— Херово сказал, да? — справляется с произнесением вопроса Фрост, и заглядывает в глаза предано аж пиздец.

— Да, — невесело хмыкает мужчина, придерживая мальчишку за талию и понимая, что сейчас это бедствие совсем никак не вышвырнешь на улицу, — И какой был повод так нажраться? — приподнимая бровь в вопросе, левой рукой по-прежнему придерживая это бедствие, чтобы не ебнулось на пол, а правой наконец убирая нож за пояс.

— Я… — парень слишком пристально смотрит ему в глаза, кусает губы и словно решается, но после только резко качает головой, — Слишком много всего, слишком сильно страшно… Хочу от этого избавиться, понимаешь? Не могу так больше — это сжирает.

Фрост зажмуривается, прекрасно еще где-то в подсознании понимая, что говорит вовсе не о страхе или покалеченных им пацанах. Он совершенно о другом. Ему слишком хуево и одновременно охуительно похуй, так что…

— Не может же вот так продолжаться, это рвет, — хрипло шепчет он, лихорадочно, через каждое слово, облизывая губы, — Жжет где-то под чертовой толстовкой, под кожей, ребрами, внутри ебучего сердца, может там, где душа. И это уже невыносимо. Не могу так больше.

— Ты не к тому обратился. Я не восстановлю твои мозги как элитный мозгоправ, только сломать могу. Для тебя даже со скидкой и почти даром, — Питч ухмыляется, видя растерянный и не соображающий взгляд мальчишки.

— А что еще можешь предложить? Что еще, Блэк? — Джек хмурит брови и подается ближе, господи как же хуево внутри, — Может тупо убьешь, а?

Ведь невозможно так… Ужас.

А Ужаса последнее только веселит, на мгновение отвлекая от поднимающейся внутри волны ярости.

— Всех твоих кредитов за год заработка не хватит, чтобы мои услуги оплатить.

— Но ты же сказал о скидке! — наивно восклицает Джек, стараясь не терять ниточку разговора и неуклюже переступая с ноги на ногу, прижимаясь к мужчине более плотней. Его пиздецки штормит.

— На слом твоей жижи в голове, но не на убийство тебя.

— Почему еще не убил?.. — самое главное, самое нужное, что нужно спросить, пока еще он соображает и задает серьезные вопросы.

Повисает тишина, почти оседая на стенах и потолке, даже становится слышно, как лампы на потолке накаливаются сильнее и тихо шумят током, а Блэк продолжает молча смотреть в пьяные серые глаза, зная, что Фрост больше всего ждет ответа именно на этот вопрос. Впрочем, как и он сам.

— Сам задаюсь этим вопросом уже как с месяц, — через минуту нарушает молчание Блэк.

— Глупый Ужас, — медленно качает головой Джек, обдавая хмельным дыханием дешевого ликера и даже не понимая, как они отошли на середину комнаты, и минули заваленный всяким хламом, книгами и ноутбуком, стол, — И жестокий… Мучаешь, издеваешься…

— Лучше захлопни пасть, — шипит Питч, понимая, что слова пацана начинают провоцировать внутреннюю ярость, которая довольно облизывается и ломится наружу, ломая барьеры, а это не то, что нравится Блэку, и он угрожающе смотрит на мальчишку.

— Оскорбляешь, а я тебя прощаю… — Джек чуть разворачивается и отступает, заставляя мужчину следовать за ним, и так же продолжая обнимать его за шею.

— Заткнись, Фрост.

— Постоянно опускаешь меня своими шуточками, подначиваешь, за горло хватаешь…

— Я кому сказал! — встряхивая пацана за плечи и заставляя теперь его сделать еще один шаг к кровати.

— Режешь мне постоянно шею… — расскоординировано заглядывая в глаза цвета золота и даже не обращая внимание на последние перемещения в пространстве, — Так перерезать мне глотку хочешь? Так дерзай! Медленно, наверное, да? Чтоб… чтоб подольше помучился.

— Молчать, сволочь! — рычит на мальчишку Блэк, сжимая худые плечи больнее и понимая, что сейчас будет та самая последняя кровавая капля.

— Вот, орешь на меня, причиняешь боль… Ты ненавидишь меня…

— Заткнись я сказал! — рявкая и швыряя пацана на кровать.

Всего пять — пять секунд, медленно досчитать от пяти до нуля, выдохнуть, пока эта сволочь заткнулась. Хорошо, что нож он заткнул за пояс сразу, как словил Фроста на себя. Он почти хочет его убить — ведь ничего не стоит черкануть лезвием по этому беззащитному горлу. Ужас рычит на мальчишку, с неподдельной ненавистью смотря на пьяного смертника.

