старый школьный «друг» уже подошел к ним и присел рядом с Алви, улыбаясь.

— Привет, Килан Рейн, — сказал он. Килан почувствовал желание поднять Алви с ее места и пересадить на свой диванчик.

— Не думаю, что помощники шерифа должны вести себя так в приличном обществе, Эйкен. Мы не предлагали тебе присесть.

Алви заерзала, показывая, что ей некомфортно. Она переводила обеспокоенный взгляд с Килана на Эйкена и обратно, пока помощник шерифа не повернулся и не оглядел ее с головы до ног.

— Прости, я не представился…, — начал он.

— Я знаю, кто ты. Зови меня Алви, — она протянула руку, наверное, надеясь на мирное общение. Эйкен округлил глаза, услышав имя.

— Ух ты! Алви. Я много слышал о тебе от своего босса. Вроде он говорил, что ты умная девушка.

— Так и есть, — парировала она. Килан пока не встревал, ему было любопытно, как далеко этот придурок сможет зайти.

— Тогда странно, что ты все еще в Союзе.

— Не вижу в этом ничего странного.

— Знаешь, было бы гораздо больше шансов увеличить популяцию людей, если бы они вступали в Союзы друг с другом. Ну, знаешь, у человека и человека в любом случае родится человек, верно?

Килан почувствовал, как клыки запросились наружу. Он вмешался, привлекая внимание Эйкена к себе.

— Твой взгляд такой же устаревший, каким был десять лет назад. Вряд ли люди смогут производить потомство, если их, ну не знаю, поубивают дикие оборотни, например? Странно, что приходится посвящать тебя в это, поскольку это урок истории за пятый класс, но уже много лет существуют Институты, которые занимаются проблемой вымирания людей, их защитой и размножением.

Эйкен неприятно рассмеялся.

— Дикие оборотни? Ты что, застрял в девятнадцатом веке?

— Их мало, но они все еще есть.

— Да. И Снежный человек.

— Смейся сколько угодно, но моя мама входит в Ассоциацию по защите людей в округе Лабридж. Помимо всего прочего они отслеживают незарегистрированных оборотней на территории округа, их становится все больше.

Алви наклонилась в его сторону:

— Это правда?

Килан тут же пожалел, что завел эту тему. Ему не хотелось ее пугать.

— Да. Думаю, мама расскажет подробнее, когда вы придете на ужин.

Эйкена же его слова не убедили. Он откинулся назад, вальяжно расставив ноги. Его невозмутимость и наглость выбивали Килана из равновесия так, как ничто в последнее время.