— Значит нет, — подводит итог директор, и беспрекословно отдает новый приказ, поворачиваясь к Марси, — Агент Каппел, на вас подготовка оперативной группы и их инструктаж. На все про всё три часа. Стерлинг, ты — в лабораторию. Это приказ! Пусть наши экспериментаторы, что угодно с тобой делают, но ты мне нужен в рабочем человеческом состоянии меньше чем через сутки! Все по своим местам, у нас мало времени, если хотим спасти агентство и мир в частности!
Моментально создавшуюся суету и быстро реагирующих действующих сотрудников штаба Уолтер не понимает, ровно, как и не понимает, вглядываясь в экран, зачем зачистка? Почему Ланс соглашается с экстренными мерами? Что значит эта группа и почему они не говорили о нем? Но опять камера переключается, словно в издевательство, словно он и так мало увидел и услышал, на другое помещение, где Марси спешно собирает группу, боевую группу, с автоматами, всякими шпионскими наворотами, в камуфляже военного десанта… Что? Что они задумали? Зачистка, это в смысле — его вытащить, а Киллиана убить? Всё из-за базы данных и угрозы национальной безопасности? Но почему же так?
Уолтеру больно смотреть на нашпигованных до зубов опасным оружием парней в униформе, которые, ясно дело, точно безопасными игрушками шутить не будут. Уолтеру невдомек, почему про него, как про заложника, так и не упомянули, ему больно от несправедливости и липкого страха перед неминуемым новым конфликтом, где он словно вообще не значащая единица… И почему?..
Почему Лэнс ничего так и не предпринял? Почему не помешал им? Так ведь нельзя!
Почему? Почему? Почему…
— Почему? — хриплый злой голос прерывает быстро набирающую обороты панику, и парнишка отрывается от экранов, возвращаясь в опасную реальность и переводя испуганный взгляд на мужчину всё также держащего его за глотку в подвешенном состоянии, — Потому что хорошие мальчики убеждающие матерых агентов поступать правильно, никогда так ничего и не понимают, и умирают при вот таких зачистках. Тотальных зачистках, где никто не выживает.
Мужчина довольствуется испугом и неверием пробежавшим по лицу мальчишки, ему даже нравится пугать этого странного недоученного, что по сути попал ни в то время и ни в то место. Только это уже ничего не меняет, и Киллиан лишь жестко продолжает, добивая свою новую жертву:
— Они придут сюда, благодаря маячку. Ты молодец, подставил себя сам. Придут и повзрывают всё что можно и нельзя, диактивируя дрон. А если захотят еще проще… — Киллиан прерывается, слегка поворачивая голову и кидая взгляд на экран, — …Судя по экипировке и камуфляжу, разведают ситуацию и после скинут пару бомб. Прямо сюда. Скажут, на военной базе произошел технический взрыв. Никто из командования и разбираться не станет. Подпишут рапорты и забудут. И на тебя, как видишь, им плевать. Главное уничтожить банк данных, если уж не выходит вернуть, боевой беспилотник и, естественно, меня.
— Но… здесь же я! Здесь гражданский и… — Уолт, только сейчас сопоставляющий, что к чему, не понимает, как так можно поступать и принимать такие зверские решения, ведь это неверно, они не должны подставлять своих, — …Они должны спасти! И Лэнс, он ведь…
— Придет тебя спасти? Твой Стерлинг? — шипит мужчина и до боли вцепляется правой рукой в ключицу парня, сжимая пальцы как можно крепче, заставляя паренька надрывно вскрикнуть от острой боли, — Ещё не понял, что твоя жизнь для них ничего не значит? Кто ты по сравнению с целой базой данных всех секретных агентов в мире? Кто ты такой, чтобы ради тебя одного подставлять целый мир? Мальчишка, на свою дурость полезший во взрослую игру. Или думаешь твой Ланс бросит всё, подставит себя, агентство, мир, обычных людей, коих тысячи — миллионы, и придет тебя спасать? В обличье-то голубя?
А он не верит, дергается, царапая безуспешно жесткий металл на своей шее, одну из деталей, пытаясь разжать и вырваться. Только без своих примочек Уолтер даже отпора дать не может, лишь дергаться, мычать и злится от несправедливости. От того, что сейчас увидел и услышал. От того, как всё паршиво оборачивается. Так ведь не должно быть!
— Он придет! — выкрикивает что есть сил Уолт, и обмирает устало, пытаясь сделать глоток воздуха.
