Он прошелся по гостиной, с улыбкой разглядывая фотографии. Почти на всех Кроуфорды были втроем — эти фото были сделаны в разные годы, поэтому на всех Алви была разной. Маленькой и пухлощекой, взъерошенной и заплаканной, спокойной и раскрасневшейся. На высоком столике у стены он нашел несколько фотографий Алви с Лаурой, Сиенной и Тайлером. На той, где был Тайлер, им было лет по пятнадцать, оба улыбались как-то возбужденно, и Килан узнал эмблему группы «Coldplay» на их одинаковых футболках.

Он вздохнул и взял в руки последнее фото, которое стояло в самом центре стола — свежее, видимо, совсем недавно поставленное в рамку. На нем он сам и Алви улыбались в камеру, стоя рядом друг с другом, но не обнимаясь. Он помнил, как сделали этот снимок: это было на их помолвке, Алви была пьяна, а Килан старательно тянул улыбку, но в душе бушевал от переполняющих его эмоций. Прошло всего несколько месяцев, а он с уверенностью мог сказать, что все изменилось. Пока не настолько, чтобы он захотел вернуть время назад и сделать этот вечер другим, но Килан понимал, что это только начало. Главные перемены ждут их впереди.

Он поставил фото на место и сел на диван, вынимая из кармана джинсов ручку и маленький блокнот на пружинке. В блокноте не было ни одной записи, он был новым, Килан купил его сегодня утром в крошечном магазинчике рядом с офисом. Он постучал кончиком ручки по своим губам и написал на первой чистой страничке: «Любит «Coldplay».

Глава 9

— Вам нравится прикасаться к ней? Что больше всего вам нравится делать рядом с Алви?

— Мне нравится, когда она обнимает меня. Мне нравится, что она прижимается, и я слышу, как она вдыхает мой запах. Для стаи это важно — обниматься, чтобы пахнуть друг другом и вдыхать запахи друг друга при встрече. Это успокаивает.

— Значит, прикосновения Алви вам приятны?

— Конечно, — Килан ответил таким тоном, словно не мог поверить, что его вообще спрашивают об этом.

Это был четвертый по счету сеанс у мисс Стивенсон. Килан уже перестал думать, что это плохая идея, поскольку даже сам процесс того, как они обсуждали Алви, приносил ему удовольствие. После часов переписки с ней и телефонных звонков, после разговоров с Маргарет, Томом, Лаурой, Килан действительно считал, что он на правильном пути.

— Есть ли в этом сексуальный подтекст? Вы чувствуете притяжение к ней? Или вы все еще воспринимаете ее, как младшего члена стаи, которого просто хочется оберегать? Что вы чувствуете, когда думаете о том, чтобы зайти дальше объятий? У вас бывают такие мысли?

— Не буду скрывать, я иногда думаю о том, что я почувствую, если поцелую ее. Мы целовались на помолвке, и я знаю, как это было важно для нее.

— Что вы почувствовали тогда?

— Мне понравился вкус ее губ.

— Только вкус? Вам не захотелось чего-то большего?

Килан вспомнил прикосновения губ Алви, ее неуверенные движения, вкус ее языка, осторожно трогающего дорожку зубов Килана. Ему стало тепло.

— Хотелось, но я не стал бы. Я не хотел испугать ее.

— Все-таки хотелось?

— Да.

— Так она привлекает вас как женщина?

Килан прикрыл глаза, вспоминая разморенную алкоголем, немного раскрасневшуюся, улыбающуюся Алви, ее теплые руки на своей спине, ее запах, впитывающийся в кожу.

— Да, — ответил он и потер шею. — Очень.

— Как по вашему, с чем это связано?

— Это связано с Алви. Только с ней.

* * *

У Маргарет не все хорошо складывалось с выпечкой, это знали все. Тот вечер, когда они делали пиццу, показал, что она любит путать ингредиенты и неосознанно менять рецептуру, и Килан пришел к выводу, что принесенный ими на семейный ужин пирог был куплен в супермаркете.

Килана действительно забавляло то, как сильно Маргарет напоминала ему Алви в такие моменты. Ее вздернутый нос опускался, и она много говорила, пока пыталась вытащить из теста кусочки яичной скорлупы. Когда Килан смотрел на ее возню, на счастливую улыбку Тома, помогающего ей, на то, как они шепчутся, хихикая, словно подростки, он очень скучал по Алви и начинал задумываться о том, что вот такой могла бы быть и их с Алви семья.