Вывел всё же, сука! Довел бляденыш!

— Даже сейчас бесишься, а убить не можешь, — ухмыляется Джек, поднимая глаза на Блэка и в неверии качая головой, — И хули так мучить меня, а, Питч?

Парень неровно поднимается с кровати и несильно пихает мужчину в грудь, отодвигая со своего пути и привычно, охуенно так привычно, плетясь в ванную, хлопая закрывшейся дверью и под глухой стон включая там воду.

— Долбаеб, — охуевше от ситуации в целом, констатирует Блэк, даже не пытаясь понять, к кому из них было употреблено оскорбление.

Питч садится на кровать, пока Джека нет, и обдумывает что дальше, уже даже не пытаясь натянуть на себя ебучее, хер пойми куда подевавшееся, безразличие. Мальчишка выебывается, городит всякую хуету, но вот эмоции неподдельные и его пьяные выходки искренние.

Докатился, гребаный недоверчивый сволоченыш приходит с душевными травмами и зализывать раны к нему, к, сука, Ужасу, что косит десятками! К чокнутому садисту со стажем, от упоминания которого шарахаются самые влиятельные твари этого города. Приходит буднично, позволяет себе распускать язык, быть здесь как дома, спорить, препираться, материт и вообще не боится! Доверяет, льнет к нему, обнимает и заглядывает в глаза с безумной преданностью и доверием, даже без ноты отвращения или страха.

Питч взлохмачивает волосы, проводя двумя руками по голове, и действительно не знает что, твою мать, делать. Не в его юрисдикции вести разговоры по душам с пьяными малолетками, которые страдают хуй пойми от чего.

Блядский Фрост.

Он позволяет времени течь по своему, не засекает секунд — минут. Просто сидит и думает, когда он сам до такого докатился, что позволяет подростку такое вытворять.

Он не замечает, как парень неуверенно придерживаясь стенки, выбирается из другой комнаты и, пошатываясь, подходит к нему, смотрит снизу вверх и чему-то едва улыбается. А когда поднимает голову, взгляд Фроста слишком задумчивый, уставший и отчаянный. И стоит он слишком близко. Хреново.

— Я устал, Питч, так устал… — едва слышно произносит беловолосый, он жмурится, словно боится, смаргивает капли воды с ресниц, или не воды, и кладет руки на плечи мужчины, слегка наклоняясь, — Как же я чертовски заебался.

Джеку уже действительно плевать и он заебался, он опирается на чужие плечи и, подавшись, позволяет себе забраться на мужчину, усаживаясь к нему на колени и обнимая за шею, обвивая его ногами за пояс.

— Пиздец, как заебался. И заебался держать себя, не думать, не анализировать. А тут ты и… — он дышит шумно, облизывает губы, чувствуя синтетическую сладость ликера, и в принципе с истинным похуизмом приговоренного к расстрелу смертника пользуется не пресеченной вседозволенностью.

— Какого хуя, сволочь? — цедит Блэк, замирая на месте и проклиная мальчишку. Ведь скинуть его проще некуда, только тело, суко, не хочет — деревенеет, и даже отстранить нахаленыша не получается.

— Знаешь, а ебись оно всё конем, а? — Джек хрипло смеется, и вскользь проводит губами по шее мужчины, обдавая кожу горячим дыханием. — Не могу больше…

— Лучше слезь. Иначе уебу, обещаю, Джек, — Ужас даже называет его по имени для большей убедительности, но на Фроста это действует совершенно по-другому, и он только жмется ближе, тихо всхлипывая.

— Обними меня, как тогда, когда нас ловили. Помнишь ведь?.. — дыхание жаркое, алкогольно-сладкое, а губы вновь касаются шеи, только теперь с языком, медленно ведя влажную дорожку и пробуя своего мужчину на вкус.

— Помнишь, как дернул меня к себе? — сбивчивый хриплый шепот на грани различимого, — А у меня еще неделю потом синяки от твоих пальцев сходили, Питч…

Блэк лишь шипит змеино — злобно, опасно, руки сами по себе сжимаются в кулаки, но он не притрагивается к пареньку. Выдержка трещит по швам, и убийца впервые так ярко чувствует, как в нем почти ликует чистое, неразбавленное ничем, бешенство и ярость: урчит, чувствуя потерю контроля хозяина. И это полный тотальный пиздец. Позорный для него.