— А не он ли сейчас дал разрешение на бомбежку? — насмешливое в ответ, впрочем не отвлекаясь от осмотра худенького тельца парнишки, — Но он придет. Да. После того, как они введут ему твою доделанную вакцину. Но тебя уже к тому моменту не будет.
Брыкающийся и шипящий мальчишка едва нозит, раздражает своей упертостью, а потому его небрежно пришибают, вновь саданув о стену и не заботясь о кровоподтеке оставшимся на шершавом металле стены.
— Это не твоя игра. И ни разу не была твоя. Даже если бы здесь была деревня, небольшой городок, жители, или выжившие военные, им было бы плевать. Они начнут зачистку, в два этапа через полтора часа.
«Не верю! Не хочу верить! Это неправильно! Они не должны, не имеют право. Можно ведь по-другому, можно обесточить… Можно изменить параметры базы, можно взять других Ассасинов и направить на борьбу с этим!.. Можно ведь…» — Уолт больше не может придумывать — зажмуривается, не в силах вынести всего, что бушует в тяжелой голове, и не знает, сколько он ещё в таком положении продержится.
В отеле было не так страшно, и в Венеции тоже. Он думал, что это всего-лишь отличное приключение, думал, что его жизнь впервые настолько здорово и круто меняется, думал, что доделает сыворотку, превратит вновь Ланса в человека, они найдут выход из этой ситуации более мирно, он сможет дойти до конца вместе с лучшим шпионов в мире и победить зло… не применяя особой силы, не уничтожая…
Неужели это всё действительно сказки и так не бывает? Но, а как же его изобретения, его…
Уолтер настолько в блуждающих мыслях отвлекается, прибывая в шоке от узнанного, что не замечает, как шприц с автоматической ампулой всего в несколько сантиметров, не больше спичечного коробка, появляется в руке безжалостного террориста, ровно и не успевает среагировать, когда игла прокалывает кожу чуть выше левой ключицы, и жгучая жидкость вводится прямо в сонную артерию. Парень тут же вскрикивает, от неожиданности и легкого жжения, дергается особо рьяно, и либо у него появляются силы лучше оттолкнуться, либо мужчина отвлекается на ещё что-то. Но Уолтеру чудом удается избавиться от клешни и отползти в сторону. Он сразу же вскакивает на дрожащие ноги и, придерживая саднящую шею рукой, в панике мечется взглядом по комнате. Единственный вход и он же выход заблокирован моментально вышедшим из автономного ожидания дроном, что теперь ярко подсвечивае красным, и на всякий случай готовя пару пушек с двух сторон. Выход заблокирован, но…
Юный изобретатель не знает куда ему деваться, вообще не представляет, как поступают в такой ситуации без намека хоть на какую либо защиту. С его-то паникой, кружащейся головой и такой раскоординацией, слишком быстро меняющиеся события не на руку. Мальчишка соображает плохо, не то введенное лекарство дает о себе знать, не то общее состояние страха, и выход Уолт видит лишь в «открытой» стене выходящей на обрыв. Только вот подбежав, юный изобретатель резко тормозит, не решаясь прыгнуть в бушующее море внизу. Там скалы, прибрежные каменные пики, и процентов восемьдесят девять на то, что он разобьется и моментально умрет, остальные одиннадцать — погибнет не сразу, либо перебив позвоночник, либо от разрыва внутренних органов и, вдобавок, захлебываясь в воде. В голубых глазах впервые скользит неподдельное отчаяние напополам со злостью и Уолтер оборачивается, смотря зверенышем на невозмутимого, слишком мрачного, мужчину, медленно подходящего к нему.
— Что вы мне… дали?.. — нетерпеливо выспрашивает Уолт, чувствуя, как изменяется его дыхание на более рваное, и странное тепло, распространяющееся по телу, — Нет! Не подходите! Не надо! И что это было?.. Зачем?!
Паника граничит с адреналином, и мысли путаются, а резкая холодная дрожь прокатывается по телу, чередуясь с теплыми волнами жара. Что это? Нервный возбудитель? Транквилизатор? Сыворотка какая-то?.. Голова резко начинает раскалываться, и Уолтер зажимает голову руками, стискивая волосы до боли, чтобы перебить паршивое ощущения во всем теле и гул нарастающий в сознании. Он пропускает момент, когда Киллиан находится в шаге от него, и лишь зашуганно дергается, подметив, отходя на короткий шажок назад — дальше нельзя — дальше черная пенящаяся пропасть и скалы.
