А парень вздыхает ещё раз, смотрит в спину миловидной девушке и улыбается. Он медленно облизывает губы, чувствуя, как её вкус остался на них, легкий запах карамели и привкус глицерина — дешевый бесцветный блеск для губ. Все-таки девчушка живет в бедном квартальчике, да и на её стипендию многое не купишь. Не сучки из бомонда Белого Шпиля.
Но ему нравится. Он, как в замедленной съемке смотрит на её уход, как она роется в маленькой сумочке и как пытается достать ключи от подъезда.
Такая хрупкая… Кончик языка вновь проходится по губам в последний раз, слизывая остатки блеска и чувствуя едва сладковатый запах карамели.
Он медленно, осторожно проверяет укладку своей челки, мягко улыбается и бесшумно идет к девушке, которая тихо ругаясь себе под нос, до сих пор копается в сумочке.
Платок, пропитанный сильным седативным снотворным, через какое-то мгновение вытаскивается из кармана легкой ветровки, и, минув ещё шаг, девушку без нежностей хватают за волосы, оттягивая назад голову и за секунду до крика зажимают рот и нос пропитанный химией платком. Писк, сорвавшийся всё же с губ, глушится тканью, а легкое тело обмякает в крепкой мужской хватке рук.
А она красива. Действительно, очень красива. Голое тело такое нежное, стройное, — очень редко такие милашки идут по нормальному пути — обычно это либо ухоженные эскорт проститутки со статусом вип, либо жены или любовницы знатных сея чертового города, правда и вторые тоже те ещё бляди. А в этой чувствуется нежность, нетронутость.
Возможно она ещё даже девственница.
Он сочувственно ей улыбается, почти милосердно и заправляет выбившуюся прядку челки за ухо, любовно приглаживая свои каштановые волосы. Нравственная независимая девчушка, верящая в светлое будущее и борющаяся за свою личную прекрасную мечту — жить в утопии, без преступности и с обыкновенным мужем, в маленьком домике на краю тихого спального райончика. Такие уже редкость, но ещё встречаются.
А черные глаза молодого мужчины по прежнему смеются. Глупенькая она — руки же невольно тянутся к девичьей нежной коже, и пальцы осторожно проводят по выпирающим ребрам справа, ведут выше, перебираются на небольшую грудь, оглаживают, щиплют маленький красноватый сосок и перемещаются выше — на бледновато-розовую шею, — у нее такая наверное хрупкая трахея, и слишком нежные ключицы. Кажется, он залюбовался, ушел фантазии, а на деле малышка дернулась, жалостливо замычав в кляп.
Правитель снисходительно осматривает подвешенную за руки вверх девушку и легко улыбается, вновь. Наверное, она удивится. Вот — гуляла с парнем, а тут проснется и обнаружит себя в непонятно пустой комнате с одной лишь люстрой под потолком, старым столиком где-то вдалеке и — главное — голая, подвешенная, беззащитная и открытая. Наверное, у нее будет стресс. Но он постарается ей все объяснить. Как-никак она нужна для его легкой развлекающей программы. Это, конечно, не очередная подстава и подарок для всея Ужаса 604, но пусть хоть так. Ведь он тоже должен уделять время себе. Особенно себе.
Парень кивает и пока девушка пробуждается от сильного снотворного — он неспешно подходит к тому самому столу и щелкает на ноутбуке нужный пароль для вскрытия защищенной базы ОЦР. Инструменты на отдельном металлическом подносе слегка мешаются, и он осторожно двигает ноутбук вправо, не обращая должного внимания на звон цепей. Джулия скоро очнется окончательно.
Ещё пару легких ударов по тачпаду и открывается его любимая программа по взлому, теперь же направленная на новый хак, дабы подобраться к спискам Ужаса ближе.
Мычание позади означает что девушка полностью пришла в себя, ну, а пока ключи грузят и пытаются взломать, а ОЦР предоставляет ему нужный раздел по нелегалам — молодым парням и девушкам, он может потратить свое дорогое время на милашку. Плюс, камера, единственная в комнате, направленная на девушку, уже пишет, и нельзя упускать впустую время.
Девушка напугана, она шумно дышит и пугливо осматривается, в голубых глазах уже начинают мерцать слезы, но все слова, что она хочет прокричать, не вырываются из-за жесткой тряпки во рту. Руки у девушки затекают и саднят — острые края кандалов натирают, и врезаются в кожу.
— О, ты очнулась, — привлекает он к себе внимание и Джули вздрагивает понимая что все-таки не одна. Но тут же, распознав в своем похитители того самого милого парня вскрикивает как может, начиная дергать и натягивать цепи.
Жертва мотает резко головой из стороны в сторону и слезы все же заслоняют всю видимость, начиная скатываться по бледному лицу. Девушка начинает плакать от несправедливости, страха и полного отчаяния. Она чувствует такое глубокое предательство и отвращение, что противна сама себе. Она поверила, не распознала в интеллигентном парне извращенца, вновь дала незнакомому человеку шанс.
Правитель же стоит рядом с ней и все так же мягко улыбается, впитывая по крупицам отчаяние и моральную боль этой доверчивой милашки. Он ломает её только своим поступком — сначала мило пригласить на свидание и благородно проводить до дому, завлечь, заинтересовать — дать надежду, а потом похитить, раздеть, подвесить за руки к потолку и дать понять, что ей так просто не выбраться. Он наслаждается сейчас сломом моральных ценностей и сломом веры в этой девушке.
— Ну ты чего… — жалостливо, все тем же мягким голосом, как и на свидании, говорит Правитель, — протягивая руки к Джу и осторожно смахивая с лица пару слезинок, — Я ничего тебе не сделаю…
Она поднимает на него запуганный взгляд и в голубых глазах что-то меняется — она такая доверчивая.
— …Хорошего.
Громкий глухой плач и крик вновь раздается в запустелой квартире и он теперь не скрывает своей многообещающей усмешки, медленно, кончиком языка, облизывая нижнюю губу. Предвкушающее.
— Но знаешь, ты не виновата. Знаешь… — названный Робертом, приподнимает девчушку за подбородок, цепко удерживая пальцами и не обращая внимания на ее тщетные попытки вырваться, — Знаешь, если бы не обстоятельства, ты бы здесь не оказалась. Клянусь! Я бы действительно пригласил тебя на второе свидание и… и пальцем бы тебя не коснулся.
Правитель огорченно качает головой и отходит на шаг назад. Меры — опять меры, и полумерами тут не обойтись. Ему нужно скинуть все пережитое напряжение.
Пусть он и сильнее, умнее и явно хитрее этой дорвавшейся до власти сволочи, но даже ему было напряжно делать все эти мерзости целую неделю, в открытую играть против самого Ужаса. И теперь он хочет для себя обычного человеческого счастья и релакса.
Он вздыхает тяжко и мельком смотрит на экран ноутбука — ещё не скачалось. А ключи на странность долго подбираются и ломают очередной список. Джулия привлекает внимание громким всхлипом и какими-то невнятными бормотаниями. Видимо хочет, чтобы ее освободили, а она никому не скажет и просто быстро уйдет — наивная милашка.
— Нет, малышка, не отпущу, не проси. И кляп тоже не вытащу.
Правитель поворачивается и вновь смотрит на почти изящную девушку. Она бледна из-за страха, маленькие капельки пота появились на её нежном теле из-за активных движений и постоянного дергания цепей, а её лицо покраснело из-за постоянных слез и напряжения, глаза так некстати тоже покраснели, жаль — он хотел до конца видеть эту невинную голубизну не испорченную полопавшимися капиллярами.
Молодой мужчина подходит ближе, вновь, и мягко, почти не касаясь, чтобы не напугать её ещё больше, проводит кончиками пальцев по шее, ведет вниз, едва касается груди, спускается на впалый живот, задерживается там на несколько секунд и ведет пальцами ниже, на аккуратно подстриженный лобок. Девушка взвизгивает, но звук не покидает даже этой комнаты, глухо оседая на стенах, а он только улыбается, поглаживая темную интимную стрижку и, хмыкнув, запускает два пальца ниже, поглаживая половые губы и наслаждаясь протяжным пискливым криком девчушки.
— Эй, — окликает парень, и убирает руку, когда Джулия дергается сильней обычного и отодвигается от его руки, скользя ногами по полу, — Я ещё ничего не делаю. Я даже… Ох. Ты такая капризная! Малыш… Я не собираюсь тебя насиловать… Расслабься!