Он пришел к ним во вторник до Дня Благодарения. Маргарет прислала ему сообщение с просьбой о помощи — на этот раз она готовила вафли и боялась все сжечь. Она открыла ему, выпачканная в муке по уши. Она держала руки перед собой так, словно боялась испачкать тестом пол.

— Слава богу, Килан, проходи, — сказала она с облегчением и впустила его.

— У вас что, взорвалась вафельница? Вы вся в тесте, — он хохотнул, вытаскивая маленький комочек у нее из прически.

Женщина тяжело вздохнула и повела его на кухню, жалуясь на то, что техника в этом доме запрограммирована, чтобы сгорать, взрываться и выплевывать вафли на пол в ее присутствии.

Килан снял куртку и оставил ее на вешалке в прихожей, на кухне вымыл руки, огляделся и немного обалдел, потому что кухня действительно выглядела так, словно на ней произошел взрыв. Все было в муке, тесто лежало на каждой свободной поверхности, и он подумал, что мама бы потеряла сознание от всего этого ужаса, но ему самому это показалось очень милым.

— Прости, дорогой, я сейчас здесь все приберу, — миссис Кроуфорд забегала по кухне с тряпкой. — А ты пока поднимись наверх. Кое-кто хотел тебя видеть.

— Кое-кто?

Маргарет улыбнулась ему, как бы говоря «будто ты не догадываешься о ком я».

— О! — сказал он, когда до него дошло. — Алви уже приехала?

— Утром. Взяла кое-какую работу на дом, и вот. Сюрприз.

Он бросился к лестнице. Он сам не ожидал, что побежит, но он… побежал. Буквально, как мальчишка, перепрыгивая через ступеньку. Чёрт, сейчас, зная, что Алви там, наверху, он понимал, что соскучился по ней до безумия. По ее смеху и по тому, как горят ее глаза, когда она рассказывает какую-то историю. Соскучился по ее лицу и объятиям.

Он взлетел наверх и застыл перед дверью, прежде, чем постучать. Он слышал биение сердца за стеной и улыбался, как идиот, потому что ему было знакомо это суетливое постукивание, и, хоть он и не должен был слушать, он не мог удержаться.

Он постучал и услышал торопливое:

— Входи, мам!

Рывком распахнул дверь, заглядывая внутрь. Алви, сидевшая в компьютерном кресле и что-то печатающая на ноутбуке, обернулась, глядя на него. Ее лицо тут же просияло.

— Хей! — выкрикнула она, вставая. Килан пошел ей навстречу, чувствуя себя героем мелодрамы, в которой два человека встречаются после долгой разлуки. — Не слышала, как ты пришел.

— Знакомо, — с поддельной обидой ответил Килан, притягивая к себе девушку для крепких обнимашек. — Потому что я вот, например, тоже не слышал, что ты здесь. Ты же говорила, что сможешь приехать только в четверг.

— Прости, — прохрипела она, и по ее голосу Рейн понял, что переборщил с объятиями. Он немного ослабил хватку, но Алви от себя так и не отпустил. — Сама не знала, что получится, вчера созвонилась с преподавателем, и он разрешил мне сдать последнее эссе, прислав ему на почту. — Она кивнула в сторону ноутбука. — Вот, заканчиваю.

Они стояли близко друг к другу, ладони Килана сжимали талию девушки, а та в свою очередь держала руки на его груди, одним коленом опираясь на свой стул. То есть, по сути, она стояла на одной ноге, и Килан воспользовался этим, чтобы прижать ее к себе снова и чуть приподнять в воздухе, делая полукруг.

Он чувствовал себя идиотом, но ему нравилось то, что Алви такая легкая, и что она так смущается близости и внимания Килана.

— Молодец, — сказал он, заглянул ей в глаза и немного, самую малость, совсем чуть-чуть, пропал. В смысле, упал и задохнулся. Боже, глаза Алви словно становились ярче с каждым днем. Синяя радужка блестела жизнерадостностью и весельем, а губы были широко растянуты в искренней улыбке. — Я соскучился.

Килан сказал это так серьезно, что Алви вспыхнула, мгновенно краснея.

— Я тоже, — после секундной заминки произнесла она. И, господи, это было очаровательно.