Неспешно двинулся вдоль рядов торговцев, обозревая их нехитрый и не очень разнообразный товар, слушая обрывки разговоров. В маленьком магазинчике - я уже отвык от таких, два на два метра, - купил разовые бритвенные станки, полотенце, лосьон и пену для бритья, непременные зубную пасту со щеткой в круглом пластмассовом футляре. Вышел на улицу, и тут неожиданно и громко тренькнул телефон: пришла СМС. На звук обернулась группа стоявших у фургона парней, посмотрели внимательно и отвернулись. Их взгляды, мутные, как у дохлой стрекозы, с презрением на все взирающие, и одновременно цепкие, как репейник, а также специфический вид и небритые постные морды заставили насторожиться. Пока бояться нечего, здесь людно, но нужно быть повнимательнее.
Да, непростительная ошибка: впопыхах оставил в своем основном телефоне прежнюю сим-карту, а вычислить по ней при желании мое нынешнее местоположение - как два байта отослать! И не вычислили ли уже? Вот эти молодцы за машинами не меня ли выглядывают? Затолкав покупки в сумку на боку, а сумку положив в большой пакет, зашел в безлюдный тупичок за углом магазинчика и, достав телефон, перекачал все номера с симки в его память, а потом вынул из него сим-карту.
Зер шлехт подкрался незаметно: подняв голову, увидел направлявшихся в мою сторону двух парней с нецензурным и глумливым выражением на лицах. Как раз из тех, что цепко осмотрели меня у фургона. Быстро они среагировали. А я крупно прокололся, начав искать тихое местечко, и, уйдя от людей, глупо подставился. Один, повыше, направился ко мне развинченной походкой раненого пингвина:
-Слушай, мужик, дай позвонить своей! Ушел из дома пораньше и телефон забыл!
Его ухмылка не оставляла надежд на то, что все пойдет по принятому этикету. Второй из друзей-подонков заходил сбоку, отрезая от прохода к тротуару и мерзко улыбаясь: развлечение "мы вдвоем и испуганный фраер" им по душе. Он шел в мою сторону тоже как-то враскорячку, словно страдал обострением геморроя. Мода у них так ходить, что ли?
Только моральным уродам может нравиться, когда их боятся. Эти как раз из таких.
Я не знал, случайно они вышли на меня или их кто-то навел, да это не главное. Людьми эти двое не были никогда, разве что в далеком детстве. Ненавижу негодяев, получающих удовольствие от унижения других. И они ведают и знают, что творят. Еще как ведают! Я не выглядел, как рохля со справкой об освобождении от физкультуры, но они вдвоем, а потому беспредельно наглые и бездумно смелые. Но не бдительные. Не медля, я выхватил из поясного футлярчика ту самую складную дубинку. Взмах руки - и из моего сжатого кулака выскочила стальная палка с кругляшом на конце. Высокий враз перестал резвиться, ошарашенно глядя на появившийся из ниоткуда блестящий стержень, и прыгнул в мою сторону, пригибаясь и так пытаясь уйти от удара. Но моя хитрющая рука уже описала полукруг в воздухе и врезала ему по переносице в высшей фазе его полета. Я не целился, так получилось. Не долетев, он взвыл и рухнул подбитой птицей. Второй не увидел момента возмездия и потому остановился, с недоумением глядя на вдруг утихшего лежащего подельника. Ему досталось по руке выше локтя, и вроде даже послышался хруст. Этот свалился, согнув колени, почти беззвучно, только застонав. Перешагнув через павшего бойца, я ткнул концом дубинки в землю, снова складывая ее, вышел из тупичка, бросил в урну так и зажатую в левом кулаке переломленную симку и двинулся прочь. Да, симпатично начался день, ничего не скажешь!
*****
Уходил я от места неприятной встречи быстро, но максимально аккуратно, помня, что осторожность - это точно рассчитанная смелость. Во-первых, не бежал, - бегущий всегда привлекает к себе внимание даже тех, кто обычно ни на что не смотрит. Просто перешел площадь, удаляясь от вокзала, но не по диагонали, а по периметру, двигаясь вдоль магазинчиков и палаток, где толпились люди и где увидеть меня было не то, что сложно, - невозможно. Шел как можно ближе к стоящим вплотную к тротуару машинам с выставленными в их кузовах и фургонах товарами. Зайдя за массивное здание полузаброшенного Дома культуры железнодорожников, - то, что за спиной вождя, - двинулся по тропинке через заросший садик с разрушающейся танцплощадкой, на ходу снимая с себя куртку. Её вместе с бейсболкой сунул в объемный пакет, где уже лежала моя сумка, и теперь обрёл вид человека, идущего с рынка с полными сумками покупок домой по кратчайшему пути. Правда, не по погоде легко одетого. Путь мой прошел через пустырь и невысокую железнодорожную насыпь, узкая дорожка вывела к старому пакгаузу. Зайдя за его угол, я спустился в овражек, примыкавший к тыльной стороне строения, и по едва приметной тропе пошел по нему, прикрытый ото всех любопытных глаз разросшимися по краям кустами. Через десяток шагов донеслось журчание воды - по дну овражка протекал маленький ручеек, вода текла от бившего повыше родничка. Пели в кустах птицы, вокруг ни души. Я жадно пил толчками бившую из земли холодную воду и пытался вспомнить, когда в последний раз вот так наклонялся над ключом, чтобы зачерпнуть прозрачную влагу. Напившись, уселся на бугорок и огляделся, чтобы оценить, куда меня занесло. Судя по всему, в заросший овраг никто не спускался последнее время: от жилых построек пакгауз стоял на приличном удалении, отделённый ещё и подъездными путями к депо. Станция с рынком были отсюда не видны и не слышны, да и вряд ли кому-то придёт в голову меня преследовать. Похоже, я просто напридумывал себе страхов, что пытавшиеся взять меня в оборот нахалы имеют отношение к компании, от которой мне пришлось убегать из дома, спешно всё бросив. Скорее всего, просто увидели незнакомого, явно нездешнего персонажа и сунулись проверить мой кошелечный орган, чтобы собрать бабок на приятное проведение вечера. А получив сполна, вряд ли решатся повторить опыт, неприятности не нужны никому. Другое дело, что они не ожидали такого яростного отпора, уж нос-то я сломал одному и руку другому, но это уже их заботы. Мои заботы - в том, чтобы определиться, что делать дальше. Понятно, что оставаться здесь больше нельзя, случайная неосторожность и без того вылилась в неприятность, которая могла закончиться куда как плачевно. Вот только как выбираться? Чтобы выйти к шоссе, нужно пересечь весь посёлок, а дорог в обход я не знаю. Да и на люди после происшествия на привокзальной площади меня точно не тянуло.
Судьбы ведут того, кто хочет, и тащат того, кто не хочет. В правоте этой истины я неоднократно убеждался раньше. Сработала она и сейчас. Возле пакгауза послышался шум двигателя, он усиливался. Выбравшись из овражка, я обошел склад и выглянул из-за угла. На заходящих в большие распашные ворота рельсах стояла, треща мотором, окрашенная в желтый и красный цвет дрезина с будкой и открытой железнодорожной платформой на прицепе. На неё трое мужчин в ярко-оранжевых жилетах при помощи лебедки, управляемой стоящим на платформе четвертым членом коллектива, затаскивали по двум наклонно уложенным стальным балкам какой-то механизм, вывезенный из склада на рельсовой тележке. Железяка была небольшой по размерам, но явно тяжелой, если исходить из ненормативных комментариев грузчиков, пыжившихся угнездить её. Я подошел и с сочувствием наблюдал за процессом, а когда он закончился, спросил:
